IV Международный фестиваль вокальной музыки «Опера Априори» завершился, как и начинался, оригинально и нестандартно. На сцене концертного зала Филармония-2, что в Олимпийской деревне, были исполнены одноактные оперы Яна Сибелиуса «Дева в башне» (премьера в России) и «Кащей Бессмертный» Н. А. Римского-Корсакова.
Духовная связь авторов прослеживается легко. Рождённый в Российской империи самый знаменитый финский классик вплоть до апостольских дней своего 90-летия помнил русский язык, чем несказанно удивлял делегации советских композиторов в послевоенные 50-е годы. С теплотой рассказывал о первом учителе по классу скрипки Митрофане Васильеве, о встречах с самим Римским-Корсаковым в 1906–1907 гг. во время гастролей в Москве и Санкт-Петербурге, о дружбе со сверстником – Александром Глазуновым. Сохранилось и мемуарное высказывание уже очень пожилого профессора Римского-Корсакова о Третьей симфонии молодого Сибелиуса: «Как-то звучит по-иному, не по- нашему, и это хорошо».
Пожалуй, разность дарований заявленных в афише композиторов определяется в подходе к оперному жанру. Пусть не все из пятнадцати опер Римского-Корсакова одинаково популярны и востребованы, но именно они обеспечили ему прочное место в пантеоне отечественных классиков. Ян Сибелиус известен, прежде всего, как симфонист. Единственная его опера, «Дева в башне», написанная в начале творческого пути по заказу для благотворительного вечера, при жизни автора даже не была опубликована. «Она останется в башне и не выйдет оттуда» – таков приговор самого Сибелиуса, не высоко оценившего своё творение. Лишь в 1981 году «Деву в башне» вернул в мировой репертуар финский дирижёр Юсси Ялас. В тандеме с «Кащеем Бессмертным» опера была представлена на фестивале в Бакстоне в 2012 году, где «Кащей» по воле режиссёра Стивена Лоулесса стал вторым актом цельной истории, действие «Девы в башне» продолжилось как бы «много лет спустя».
Опора на архаичный северный фольклор, богатство оркестровки – это тоже роднит оба произведения. Причём обе оперы содержат аллюзии на сюжеты Вагнера. Девушек пленяют жестокие властители, а освобождают их возлюбленные при содействии помощников. В обеих операх ключевую роль играет сильная госпожа. У Сибелиуса –справедливая Хозяйка замка, у Римского-Корсакова – брутальная Кащеевна, силой любви превращённая в Плакучую иву.
Соединение в одном вечере абсолютно нового для слушателей, хоть и классического музыкального материала с хрестоматийно знакомым сродни гастрономическому изыску: завлекающе и рискованно, манит и одновременно будоражит разум.
Итак… Первое отделение. «Дева в башне» – одноактная опера на либретто Рафаэля Герцберга, сочинение 1896 года. Сюжет прост и типичен. Невинная юная красавица заблудилась в лесу, её возжелал Фогт, то есть управляющий замком. Он пленяет деву и запирает в башню. Возлюбленный находит её там, тоскует, хочет освободить. Взывает к совести Фогта (безрезультатно), решает сразиться с ним. Проблему решает Хозяйка замка, принимающая сторону влюблённых и отправляющая злого Фогта под арест. Счастливый финал, хор славит молодых и Хозяйку.
Подвигом для наших артистов стало выучить партии на шведском языке. И спасибо организаторам «Оперы Априори» за буклеты с полным текстом в переводе на русский. Музыка тридцатилетнего Сибелиуса интересна здесь, прежде всего, в контексте его будущих работ. Когда в оркестре мелькают отголоски грядущего (через без малого десятилетие – в 1905 году) гениальнейшего Скрипичного концерта Сибелиуса, невольно сжимается сердце узнаванием. Есть и много ординарных общеромантических фрагментов. Однако трём основным персонажам дана возможность раскрыться через развёрнутые номера.
Носитель авторского «генома», финский баритон Маркус Ниеминен, уверенно провёл партию властного Фогта. Его жестковатый крупный голос легко справлялся с плотным оркестром, лишь самые верхние ноты слышались напряжёнными. Наталья Мурадымова, проникновенно взывавшая к Богородице о заступничестве в длинном драматическом монологе, своим крепким горячим сопрано создала образ отнюдь не пассивной жертвы. Исключительно положительный Возлюбленный получился у Артёма Сафронова, матовый тембр молодого тенора отлично гармонировал с Девой в дуэте. Мощное контральто Евгении Сегенюк в нескольких фразах Хозяйки поставило решающую точку в сюжете. Сама артистка выглядела при этом столь эффектно, что жаль стало отсутствия внезапности её появления. Если бы Хозяйка не сидела на сцене с самого начала, а вышла только в заключительном эпизоде – было бы ещё лучше!
Драматургическое родство героев Сибелиуса и Римского-Корсакова было задумано вдохновителем «Оперы Априори» Еленой Харакидзян двойными ролями исполнителей. Но увы! Превратности международного вокального менеджмента привели к нескольким срочным заменам и разделению партий. Главное, в составе осталась Дева. Наталья Мурадымова во втором отделении превратилась в Царевну – Ненаглядную красу из «Кащея». Вернувшись в лоно родного языка, её голос зазвучал свободнее и гибче. Хотя и наша сказочная Царевна получилась активной, готовой дать отпор Кащею. Маркус Ниеминен, напротив, старательно пропевая русские слова, был довольно формальным Иваном-Королевичем. Уверенный, как всегда, вокал и стихийное актёрское обаяние отличали Бурю-Богатыря в исполнении баса Пётра Мигунова.
Но по-настоящему доминантой в «осенней сказочке» Римского-Корсакова стали отрицательные персонажи: отец и дочь, Кащей и Кащеевна. Партия Кащея – шкатулка с секретом от Римского-Корсакова: заглавная, но не козырная для тенора-героя (нет показательной арии), слишком объёмная для дебютанта или ветерана, сложная и тесситурная для сугубо характерного голоса. Станислав Мостовой спел и сыграл практически эталонного Кащея, несмотря на отсутствие грима и видимую молодость. Ну, в конце концов, он же Бессмертный, легко может выглядеть и ровесником своей дочке! Спинто с металлическим оттенком – тембр полностью соответствовал отрицательному персонажу. Выпуклая дикция, мимика злодейская, но в меру, продуманная фразировка. Кащей получился сродни героям Достоевского, не мифологический, а узнаваемый типаж.
И, пожалуй, настоящим открытием вечера стала Кащеевна в исполнении Евгении Сегенюк. Предельно густое контральто, ровно бархатное на всём диапазоне, легко царящее над тутти оркестра, статно-величавая фигура, затаённая страсть и женственность – всему в этой воительнице верилось, слух и зрение радовались одновременно.
А как роскошно, чисто и узнаваемо пряно звучал оркестр в «Кащее»! Коллектив Musica viva, выпестованный Александром Рудиным, прекрасно понимал приглашённого маэстро Олли Мустонена. Финский дирижёр, подобно великим предшественникам – Рахманинову, Бузони и Энеску, одновременно является и пианистом, и композитором. Музыкантская энциклопедичность сочетается у Мустонена с чёткой мануальной техникой и харизматичностью, что чувствовалось и в забытом опусе Сибелиуса, и в позднем шедевре Римского-Корсакова.
Участие Государственной хоровой капеллы имени Юрлова стало гарантом качества исполнения хоровых номеров в обеих операх.
Знаменательный факт: российская премьера «Девы в башне» была приурочена к празднованию столетия провозглашения независимости Финляндии, в зале присутствовали официальные лица из финского посольства. Что, если бы пример вековой давности мирного расставания бывшей автономии с Российской империей при сохранении тесных культурных связей заставил одуматься нынешних политиков?
Фото Ира Полярная/Опера априори
Все права защищены. Копирование запрещено
Пока нет комментариев