Большая часть музыкальных фестивалей Баварии начинается в июне и заканчивается в конце июля, освобождая меломану дорогу в Австрию, где в конце июля всё только начинается. В Бад-Киссингене музыкальное пиршество длится около месяца и приправлено минеральными деликатесами – этот уголок Франконии знаменит своими лечебными источниками. Музыкальный фест проходит прямо в центре курортной зоны, в двух залах с превосходной «деревянной» акустикой, хотя посетители курзала и фестиваля – совершенно разные люди. Одни приезжают лечиться и слушать музыку, и для них дважды в день курортный оркестр наигрывает вальсы и польки Штрауса, другие – ради фестиваля и чтобы на ходу выпить пару стаканов жёсткой и солёной водички «ракочи» и «пандур» (названия имеют мало отношения к местности, но весьма комплиментарно описывают свойства воды: они восходят к именам непобедимого венгерского военачальника Ференца Ракочи и его мощного коня Пандура).
Arkadenbau Querformatklein
Данный фестиваль начал «запускаться» в 1985 году, но официальное летоисчисление ведёт с 1986, так что в 2016 году он отпраздновал круглую дату. Все эти тридцать лет форумом руководила Кари Каль-Вольфсъегер, которая со следующего года покидает фестиваль, чтобы заняться раскручиванием молодёжного форума в другой части Баварии. Она вела фест в лучших традициях европейских форумов, развивая все направления, включая концерты топовых оркестров, лидерабенды, камерные концерты, оперные гала. Фестиваль принимал «композиторов в резиденции», заказывал партитуры. Новая музыка, которую продать всегда труднее, чем венских классиков и Чайковского, тем не менее, звучала здесь ежегодно. Самой креативной особенностью правления Кари Каль можно назвать её интерес к творчеству молодых исполнителей. Финалисты и дипломанты конкурсов ещё не успевали определиться со своим победительным графиком на ближайший год, как их уже звали в Бад-Киссинген. Юная Диана Дамрау пела здесь, не будучи такой дивой, как сейчас. То же самое происходило с Даниилом Трифоновым, который в прощальном сезоне доктора Кари стал «артистом в резиденции»: у него состоялся сольный концерт, затем концерт на двух роялях в паре с Сергеем Бабаяном и концерт с Бамбергским симфоническим оркестром под руководством Давида Афкама.
Daniil Trifonov
Счастливы те, кто смог посетить все три концерта с участием Трифонова, потому что 25-летний музыкант идёт своим, авторским путём, уклоняясь от столбовых дорог пианистов-виртуозов. С Бамбергским симфоническим оркестром он исполнял Первый концерт Чайковского, пользуясь уже определяющим манеру игры этого пианиста принципом остранения, предлагая особое видение музыки, не приближенное к среднестатистическому, то есть привычному звучанию произведения. Можно сказать, что Трифонов рассказывал историю, в которой лирический герой находится в дисгармонии с окружающим миром, как пушкинские Татьяна и Ленский, но слова этого мира не слушает, повинуясь только внутреннему голосу. Тематическая перекличка с оперой «Евгений Онегин», обычно едва слышная в первой части концерта, здесь легко читалась. В такой транспарентной трактовке минорная направляющая опуса будто растворилась в тихой и светлой печали, но внезапно, когда «бьют» пафосные, мажорные аккорды, трагедийный субстрат проступает в самых страшных декорациях. И Трифонов умеет сделать эти переходы умопомрачительно слышными, заставляя еле шепчущие клавиши гудеть колокольным набатом. На бис пианист сыграл пьеску Равеля из цикла «Зеркала» и продлил стоячую овацию до десяти минут.
Bamberger Symph. David Afkham
Концертные программы в Бад-Киссингене не повторяются, хотя желающих послушать Трифонова с Бамбргскими симфониками было явно больше, чем вмещает построенный Литтманом в начале XX века немаленький зал. На следующий день выступал Молодёжный оркестр Австралии во главе с авторитетным австрийским маэстро, шефом Питтсбургского симфонического оркестра Манфредом Хонеком. Перед концертом удалось поговорить с дирижёром о его жизни в Америке, об исполнении Малера на исторически информированных инструментах, венском «акценте» Брамса и записях опер Рихарда Штрауса «без слов».
Honeck Manfred
Вы открываете в Бал-Киссингене европейское турне с молодыми музыкантами из Австралии, а как же ваш основной коллектив?
К сожалению, с моими американцами не удаётся так уж часто выезжать в Европу, это нереально дорого. Не чаще одного раза в два-три года можем себе это позволить. Питтсбургский оркестр получает мизерные дотации из госбюджета, не такие, как, например, Венские филармоники или Берлинские. Хотя это привычное дело для Америки, все так живут: фандрайзинг и спонсоры. Я работаю с моим оркестром пятнадцать недель в году по контракту – из них десять недель стационарной работы в городе и пять под записи и туры, по Штатам, в основном. С австралийскими ребятами я впервые встречаюсь. Оркестр образован по примеру Английского национального оркестра или Малеровского молодёжного оркестра и составлен из лучших музыкантов Австралии от восемнадцати до двадцати пяти лет. Вы же знаете, все дирижёры хотят работать время от времени с молодёжью, чтобы не закостенеть в своих привычках, чтобы послушать новые голоса исполнителей, попробовать по-новому сыграть культовые произведения, да просто попереживать, как в юности. Для меня существует громадная разница в работе со своими музыкантами и с молодыми, ещё мне неизвестными.
Вы выступаете в Бад-Киссингене с программой, составленной из произведений XIX века. Почему выбрали фортепианный концерт Брамса и «Симфонию из Нового света» Дворжака?
Программа согласована с фестивалем. Кари назвала эти имена. Может, потому что я, австриец, работающий в Америке, как никто другой могу передать ощущения европейца Дворжака? Или потому что Элен Гримо хотела показать в этом году Брамса, мы вместе хотели. Это хорошая программа, чтобы юные австралийцы смогли раскрыться. Я бы то же самое выбрал для первого концерта турне.
А в Питтсбурге Вам приходится сталкиваться с новой музыкой? Выбираете «композитора в резиденции»?
Конечно. Вот в следующем сезоне с нами будет шотландец Джеймс Макмиллан. До этого работали Адамс и другие американцы. Был один очень интересный проект, отданный композиторам из Питтсбурга, которые должны были сочинить «стальную» и «водную» музыку, чтобы воспеть особенности нашего региона, специализирующего на производстве стали и окружённого водными массивами. Конечно, спонсоры с удовольствием поддержат такой проект, независимо от его результата. Электронная музыка часто исполняется также, это всегда имеет успех – и не только у молодёжной аудитории.
Как человек с венскими корнями Вы, наверное, тоже в своё время пережили увлечение аутентичной манерой исполнения? Интересно, в Америке получила распространение такая традиция? Или Вы остались в стороне от моды?
Наоборот, я до сих пор стараюсь прислушиваться к истории. Очень важно, что значили музыкальные термины в эпоху того или иного композитора, особенно это касается Баха, Бетховена, Гайдна, Брамса, Шуберта, Брукнера. Суть вопроса – в tenuto, то есть в длительности и сверхдлительности звука. Я много беседовал с Арнонкуром, прежде чем попробовать записать с Питтсбургским оркестром несколько дисков в аутентичной манере. После очень ценных для меня разговоров с маэстро я утвердился в правильности своей первоначальной идеи – не использовать исторически информированные инструменты, а играть на обычных современных, но в манере, приближенной к эпохе композитора. И вторая мысль, подтвержденная Арнонкуром, – отказаться от идеи исполнения симфоний Малера в вышеописанной манере. Малер был новатором, бесстрашно ввёл новые формы. Сегодня это норма, а в начале XX века было открытие, и будет ошибочно состаривать его музыку, играя на модных «жилах». Зачем? Но я говорю только о современных струнных, а трубы без вентилей (Naturtrompete) как раз нужны, так как Малер инкорпорировал фольклорную музыку, народные напевы, танцевальные мелодии в традицию австрийской симфонической музыки. Штраус тоже писал польки и вальсы, но они были искусственно созданными, не имеющими отношения к народной музыке, поэтому Иоганн Штраус радовался изобретению труб с клапанами. Малеру же был нужен быстрый и чистый, как бы пастушеский звук трубы.
Наверное, Девятая симфония Дворжака тоже уже новая музыка?
Похожая с Малером ситуация. Дворжак пишет в Америке свою самую чешскую музыку, вспоминая народные напевы. Индейские мелодии вовсе не главенствуют, а структура симфонии традиционная. Но кроме медных, никаких особых древних инструментов не требуется для передачи того, что хотел сказать Дворжак в Девятой. Более того, исторически информированные инструменты обедняют звучание, недоговаривают композиторского высказывания, а современные, наоборот, открывают дополнительные возможности. Возвращаясь к Баху, который «закрыт» между XVII и XVIII веками, надо сказать, что его манера «письма» имеет особую специализацию и, несомненна, заточена под старинные инструменты. Бах думал о вечном, но не был пророком для новейшего времени, он максимально использовал те средства, которые у него были.
Вы где-то в интервью говорили, что Вена сильно меняла людей. Она изменила молодого немца Брамса?
В первую очередь его. Но надо помнить, что мы говорим не о сегодняшней Вене, а о столице огромной империи, включавшей Венгрию, Словакию, Чехию и др. Музыкальная среда буквально поставила Брамса в ряд венских классиков вслед за Гайдном, Бетховеном и Шубертом. Он и не сопротивлялся.
Вы имеете обыкновение изучать биографию композитора, читать письма и исследования о нём. Почему это важно?
Когда я приступаю или возвращаюсь к какому-то произведению, я стараюсь прочитать или перечитать всё к нему относящееся, особенно документы эпохи. Приведу пример. Если взять Бетховена, его Третья симфония была потрясением, взрывом, можно сказать. Сегодня мы едва понимает смысл того взрыва, а потрясения не испытываем, потому что те знаменитые sforzati вызвали шок у людей XIX века, а у нас больше не вызывают. И я должен искать другие средства, чтобы хотя бы частично шокировать зрителя. Но сначала нужно понять, от чего оттолкнуться. В коде Девятой симфонии Дворжака зашифрована чешская детская песня, композитор «посылает» её своей семье из Нового Света. Мелодия довольно проходная, но когда я углубился в письма Дворжака этого периода, мне показалось важным высветить тихую непафосную мелодию внутри громкоголосого торжественного финала.
Расскажите о Ваших последних записях для лейбла Reference.
Хочу записать все сюиты из опер Штрауса. Последнее, что мы сделали с Питтсбургским оркестром, – это сюита из «Электры». Наше ноу-хау. Известно, что существуют сюиты из «Кавалера розы», «Интермеццо», «Ариадны на Наксосе», «Женщины без тени», а из «Электры» пока ещё не было. Мы работали вместе с программистом. Очень ждём выхода этого диска, волнуемся за него.
Получается, оперы Штрауса легко превращаются в сюиты, теряя разговорную канву?
Не теряют, оркестровые голоса выполняют в том числе и эту функции. Потому-то и интересно. В симфоническом формате драматизм Штрауса проявляется несколько иначе, чем в операх.
Фото предоставлены пресс-службой фестиваля
Пока нет комментариев