Ускорившееся время и смятение наших дней породило новые реалии подготовки артистов Большого театра к дебютным выступлениям. Сегодня афиша изумляет своей насыщенностью. Пугающая напряженность производственного процесса заставляет заботится о кадрах. Художественный руководитель балета Махар Вазиев — сторонник резкой активизации созидательных сил молодых танцовщиков, готовый предоставить им шанс заявить о себе. М.Вазиев пристально вглядывается в свое балетное воинство, выискивая таланты. Он готов решительно и смело предоставить молодым артистам возможность творческой реализации, подобно тому, как учат неумех плавать, бросая в воду. При невероятной концентрации спектаклей, именно «проверка боем» позволяет рельефно выявить наиболее подготовленных в физическом и психологическом плане исполнителей и опереться на них, выстраивая мозаику людей одаренных. Сумеешь мобилизовать все ресурсы организма, проявить характер, значит докажешь, что поверили в тебя не зря. Если прежде артисты постепенно «дозревали» в недрах кордебалета, или совершали последовательное восхождение от партий небольших к ролям более ответственным, то сейчас испытывающим творческий жар танцовщикам легче выдвинуться вперед, пробуя завоевать значительные позиции в балетной иерархии. Собственно, и в этом заключается одна из сторон деятельности худрука, который своими методами восполняет нещадно растрачиваемую энергию коллектива, и проявляет внимание к каждой творческой единице. Так открывают и растят будущих звезд?!


Данила Клименко — Джеймс. Фото. М. Логвинова

Старинная «Сильфида», показанная ныне блоком четырех спектаклей, вывела на сцену двух новичков в партии Джеймса. Выпускник Московской государственной академии хореографии Данила Клименко служит в Большом театре с 2023 года. Максим Иванов – окончивший МГАХ годом позже – в главном театре страны и того меньше. Хореография «Сильфиды» избавляет танцовщиков от необходимости демонстрировать технику дуэтного танца, поэтому исполнители могут сосредоточиться на сложной хореографии, не упуская при этом актерских задач.

Примечательно, что обоих дебютантов готовили к воплощению образа Джеймса умные педагоги-репетиторы, в прошлом успешные исполнители главной мужской партии спектакля. Андрей Болотин детально проработал с Д. Клименко структуру роли. В результате хореографические формы танца, основанного на мелкой технике, сплавились с музыкой и драматургией образа. Клименко оказался внимательным учеником. Хореографические brio не стали для него препятствием, а сверкнули четкими заносками, вращениями, динамичными tours, практически исправно сохраняющими V позицию. Спектакль показал неплохие возможности танцовщика, не имеющего пока достаточного сценического опыта. В сфере танцевально-пластической выразительности Клименко предстал весьма органичным. Его интерпретация жеста порой окрашивалась излишней старательностью, но было очевидно: истолковывая музыкальное движение, артист личностно осмысливает его содержательность.

Неплохая техническая оснащенность Максима Иванова стала главным побудительным мотивом поручения ему партии Джеймса. Интеллектуальный Ян Годовский приложил всю настойчивость к тому, чтобы по крупицам собрать ныне возможные для танцовщика краски интерпретации образа. С техническими задачами партии обладающий высоким ростом и статной фигурой, артист как раз неплохо справляется. Его танец масштабен, длинные ноги усердно и уверенно бьют рas assemblé battu, раскрываются в jeté, «стригут» воздух entrechat six. Правда для хореографии Августа Бурнонвиля танцовщику требуются «поющие» стопы, перед Ивановым же стояла цель показать наработанную грамотность владения низом ног. Отчасти природные издержки были компенсированы.

Если Клименко нарисовал портрет Джеймса более поэтичного, то поверить в то, что сумрачного Джеймса-Иванова волнует безмятежное дыхание природы несколько затруднительно. Осталось загадкой, насколько брутальному крестьянину близки красота и величие романтического чувства. Скорее он лишь увлечен непостижимым существом, не вписывающимся в мир его грубовато-земных чувствований. Забавно — проснувшись от легкого поцелуя Сильфиды в левую щеку, Джеймс подносит руку к правой. Хотелось бы, чтобы формальность выученного жеста объяснялась только дебютным волнением, а не пренебрежением к причинно-следственным связям в поведении персонажа.

Максим Иванов — Джеймс. Фото Е. Фетисовой

Похоже, жарко отплясывая веселый Рил с мужланистыми и разгоряченными шотландским элем гостями помолвки, этот Джеймс ощущает себя гораздо естественнее, чем на лесной полянке с легкокрылыми сказочными существами-недотрогами. Лишь однажды красивое рort de bras, блеснувшее выразительностью позы, показало потенциальную способность артиста овладеть пластичностью корпуса в танце.

Как и все в этом мире, стремительная закалка сценой артистов, пока лишь завоевывающих право называться художниками, имеет двойственную оценку. С одной стороны, можно досадовать, что появление на сцене в серьезных партиях балерин и танцовщиков, не накопивших нужного опыта, не гарантирует спектакля-события искусства. С другой – именно сцена позволяет молодежи полнее овладеть палитрой выразительных средств и открыть зрителям новые имена артистов.

 

 

Фото предоставлены пресс-службой Большого театра.