ЛистИз тринадцати симфонических поэм, созданных Ференцем Листом, две повествуют о реально существовавших людях – «Тассо. Жалоба и триумф» и «Мазепа»… Последнее сочинение может вызвать у нас недоумение и даже возмущение: как мог великий композитор вдохновиться столь неприглядной личностью? Но нужно учитывать различие в восприятии и оценке исторических событий: если в нашем понимании Мазепа – изменник и предатель, то на Западе его представляли «романтическим героем», несчастным влюбленным… нет, не в свою крестницу Матрену, дочь Кочубея (получившую в «Полтаве» Александра Сергеевича Пушкина имя Мария). Эта драматичная история любви старого гетмана к юной девушке не привлекла внимания западных деятелей искусства, они воплощали в своих творениях совсем другую историю.

Франсуа Вольтер в «Истории Карла XII» (в которой не скрывал негативного отношения к Петру I) изложил легенду о Мазепе, известную из записок польского придворного Яна Хризостома Пасека, имевшего все основания ненавидеть его. Достоверный исторический факт в этой легенде один: в юности Мазепа служил при дворе польского короля Яна Казимира. Якобы в то время он влюбился в супругу некоего польского шляхтича – и добился взаимности. Узнав об этом романе, разгневанный муж приказал нагим привязать любовника жены к дикой лошади и выпустить ее в поле (как утверждает французский мыслитель, лошадь была «родом с Украины и убежала туда, притащив с собой Мазепу»). С легкой руки Вольтера эта легенда (вряд ли имевшая много общего с реальностью) получила известность в Европе и была отражена во многих произведениях эпохи романтизма. Самые известные из них – поэма Джорджа Гордона Байрона «Мазепа» и одноименное стихотворение Виктора Гюго из цикла «Восточные мотивы», последнее и послужило основой симфонической поэмы (возможно, у Листа был еще один источник вдохновения – картина французского живописца Ораса Берне «Мазепа и волки», изображающая красавца-юношу, привязанного к бешено мчащейся лошади).

В стихотворении Гюго перед читателем предстает картина бешеной скачки – поэт описывает то проносящиеся мимо пейзажи, то ужасные страдания героя привязанного к коню. И вот конь падает в изнеможении, а Мазепа распростерт на земле – «беспомощный, несчастный», но придет время – и он «жупаном гетманским свой гордый стан обтянет». Гюго сравнивает этого героя с художником, который обречен страдать, прикованный к своему «коню»-гению – но однажды он, преодолев страдания, «встанет царем», дождется своего триумфа. Вот это сопоставление страдания и триумфа и привлекло внимание Листа – ведь подобная тема раскрывается и в других его симфонических поэмах: «Тассо», «Прометей». Тем не менее, при воплощении этой темы в музыке композитор обращает внимание не столько на аллегорию Гюго, сколько на яркую, непосредственную образность. Из всех листовских симфонических поэм в «Мазепе» сильнее всего выражено начало картинное, изобразительное – вплоть до воплощения конкретных деталей (мы можем услышать в музыке поэмы и «стоны», и падение с коня). Для такой красочной музыкальной «картины» потребовался оркестр с тройным составом группы деревянных духовых, а из ударных инструментов композитор задействовал наряду с литаврами тарелки, большой барабан и треугольник.

Поэма начинается резким аккордом духовых с тиратой флейт и ударом тарелок (то ли крик, то ли удар бича), за которым следуют триольные пассажи струнных, изображающие бешеную скачку. Картина становится еще более зловещей благодаря появляющимся аккордам деревянных духовых, «вскрикиванию» флейты-пикколо, нисходящих «реплик» фаготов. Постепенное включение новых инструментов создает волну нарастания, за которым следует спад, подготавливающий появление темы, характеризующей героя – суровой, патетической мелодии, излагаемой низкими струнными и тромбонами. Но ощущение «скачки» сохраняется и в ней – в характерном ритме, в размашистых мелодических ходах.

Тема проводится несколько раз, поначалу подвергаясь лишь тембровому варьированию, но затем она трансформируется мелодически, становясь печальной и щемящей, передавая страдания героя, что подчеркнуто тембром английского рожка и гобоев. Резкий возглас всего оркестра и удары литавр изображают падение с коня. Как стоны и тяжелые вздохи звучат отголоски главной темы, разделенные паузами. Но вот внезапно появляется тремоло струнных (словно «сменились декорации»), звучат фанфарные обороты, перерастающие постепенно в торжественный марш. Появляется новая тема – в ней есть нечто от украинских мелодий, но по ритму она ближе к венгерскому фольклору. Эта песенная тема чередуется с маршевой, а затем появляется в мощном изложении, подготавливая ликующую коду, в которой победно звучит в мажорном изложении тема Мазепы. Завершает поэму та же «взлетающая» тирата, с которой она начиналась, но теперь она кажется восторженным возгласом.

Симфоническая поэма «Мазепа» впервые прозвучала в апреле 1854 г. в Веймаре, дирижировал сам Ференц Лист.

Все права защищены. Копирование запрещено