В Петербурге родился ещё один полноценный музыкальный театр. Пока он по-прежнему носит несколько провокационное название Мюзик-холл, но тем не менее здесь состоялась первая оперная постановка – «Дон Паскуале» Доницетти.

 

 

Сцена из спектакля

Первая – определение относительное. Первая после паузы в 100 лет. Дело в том, что в здании Мюзик-холла находился знаменитый петербургский Народный дом, оперный зал которого открылся в 1912 году оперой Глинки «Жизнь за царя». Там пели Нежданова и Собинов, московский тенор Дмитрий Смирнов и знаменитый итальянец Маттиа Баттистини, там публика впервые услышала Шаляпина в роли Дон Кихота в опере Массне и в образе Филиппа II («Дон Карлос» Верди), а с 1913 по 17 год Народный дом и вовсе стал постоянной, «официальной» сценой Шаляпина. Там впервые увидели свет рампы «Борис Годунов» Мусоргского, «Князь Игорь» Бородина, «Алеко» Рахманинова – на 4-5 лет раньше, чем в Мариинском театре. Как видим, оперное прошлое этих стен богатое.

В 1928 году в Народном доме открылся первый Ленинградский Мюзик-холл, просуществовавший 10 лет. Здесь гремела слава Леонида Утёсова и Клавдии Шульженко. Потом в здании расквартировался кинотеатр «Великан», и в большие религиозные праздники, дабы отвлечь молодёжь от церкви, ночью показывали «запрещёнку» – великолепные западные фильмы, которые в СССР были доступны только художественной и политической элите. Здесь молодая публика в конце пятидесятых могла впервые узнать, увидеть, что такое мюзиклы.

В 1966 году возродился Мюзик-холл. Под художественным руководством Ильи Рахлина он успешно действовал в рамках своего жанра во дворце культуры имени Ленсовета, а в 1988 году вернулся в родные стены. Однако с уходом Рахлина коллектив распался, и здание превратилось в малопривлекательную прокатную площадку.

В 2013-14 годах художественным руководителем Мюзик-холла назначили известного дирижёра Фабио Мастранджело, «самого русского итальянца», как его шутливо-ласково называют в Питере, а директором стала Юлия Стрижак.

Несколько лет новая команда вынашивала планы превращения Мюзик-холла в полноценный музыкально-театральный центр. Здесь шли концерты самого разного формата: симфонические (оркестра «Северная симфония») и сольные; мюзиклы для детей и взрослых (на двух площадках).  И наконец-таки сыграли-спели оперу.

Эрнесто (слева)- Савелий Андреев, Норина Анна Викулина, Малатеста- Владимир Целебровский

Спектакль получился. Сквозная на просвет белая лестница, завитком уводящая на верхнюю террасу, красиво сформированная сценографом Петром Окуневым, удобна для мизансценирования и созвучна гибкости пленительных итальянизмов Доницетти. А эта материя как нельзя более близка Фабио Мастранджело, безошибочно выбравшему материал для оперного дебюта родного театра. Маэстро с нескрываемым наслаждением преподносит публике вкусные озорные или романтично-лиричные мелодии, летящие фиоритуры певцов и захватывающие дух оркестровые стринжендо.

Постановщикам захотелось погрузить зрителя-слушателя в абсолютно итальянский мир середины ХХ века: на белые плоскости вокруг ажурной лестницы, (которая, по-итальянски, между прочим – la scala, созвучно знаменитому театру; хотя история его названия связана вовсе не с лестницей, а с фамилией) – уже во время увертюры проецируются кадры старых фильмов или просто хроника итальянской жизни.

Эти кадры неспроста: немецкий постановщик Ханс-Йоахим Фрай придумал действие оперы как съёмку кино: сцену справа занимает старая плёночная аппаратура с большими бобинами, персонажи явно позируют перед камерой, режиссёр, он же оператор, он же ловкий Доктор Малатеста суетится вокруг съёмочной техники, выстраивает мизансцены, подбадривает актёров, но не забывает и сам активно участвовать в интриге. Приём забавный, дающий интересную затравку; однако по ходу сюжета концы с концами не очень сходятся, и к финалу киношная история тихо рассасывается. Тем не менее шикарные «голливудские» проезды героини на красном авто или вокально-пантомимические ансамбли Норины с кавалерами Малатестой и Эрнесто, поставленные «на камеру», остроумны и красочны.

Состав исполнителей подобрался отличный. Молодая, стройная, в стильных нарядах пятидесятых годов от Елены Бадмаевой, солистка театра Анна Викулина – обладательница качественного подвижного голоса, необходимых актёрских навыков и молодости. Вокал её, выигрывающий в верхнем регистре, несколько тусклее в среднем, но обаяние пикантного характера Норины несомненно. Более опытная Светлана Мончак в этой роли где-то точнее и ярче, однако проблемы с ровностью звучания явно в наличии. Чудный типаж элегантного молодого шалопая получился у Савелия Андреева. Его Эрнесто, влюблённого больше в себя и в свой белый костюм, нежели в Норину, очень заводит соперничество с богатым дядюшкой, а потому и вздыхает, и страдает, и распевает романтические серенады он весьма артистично. Стабильности вокала молодому певцу пока недостаёт, но есть время её наработать – Савелий ещё студент консерватории. Николай Каменский (Дон Паскуале) – настоящий буфонный бас, звучный, с безупречными, характерными для жанра скороговорками. Хотя актёрски он более склонен к штампу, нежели другой Паскуале – Юрий Мончак, чуть уступающий Каменскому в звучании. И, наконец, «режиссёр киносъёмки», Малатеста: юркий, темпераментный Тигрий Бажакин, солист труппы Мюзик-холла, с таким незлобивым азартом ведёт интригу, так ярко звучит, что его удовольствие от лицедейства буквально перетекает в зал. А для Владимира Целебровского, записного благородного героя с великолепной внешностью и мягким баритоном, такая роль – прорыв в иную жанровую стихию. Артист, к счастью, не соблазнился комикованием, его Малатеста расчётлив и деловит.

Малатеста — Тигрий Бажакин, Дон Паскуале — Юрий Мончак

Постановщики несколько увлеклись цитированием знаменитых фильмов: невольно отвлекаешься от живых актёров, наблюдая кадры с любимыми Одри Хёпберн или Марчелло Мастроянни. И если бы цитат было чуть меньше, а интенсивность яркости поскромнее, это явно пошло бы на пользу.

А в целом спектакль располагает своей лёгкостью и попаданием в жанр – как бы ни жаль было временами беднягу Паскуале, комедийность берёт верх. Привлекают красивая сценическая картинка и подлинное дыхание молодости – артистам не приходится его наигрывать; а ещё – живым музыкально-театральным импульсом, которым дирижёр, ни на секунду эмоционально не выключаясь, азартно подпитывает весёлую игру в итальянский Голливуд.

 

Фото предоставлено пресс-службой театра

 

Все права защищены. Копирование запрещено.