Пока оркестр настраивает инструменты, готовясь к финальному туру, хочется сказать о тех скрипачах, которых пока что не упомянули – а ведь каждый участник не только 2-го тура, но и вообще конкурса заслуживает внимания: ведь все они – сложившиеся молодые музыканты с начинающейся карьерой, известные в своих землях.

 

Часть первая

Часть вторая

 

Кристофер Тун Андерсен

Кристофер Тун Андерсен

Норвегия некогда потрясла мир скрипичным именем Уле Булля, ведь скрипичная традиция есть и в ней. Появляются и сегодня интересные молодые норвежцы с русскими скрипичными корнями: он ученик Исаака Шульдмана из Академии музыки Осло. Однако конкурс Чайковского не был благосклонен к Кристоферу, ни на прошлом, ни на настоящем конкурсе он не продвинулся. В активе музыканта – прекрасное звучание инструмента (Гваданини). Было бы большой ошибкой думать, что знаменитая фамилия мастера сама по себе обеспечивает итальянский тембр: как хороший арабский скакун не потерпит на спине новичка, так и благородный инструмент с презрением отнесется к не наученному скрипачу. К тому же, Кристофер, как и многие его соперники, пожертвовал мостиком, обрекши себя на неудобства (длина шеи в таком случае – один из критичных параметров и он не в его пользу). И, к сожалению, покинутый мостик отомстил. Видимо, по причине знаменитой скандинавской честности, он, например, выиграл все октавы в 17м каприсе (которыми вполне удачно пожертвовали некоторые другие конкурсанты) – даже те, которые не строили, а их было немало. К сожалению, в принципе его аппарат беспроблемным назвать нельзя, правая рука несколько неловкая, не очень хорошо отвечает верхняя часть руки, атака на стаккато неточная, оно и было завалено и в 24м, и в Вальсе скерцо, и вообще везде.  Аккорды фуги оставляли желать лучшего, а адажио хотелось бы слышать более интересным.  Несмотря на общий высокий уровень игры, все же негоже, говоря об участнике конкурса уровня Чайковского, обсуждать несовершенство его аппарата, так просто не должно быть. Любым аппаратом на этом уровне положено выполнять 100% задач.  Хотелось бы надеяться, что музыкант выправится, звук скрипки в его руках хочется слушать.

 

Анна Савкина

Анна Савкина

Об этой скрипачке с хорошо известным в России именем автору писать очень трудно. Это как раз тот случай, когда об аппарате вспоминать не приходится совершенно — Анна тщательно научена игре на скрипке. Даже создается ощущение, что более всего ее и привлекает процесс игры, которым она прекрасно владеет. Разнообразные ноты и штрихи, прекрасно выполненные (хотя не всегда темброво озвученные) генерируются согласно инструкции, выписанной нотами. Результат оставляет автора равнодушным, хотя ему приятно смотреть на хорошо работающий отлаженный механизм. Педагоги Анны Савкиной —  Т. Беркуль, В. Иванов – лучшие представители московской мощной методической школы. Когда в руки подобного педагога попадает ловкий, умный, мотивированный ребенок, работа идет споро и в первую очередь внимание уделяется развитию беглости, артистической яркости. Интерпретационные моменты, глубина передаваемого аффекта, образность исполнения  очень долго остаются за кадром. Их, собственно, на конкурсах и не оценивают.  Но штука в том, что все эти усилия направлены не на углубление, а на ускорение развития скрипача. Чем раньше услышат имя, тем лучше для карьеры. На счету Савкиной много заслуженных побед на детских конкурсах, к ее чести, она ничего не потеряла при переходе ко взрослой концертной жизни – этот Днепр, он же Рубикон, перелетает далеко не каждая птица. Но кажется, что что-то все же было упущено. Прекрасная игра есть… а впечатления нет. Душу не трогает ничего, кроме высокого профессионального уровня игры. Впрочем, время развить душу, омыть ее прекрасными произведениями мировой культуры, возможно, пережить роман еще есть в достатке. Тем более, что искры настоящего пламени есть,  в непростой Меланхолической, например.

 

Альбрехт Менцель

Альбрехт Мензель

Альбрехт Менцель – частый гость в России. Еще на IV конкурсе им. Ойстраха в Москве он поделил III премию со своим нынешним соперником, Айленом Притчиным.  Уже тогда его игру отличало нежное, лирическое звучание. С первых же нот на конкурсе (22 каприс Паганини) он продемонстрировал, что от своих звуковых идеалов он не отошел. Паганини получился почти лиричный, облеченный, скорее розовый, чем алый. Но вполне безупречный: школа Б. Кушнира с ее тщательной обработкой деталей. Так же началась и Чакона. Забегая во второй тур, Шнитке тоже недополучил драмы, да и Брамсу не хватило. Практически вся программа была решена в лиричном ключе, без ярких мощных форте, ничего жесткого, ничего острого. Замечательному молодому немецкому скрипачу немного не хватило яркого драматизма, ведь конкурс – весьма зрелищное мероприятие. Даже Романс Рахманинова, одно из любимых произведений автора, был сыгран полузвуком с нежными небольшими акцентами, как будто лирический герой произведения чутко прислушивается к бурлящей вокруг жизни, не решаясь принять в ней участия.  В конце концов, такая бескрайняя лирика обязательно найдет своего слушателя, да и принимали артиста очень тепло – и, как говорится, совершенно не за что было извиняться (в конце программы он сказал со сцены, что «день был не его») А вдруг именно эта фраза перевесила в решении жюри?

 

Все права защищены. Копирование запрещено.