В Новой Опере состоялся второй концерт цикла «Путь к Моцарту», в  программе которого — произведения современников и последователей венского классика

 

 

Клеман Нонсьё

Этот цикл предваряет «Волшебную флейту», которая появится в репертуаре труппы в июле 2025 года (дирижер-постановщик Филипп Чижевский, режиссер Егор Перегудов).

В ноябре уже прозвучал Вебер, а концерт, состоявшийся 14 февраля, был посвящен сочинениям Франца Шуберта. Его вместе с оркестром Новой Оперы подготовил французский маэстро Клеман Нонсьё, активно включившийся в сотрудничество с московским театром.

Программа состояла из симфонических произведений композитора (увертюра «Волшебная арфа», Четвертая и Пятая симфонии) и его песен — прозвучала восьмерка Lied в исполнении солистов театра, баритонов Артема Гарнова и Ильи Кузьмина.

По словам дирижера, музыка Шуберта — как весенний цветок, который боится мороза. Она требует безупречного качества слушания как от музыкантов, так и от дирижера. «Шуберт для меня — это искусство деликатности, скромности… Несмотря на то, что в нашем концерте прозвучит симфоническая музыка, важно, чтобы этот камерный звук и атмосфера были сохранены», — сказал Нонсьё накануне концерта.

И дирижер продемонстрировал верность своим словам на сто процентов: оркестр Новой Оперы действительно звучал максимально камерно, трепетно, нежно и невероятно воздушно. Хотя частенько большие коллективы, исполняя музыку Шуберта, играют ее слишком масштабно и весьма крупным помолом, а-ля Бетховен. Но в Новой Опере этого, к счастью, не произошло — благодаря удивительному стилистическому чутью Клемана Нонсьё.

Увертюра «Волшебная арфа» — один из замечательных образцов сочинений композитора, написанных для театра. Созданная для одноименного, очень неудачного зингшпиля (критики отмечали его несуразное либретто, во многих местах цитирующее «Волшебную флейту» Моцарта), она легка, мила и очень обаятельна. Мрачноватое вступление сменяет очаровательная танцевальная тема, насквозь пропитанная венской песенностью. Оркестр театра преподнес это произведение воздушно и мягко, радуя тонким звучанием деревянных духовых, «дышащими» струнными, аккуратностью фразировки. Клеман Нонсьё сумел превратить почти не известное у нас сочинение в настоящую конфетку.

Четвертая симфония —  с ее сдержанным драматизмом в первой и четвертой частях, возвышенностью и легкой пейзажностью во второй, безусловно удалась коллективу. И снова — деликатность, интеллигентность в исполнении каждой фразы, великолепное интонирование тем с показом контраста их характеров. Нонсьё с особым удовольствием добавлял творению Шуберта грациозности и аллюзий на стиль Моцарта (особенно в первой части), которым вдохновлялся композитор.

Сильнее всего эти аллюзии, конечно, слышны в Пятой симфонии. Камерный состав оркестра, предельная утонченность тем и их светлый, безмятежный характер, обволакивающая нежность на протяжении всего произведения явственно указывают на почти что кровную связь с сочинениями старшего венского коллеги. Тихой радостью, легкостью бытия искрилась эта музыка у Нонсьё и оркестрантов театра.

Клеман Нонсьё

Но самым интересным моментом вечера стали песни Шуберта. Среди них были как шлягеры («Серенада», «Лесной царь», «К музыке»), так и весьма редко звучащие отдельно «Путевой столб» из цикла «Зимний путь», «Тайное», «Дождь слез» из «Прекрасной мельничихи», «Ее портрет» из «Лебединой песни» и «Мемнон». Все они были исполнены в оркестровых переложениях, выполненных разными композиторами: Антоном Веберном, Максом Регером, Иоганнесом Брамсом, Жаком Оффенбахом, Ференцем Листом. Нонсьё в этом концерте удалось показать сильнейший контраст между сочинениями Шуберта, написанными в разных жанрах. Если прозвучавшие ранние симфонии больше опираются на классическую традицию (Моцарт, Гайдн), то Lied— чистой воды романтизм, направленный на передачу внутренних переживаний человека.

Удивительную глубину, выразительность музыкальных средств в этих произведениях оркестранты показали крайне интимно и трепетно, помня о завете Нонсьё, но очень одухотворенно.

Солисты труппы Илья Кузьмин и Артем Гарнов выглядели органично. Первый артист — широко известный интерпретатор камерной музыки, в репертуаре которого вокальные сочинения Шуберта, в частности, его цикл «Зимний путь». Благородный лирический баритон Кузьмина как всегда порадовал тонкостью, мягкой сдержанностью интерпретации, теплотой и элегантностью тембра — при этом драматизма, идущего из глубины души, нужного, например, в «Путевом столбе» или «Ее портрете», в его голосе тоже было предостаточно. А вот выступление в жанре Lied Артема Гарнова стало настоящим откровением. В каждой песне чувствовалась особая внутренняя наполненность певца, его внимание к пропеваемому тексту. Кроме того, у Гарнова великолепный немецкий язык. Знаменитую «Серенаду», которую обычно преподносят довольно бравурно, желая показать все свои вокальные таланты сразу, он спел весьма деликатно и трепетно, с некоторой долей легкой тоски, передавая волнения молодого человека, ждущего свою возлюбленную. Кульминация и самый яркий номер всей программы — «Лесной царь», которого Гарнов исполнял с леденящим душу драматизмом. Даже те, кто не знал язык, уверенно понимали, о чем поет артист: ведь баритон отлично имитировал интонации разных героев номера — лесного царя, отца, ребенка, рассказчика. Здесь певцу наконец представилась возможность показать свой богатый, широкий голос, который Гарнов демонстрировал без самолюбования, но в полную силу: его мощь и масштаб впечатляли, а регистровая свобода покоряла.

 

 

Автор фото — Екатерина Христова