На новой сцене Большого театра прошли гастроли Мариинского театра можно сказать очередные, так как это становится традицией

 

Балетная труппа в этот раз привезла три совершенно разных спектакля, но все они на музыку И. Стравинского: «Пульчинелла» в постановке Ильи Живого, «Игра в карты» его же и «Танцсцены» в хореографии Вячеслава Самодурова.

Весьма интересно такое сочетание. Особенно если последить за работами Ильи Живого. Первый спектакль этого вечера давно известное произведение, созданное еще в начале прошлого века, второй определяется как современный. Если рассматривать хореографию, то и там и там она основана на чистом классическом танце. Оба спектакля насыщены хореографией, оба являются авторскими, это не перенос и не восстановление старого. Однако между ними существенная разница в художественном отношении и как минимум почти столетие во времени. А дело в том, что современный  балетный спектакль это не просто хореография, это другой способ организации всего художественного материала, и прежде всего драматургии. В традиционном спектакле в основе содержания был сюжет, то есть как говорят сегодня насыщен событийностью.

Сцена из спектакля «Пульчинелла». Фото Михаила Логвинова/ Большой театр

В «Пульчинелле»  автор идет за содержанием старого балета созданного Леонидом Мясиным, с его обилием персонажей, переплетением  событий, что в данной интерпретации создает впечатление излишнего мельтешения и сейчас уже не оставляет глубоких впечатлений. Хотя здесь есть возможность для исполнителей своего актерского воплощения известных образов, чем и воспользовались петербургские артисты. Однако современный зритель чаще всего воспринимает это как вчерашний день, как счеты в современной бухгалтерии.

«Игра в карты». Сцена из спектакля. Дама — Александра Хитеева. Фото Михаила Логвинова/ Большой театр

Совсем другим выглядит следующий спектакль «Игра в карты». Он был создан композитором в 1937 году по его собственному либретто.  Илья Живой поступил здесь как настоящий автор. Он отходит от заданного сценария и создает свою версию. Герои обозначенные еще Стравинским сохраняются, но ситуации выстроены хореографом по- своему, или просто хореография придает им свое звучание и спектакль выглядит уже другим.  Здесь нет сюжета как такового, тем не менее он воспринимается как насыщенный содержанием.  В своих интервью Илья Живой  сказал, что в спектакле нет отсылок к теме казино.  Игра в карты это сама жизнь, с ее различными комбинациями и системой отношений. Именно так он и воспринимается.

«Игра в карты». Сцена из спектакля. Фото Михаила Логвинова/ Большой театр.

Хореограф четко разделяет кордебалет и солистов, хотя время от времени их смешивает. Но они разделены не столько композиционно, сколько своим пластическим языком. Весьма лаконичная хореография кордебалета, более статичная, чаще просто в меняющихся позах, выступающая больше фоном, на котором разворачивается настоящая драма отношений между главными героями, хореография которых не знает особых ограничений. Это драма троих, как указывается в программке, Но их связь с кордебалетом, где на основе единства, а где в противопоставлении, повышает степень обобщения основной проблематики. Игра в карты это ситуация не только на троих это просто жизнь в целом с ее комбинациями жизненных ситуаций и их изменчивостью. Хореограф четко выстроил смену эпизодов, переходя от танца кордебалета к ансамблевым построениям, дуэтам и вариациям, переплетая все это вместе, создавая этим постоянное драматургическое напряжение. Несмотря на частую смену эпизодов, пластических мотивов  спектакль выглядит достаточно стройным целостным и гармоничным.

Стоит отметить и исполнение как солистов: Дама — Валерия Кузнецова, Король- Роман Малышев, Джокер- Максим Изместьев, так и кордебалет. Их танец обнаруживал очень тонкую и  органичную связь с музыкой, весьма сложную в ритмическом отношении.

Следующий спектакль «Танцсцены» заслуживает особого внимания. Это, пожалуй, лучший спектакль Вячеслава Самодурова,  да и вообще один из лучших в отечественном балетном театре. Он создан уже не на балетную музыку, а на Симфонию in C Стравинского. Традиция создания балета на симфоническую музыку за рубежом прочно утвердилась еще в прошлом веке.  В наших же академических театрах еще не стало практикой. Тем более отрадно наблюдать за этим в одном из ведущих театров страны. Но взаимодействие с такой музыкой требует и иной способ организации всего художественного материала.

И здесь уже можно говорить о совершенно явном повороте к современному содержанию. Во-первых, в данном случае не идет речь о какой-либо внешней событийности, всё действие перенесено во внутренний мир человека, в систему его ощущений и состояний, то есть то, что и считается явным признаком современности.  При этом не смотрится как простой пересказ. Все развивается по законам внутренней драматургии, причем четко выстроенной через чередование часто меняющихся эпизодов, дробление композиционного построения, полифонию пластических мотивов. Здесь даже нет четко обозначенных героев, они лишь эскизно намечены, как нет и четкого деления на солистов и кордебалет. Такое содержание уже прочно утвердилось в другом художественном направлении российском contemporary dance. Однако в спектакле Самодурова оно передается не энергетической концентрацией, как в предыдущем направлении, а через хореографию.

«Танцсцены». Рената Шакирова, Кимин Ким. Фото Михаила Логвинова/ Большой театр

На ней нужно непременно остановится. То, что Самодуров мастер именно пластической фантазии известно уже давно. Широта его  диапазона  поистине впечатляет, что он не раз доказывал, но вот подчинить  ее строго задуманному драматургическому построению, придав всему этому еще и  глубину содержания,  встречается у него не в каждом спектакле. А вот в этом действительно получилось. Здесь все, как говорится на месте, не прибавить не убавить. Дробление танца на мелкие фрагменты, большие прыжки и мелкая пальцевая техника. Широкие адажио и стремительные вращения, позы и поддержки не отвлекают от главного – в основе все-таки мысль, повествующая о сложности человеческих отношений и переживаний. Здесь он действительно доказал, что глубина подсознания способна передаваться не только внутренней энергетической концентрацией, но и чисто хореографическими средствами.

Другие выразительные средства как сценографическое решение, так и световое достойно подкрепляют начатое Самодуровым. К примеру свет, поставленный Константином Бинкиным, создает особое фоновое состояние, выделяя при этом необходимые смысловые контрапункты. Не менее интересно и сценографическое решение спектакля, созданное Алексеем Кондратьевым. Оно абстрактно и не намекает на какую-либо конкретику. Длинные неоновые трубки в несколько рядов на разных уровнях, тонкие стержни разделяющие пространство,  поддерживают заданную другими дробность  изложения. Не все так просто в этой жизни темп, изменчивость и неопределенность главные ее составляющие.

И во всем этом сопутствующем материале труппа просто купалась во всех своих исполнительских изысках. Исполнители гармонично улавливали заданное постановочной группой направление. А их исполнительский уровень не подлежит сомнению. Не стоит выделять кого-то отдельно в этом гармоничном и слаженном ансамбле.