Гаянэ Шиладжян,Руководитель Симфонического оркестра Москвы «Русская филармония», Почетный деятель искусств г. Москвы.

Симфонический оркестр Москвы «Русская филармония» — первый официальный симфонический оркестр Правительства Москвы. Он был создан в 2001 году по инициативе Гаянэ Шиладжян, которая с тех пор является директором, продюсером и автором большинства программ оркестра. В своих проектах «Русская филармония» постоянно ломает стереотипы о симфоническом оркестре – помимо классического репертуара он исполняет и рок, и популярную современную музыку, и оперные концерты, и живые саундтреки к Голливудским фильмам. Оркестр выступает и на рок-фестивале «Нашествие», и на торжественном открытии празднования Дня Москвы, и на Культурном форуме, сотрудничает с такими звездами как Хосе Каррерас, Дмитрий Хворостовский, Хосе Кура, Ян Гиллан, Джон Лорд, Максим Венгеров, Борис Березовский, Би 2 и десятками российских исполнителей разных стилей и жанров. С момента создания, домом и основной концертной площадкой оркестра является Московский Международный Дом Музыки.

 

 И.Н. Гаянэ, как получилось, что вы как музыкальный менеджер взялись именно за филармонический оркестр? Это довольно сложное дело, да и в финансовом плане не столь прибыльное, особенно в начале 2000-х, когда оркестр был только создан.

Г.Ш. В 1998, имея опыт работы в московских театрах «Новая Опера» и «Геликон Опера», меня пригласили работать в оркестр телеканала «ТВ-6 Москва». Оркестр довольно успешно работал для телепрограмм, давал свои аншлаговые концерты. Но случился дефолт и оркестр закрыли, без работы остались сто человек. Мне было настолько жалко этот коллектив, что я решила рискнуть — написала письмо мэру Лужкову, помню его почти дословно: «Уважаемый Юрий Михайлович, в Москве большое количество театров, различных концертных организаций, но в столице России нет визитной карточки, своего столичного оркестра. Прошу рассмотреть возможность создать оркестр Правительства Москвы на базе оркестра «ТВ-6 Москва» «Русская филармония». И только через 2 года, после множества писем, переговоров, обращений за поддержкой к известным деятелям, что-то сдвинулось. Тогда я дошла даже до Патриарха Алексия II с просьбой написать Лужкову письмо, поддержать создание оркестра. Было много подводных камней, разных сложностей, и главное надо было убедить Правительство Москвы – зачем нужно выделять столько бюджетных средств на создание творческого коллектива. И вот в 2000 г. вышло постановление Правительства Москвы «о создании государственного учреждения культуры «Симфонический оркестр Москвы». Я орала от счастья так, что сорвала себе голос. Весной 2001 мы сыграли первый концерт в Большом зале Консерватории. С тех пор мы вместе.

 

И.Н. Вы нашли ответ на вопрос «зачем?»

Г.Ш. Сейчас сама деятельность оркестра Москвы «Русская филармония» отвечает на этот вопрос. Мы много работаем на федеральных и городских событиях, на праздниках со свободным доступом для зрителей, участвуем в фестивалях, спортивных событиях. Мы принимали участие в программе Чемпионата Мира по футболу 2018, а в 2019 вместе с другими оркестрами исполнили Гимн России в самом большом сводном оркестре, который побил рекорд Книги Гиннеса. Сейчас мы даем порядка 100 репертуарных концертов в год в разных жанрах. Мы самостоятельно зарабатываем треть суммы от государственных дотаций. Но, к сожалению, как городской, а не федеральный оркестр, мы не получаем президентских грантов, а расходы на рекламу и аренду залов довольно велики. Но все же нам удается удерживать цены на билеты вполне доступные для любого зрителя. И знаете, теперь очень многие удивляются, когда узнают, что до появления «Русской филармонии» у Москвы не было своего столичного оркестра.

 

И.Н. Вы так долго шли к созданию оркестра, наверное, у вас уже было свое представление каким он должен быть?

Г.Ш. С самых первых дней я придумала девиз своего оркестра: «Мы – фабрика хорошего настроения». В каждом выступлении важно все, начиная с музыки и заканчивая маникюром «первой скрипки». Я уверена, что люди приходят к нам за праздником, и он должен чувствоваться во всем. Например, я большое внимание уделяю внешнему виду музыкантов. Это красивые артисты на сцене. Поначалу бывало, что видела в журнале красивое платье, решала, что хочу такое для наших девочек и ездила сама по всей Москве в поисках 30 одинаковых нарядов. Сейчас мы шьем костюмы на заказ, продумываем образы для солистов.

 Самое главное, конечно, репертуар. Я поняла, что руководить репертуарной политикой оркестра должен не тот, кто занимается «чистым творчеством», а тот, кто отвечает за финансы. Сегодня многие оркестры спокойно «сидят» на государственной дотации и ждут, когда же их пригласят Филармония или Консерватория, при этом ничуть не заботясь о зрителях. Они отыгрывают концерты при пустых залах, но при этом довольны, заявляя, что несут миру творческое наследие. Но любителей сложной музыки очень мало. Я же хотела только полных залов. И значит, надо было действовать. Не слушать дирижера, который хочет играть, к примеру, Мясковского, но не заботится о том, кто же купит билет на этот концерт. А создавать новые программы, выбирать репертуар, интересный широкой публике. Поэтому и из классики, мы выбираем Моцарта, Рахманинова, Чайковского, Вивальди.

 На мой взгляд, ситуация с симфоническими оркестрами в России грустная. Почти никто из «академических» музыкантов не умеет или не хочет быть интересными молодежи. И в этом плане Россия отстает от Европы лет на 50. К примеру, Лондонская филармония еще в 60-х стала давать так называемые «концерты в джинсах», они первые записали пластинку с рокерами. У них нет лишнего пафоса, типа «мы играем великие произведения, настолько великие, что боимся дышать». Они играли с Битлз, Майклом Джексоном, Стингом. И там это не считают зазорным, а называют «идти в ногу со временем». Нужно знать свою публику, понимать, что ей интересно, а уже потом, возможно, и немножко ее образовывать.

Я рада, что за эти годы наша публика помолодела. Мы проводили исследование 10 лет назад, оно показало, что средний возраст наших зрителей – старше 55 лет, а недавние опросы показали возраст 35+. Я давно поняла: хочешь быть популярным – умей быть современным. Играешь музыку 17 века – сделай ее актуальной. И люди к тебе потянутся.

И.Н. И какие пути вы находите?

Г.Ш. Сначала я стала экспериментировать с видеоинсталляциями. В наше время у людей клиповое сознание, они постоянно поглощают массу информации, глупо требовать, чтобы они два часа сидели неподвижно и слушали музыку. Я стала подкреплять классическую музыку проекциями картин великих художников. Мы начинали со «Сказок в русской музыке» для детей. Затем в 2009 я создала проект «Кармина Бурана», отобрав для его оформления около 70 картин эпохи Возрождения. Представьте себе шедевры Боттичелли, Микеланджело, Рафаэля, Босха, Брейгеля, которые движутся под эту мощную музыку и заполняют все пространство Светлановского зала. Зрители сразу оценили это шоу и вот уже 10 лет мы исполняем его с неизменными аншлагами. А в проекте «Шехеразада» мы используем эскизы костюмов и декораций к Дягилевским спектаклям, которые нам предоставил музей Бахрушина. Я уверена, что соединение музыки и живописи несет двойной эффект: усиливает восприятие и того, и другого.

Я хочу убедить зрителя, что симфонический оркестр, это не скучно, а классно! И чтобы независимо от их предыдущего опыта или музыкального образования они получили положительные эмоции.

В 2008 году мы впервые сыграли с Джоном Лордом (Deep Purple) концерт популярных рок-композиций в симфонической обработке. Тогда я увидела толпу людей, которая сходила с ума от нашей музыки. И подумала – вот она лучшая реклама для нас. Можно дать людям  услышать то, что им привычно в новом качественном исполнении, возможно их заинтересует и другой наш репертуар. И я сделала концерт «Queen & Abba Symphony», пригласила потрясающих шведских певцов. Сейчас этот проект регулярно собирает Кремлевский зал. И с гордостью могу сказать, что в 2018 мы сыграли на концерте полностью альбом Barcelona группы Queen, что до нас никто не делал. В 2010 году мы записывали диск с Монсеррат Кабалье, и я от нее узнала, что Barcelona так и не был полностью исполнен с оркестром, как они об этом мечтали с Фредди Меркьюри, и я пообещала ей сделать этот проект.

Так постепенно сложилось еще одно направление – сохранение музыкального наследия XX века, можно сказать эта музыка в какой-то мере уже стала классикой. Когда кумиры уходят, не нужно терять песни, созданные ими. Show must go on – вот пожалуй, общее название этого направления. Мы создали проекты, посвященные хитам рока, Уитни Хьюстон, Муслиму Магомаеву, песням шведских и британских исполнителей. Для этих проектов мы тщательно готовим аранжировки, приглашаем певцов из Швеции, Италии, США. Мне, кстати, важно, чтобы пели именно носители языка, чтобы они точно понимали, о чем поют, и передавали это в зал. И зритель ждет этой музыки, видели бы вы как подпевает и танцует полный зал Кремлевского дворца!

Кстати о танцах, как-то я подумала: а почему поп-исполнители используют подтанцовку, а мы не можем? И создала свой первый спецпроект «Безумные танцы» из танцевальных композиций — от танцев из балетов и танго до канкана и мамбо. Оркестр играет, артисты танцуют. Это имеет колоссальный успех. Проект был создан для дирижера Фабио Мастранджело, которого порой называют танцующим. С 2018 года Фабио – главный дирижер нашего оркестра, я очень рада нашему сотрудничеству и взаимопониманию.

Наш оркестр во многом был первопроходцем. Например, «Русская филармония» много лет назад начала выступать в формате Live Сinema Сoncert: на экране идёт фильм, а мы играем все саундтреки. Это особая сложная технология, потому что нужно совмещать и текст актеров, и действие, и живую музыку. Зато эмоции у зрителей зашкаливают!

 

И.Н. Вы исполняете концерты самых разных жанров, но у каждого есть своя специфика, как это возможно в рамках одного коллектива?

Г.Ш. Да, мы ломаем стереотипы о симфоническом оркестре. Наши музыканты умеют качественно исполнять разную музыку, владеть и своим инструментом, и разной манерой игры. Бывает, сегодня мы играем Золотые хиты рока, завтра Моцарта, затем выступаем с Бастой, а на следующий день исполняем мелодии фестиваля Сан-Ремо. Я очень тщательно выбираю и ценю наших музыкантов, и стараюсь создать им хорошие условия. Часто бывает, что приглашенным певцам необходимо больше репетиций с оркестром, чтобы «впеться», ведь такой опыт есть не у всех певцов. И у нас интересные концерты для исполнения, музыканты могут сами «отрываться» на них.

Ко мне часто после концертов подходят зрители, благодарят и рассказывают свои истории. Так вот часто бывает, что впервые они приходят на наш рок-проект, а затем начинают ходить на классику, или поклонники классики распробуют современную музыку в хорошем звучании. Значит, мультижанровость работает.

Мне очень важно, чтобы люди оторвались от гаджетов, наушников и электронных записей, и начали слушать музыку в живом исполнении в концертных залах, пусть разных стилей. Пусть посредством хорошей музыки, хотя бы и мировых шлягеров, молодежь услышит богатство звуков живого оркестра. Я уверена, в следующий раз они смело купят билет на концерт симфонического оркестра. И пусть они чувствуют себя привычно и свободно – поют, танцуют, делают видео, публикуют в соцсетях, мы только просим поставить хештег #русскаяфилармония.

Современный ритм жизни не дает возможности наслаждаться прекрасным и размышлять. Только живые концерты дают качество звука и эффект присутствия, а также опыт совместного переживания музыки с другими людьми, что полезно в любом возрасте. Я думаю, что новое поколение родителей, которое хочет воспитать в своем ребенке (а также и в себе) гармонично развитую личность, будут ходить на живые концерты. Помню, на одном из наших концертов, партер был занят одними беременными. За будущее их детей я спокойна!