Под занавес прошедшего года питерская Санктъ-Петербургъ Опера выдала премьеру «Золотого петушка» Римского-Корсакова,  «вкусный» праздничный  подарок артистам и зрителям. Спектакль вроде бы без особых затей, кроме световой экс- нарядности, но материал, поданный сочно, со смаком и хитрой ухмылкой работает безотказно.

 

Сказка, написанная Пушкиным в 1834 году  и сотворенная музыкой Римского Корсакова в 1908 актуальна для России с завидным постоянством: сколько  с колен не встаем,  золотой петушок всё норовит в темечко тюкнуть.

Но в спектакле Юрия Александрова мысль зрителя  направляется  в нужное русло: перед самым финалом поверх цветистой картинки идут  кинокадры застойных  (или даже ельцинских) времён. Нельзя не согласиться: аналогии  срабатывают вполне себе ловко, однако проглядывает  в этом воспоминании и  что-то нежно-ностальгическое…  Но нет, самый последний кадр – артисты хора срывают с себя нарядно-стилизованные костюмы и остаются всамделишными девушками и юношами – почти нашими современниками. Так что, для толкования увиденного – простор бескрайный.

Первооснова сказки вообще-то  восточная, однако в прологе по залу рыщет с факелом-звездой волшебник (Владислав Мазанкин), сказочно — зловещая личность типично  западного происхождения. И с явным намерением что-нибудь  поджечь.

Сцена из спектакля

Ну а  Додоново царство вольготно благоденствует: трон легко трансформируется в мягкую постель, тупо-вздорные царевичи Гвидон и Афрон (Сергей Алещенко и Юрий Фельдшеров)  рукоприкладно беседуют, воевода Полкан (Александр Коряков) строптиво,  но тщетно подлаевает,  заботливая ключница Амелфа  (Наталья Кочубей) вовремя меняет царю цветастые портки. Большому уютному Додону  Антона Морозова остается только добродушно ворчать – мол, мешают мирно почивать…

Все это складывается в  хорошо сыгранный ансамбль, где у каждого своя вокальная и актерская линии, внятные взаимоотношения  с партнерами, с юмором, со смыслами.  И с колоритным оркестром Максима Валькова.

Царь Додон — Антон Морозов, Звездочет- Владислав Мазанкин

Но вот из люка, соответственно, в дыму возникает тот самый волшебник, искуситель Звездочет.   С галантными поклонами и с петушком в сверкающем  «прикиде» (Светлана Арзуманова). Чуть  позже  появится  еще более пленительная приманка — Шемаханская царица.  А пока  мирно течет обещанная  райская жизнь: сверкая  драгоценным оперением в высоком  оконном проеме, петушок распевает желанные мирные песни; восточной  красавицы  на сцене ещё нет, но в оркестре уже мелькают ее чарующие интонации–змейки, а роль обольстительницы в призрачном свете снов  Додона  выполняет вполне себе аппетитная полураздетая Амелфа.

Сцена из спектакля

Но тут петушок учиняет военную панику,  и вот доблестный Додон уже на коне (деревянном), а после  антракта — на зловещем поле брани.  Жутко ухает нечто страшное, буравит огненным взором некто загадочный,   мёртвыми лежат сыновья царёвы,  да и пушка не стреляет …

Шемаханская царица — Олеся Гордеева

Зато в дивном голубом мерцании вдруг проявляется волшебный шатер и  луноликая дева с пленительной арией и сонмом  соблазнительных красоток. Шемаханская царица Олеси Гордеевой, в меру блистающей фиоритурами и  гибкой  мелодикой Римского – Корсакова,   разнообразна: обольстительна и капризна, властна и жеманно–застенчива; в  изощренном  розыгрыше  туповатого, трогательного  своей почти детской  наивностью царя — смешлива и зла.

Шемаханская царица — Олеся Гордеева, Додон — Антон Морозов

Эротическое (в рамках спектакля для семейного просмотра) шоу соблазнения Додона, во время которого он исходит вожделением, но скоро утомившись, мирно засыпает, оборачивается просто  издёвкой. А  в финальной сцене,  в красных обтягивающих рейтузах  и блестящем шлеме  Шемаханская царь-девица  уже откровенно  агрессивна, вооружена и очень опасна. Петушок только доделывает дело, наказав некудышнего правителя за лень, глупость и подлость.

Додон и Шемаханская царица

Безусловная привлекательность спектакля в том, Римский-Корсаков здесь  звучит полнокровно, что актеры-певцы голосисты, пластичны и артистичны, что нарядное шоу,  созданное  сценографией и  костюмами Вячеслава Окунева, светом Бориса Карташева и режиссурой Юрия Александрова —  не пустое развлечение,  не спекулятивное  комикование и не  потуги на резкий обличительный   памфлет. Во всяком случае сейчас, когда спектакль свеж  и  сценический рисунок вместе со смыслами  не замылился в руках аж четырех составов исполнителей – это  ярко писанная театральными красками доходчивая притча, а  вместе с тем вполне себе  грустно-смешная человеческая история.

Сказка – ложь, да в ней намёк.  Добрым молодцам урок.

 

Автор фото — Марат Шахмаметьев