Московский оперный дебют Елены Стихиной
На Крещенском фестивале в Новой Опере всегда есть, что посмотреть или послушать. В этом году, например, здесь впервые в Москве прозвучал в концертном исполнении вердиевский «Стиффелио» (в скором времени театр планирует и сценическую его постановку). Но главным событием нынешнего фестиваля стала «Саломея» Рихарда Штрауса. Один из лучших спектаклей театра не шел уже около двух лет, так что по сути это было возобновление. В заглавной партии-роли выступила одна из самых ярких и многообещающих певиц сегодняшней оперной сцены Елена Стихина.
Ее имя уже хорошо знают в Европе – особенно после прошлогоднего фурора на Зальцбургском фестивале в партии Медеи. В конце осени на сцене Опера Бастий Стихина предстала совершенно феноменальной Ярославной в «Князе Игоре» в паре с Ильдаром Абдразаковым. Подобной Ярославны за свою не столь уж короткую жизнь мне видеть-слышать еще не доводилось. Теперь я могу повторить то же и в отношении Саломеи. С этой партии, кстати сказать, как раз и началось стремительное восхождение Стихиной в Мариинском театре, когда мало кому еще известную солистку Приморской сцены после прогона сразу назначили в первый состав. За свою Саломею она получила «Золотой софит» и оперную премию «Онегин».
Стихина берет не просто голосом и актерским мастерством – притом, что и то и другое у нее высочайшего качества. Но когда она на сцене, об этом не думаешь, потому что происходит нечастое в наши дни на оперных подмостках слияние с образом. И невольно повторяешь про себя первую фразу оперы и пьесы: «Как прекрасна царевна Саломея сегодня вечером»!
Уайльд, а вслед за ним и Штраус вывели эту историю далеко за рамки моральных категорий, понятий о добре и зле, провозгласили абсолютный примат «как» над «что». Вот и Стихиной равно чужды попытки осуждать свою героиню или, напротив, как-то оправдывать ее поступки. Она просто ею была, заставляя зрителя-слушателя проникнуться если и не прямо сочувствием, то пониманием. Нам было явлено настоящее чудо искусства, которому можно только внимать, забыв обо всем на свете. И это оказался один из тех редких случаев, когда в своих ощущениях совпали люди, обычно придерживающиеся разных – вплоть до диаметрально противоположных – мнений по тому или иному поводу. Зал неистовствовал, партнеры по сцене устроили овацию, а певица стояла ошеломленная и счастливая, как будто такой прием для нее в новинку, а не в порядке вещей…
Надо заметить, что Стихина очень органично вошла в спектакль Новой Оперы, не противореча режиссерской трактовке Екатерины Одеговой, но в чем-то расширяя и углубляя ее. Она не снисходила до партнеров, но как бы даже поднимала их до себя. А партнеры и вправду были очень достойные: Маргарита Некрасова – Иродиада, Дмитрий Пьянов – Ирод, Артем Гарнов – Иоканаан. Но все же по масштабу ей соответствовал, пожалуй, лишь маэстро Ян Латам-Кёниг. Его интерпретацию этой музыки можно было бы во многих отношениях назвать образцовой, если бы только не чрезмерный подчас пережим по части оркестровой звучности, которой с лихвой хватило бы и на зал раза в два-три побольше. Стихина, правда, нигде не терялась за оркестром, но и ей иногда приходилось форсировать звук.
Парадоксально, но факт: Елена Стихина – выпускница Московской консерватории, но именно в российской столице ее до сих пор практически не знали. Более того: всего каких-нибудь пять лет назад ее не брали ни в один московский театр – включая, кстати, и Новую Оперу, на чьей сцене она появилась теперь уже в качестве приглашенной звезды. В отличие от петербуржцев, в последнее время имеющих счастье регулярно видеть и слышать Стихину в спектаклях Мариинки, москвичи впервые получили возможность познакомиться с ее искусством не в концерте (такое однажды уже случалось), а непосредственно на оперной сцене. И те, кто предпочел в этот вечер пойти куда-то в другое место, потеряли бесконечно много. Следующий случай может теперь представиться не так уж и скоро: спрос на Елену Стихину в оперном мире растет не по дням, а по часам.
Все права защищены. Копирование запрещено.
Пока нет комментариев