Вспомнить о выдающемся реформаторе оперы 18 века Кристофе Виллибальде Глюке в год его 310-го юбилея – идея   достойная. Тем  более, что в последний раз оперы Кавалера Глюка звучали  в Ленинграде очень давно —   в 70 годы

        

Сыграть в благородных дворцовых интерьерах с золотыми колоннами его знаменитую оперу «Орфей и Эвридика», написанную в строгом стиле возвышенной античной драмы – идея не менее красивая.

Для этого проекта Эрмитаж великодушно предоставил фестивалю «Петербургские набережные» под художественным руководством Марии Сафарьянц свой «самый солнечный» — гербовый зал.

Сцена из спектакля

Простой  помост, вокруг которого и на котором происходило действо, не нарушая архитектурной  гармонии интерьера, вполне выгодно представлял артистов. Симфонический оркестр Ленинградской области под управлением Михаила Голикова обеспечил стильно-корректное  звучание партитуры. Ансамбль солистов Петербург–концерта «Рождество» взял на себя роль хора, а группа «Каннон Данс» (хореограф – Елизавета Ротачева) снабдил спектакль  балетом, без которого выбранная постановщиками Парижская  редакция по французской традиции не могла обойтись. Сам Глюк, перерабатывая своего «Орфея» для парижской публики вставил в партитуру блистательный,  эмоционально предельно напряженный фрагмент своего же балета «Дон Жуан». На эту музыку черные стремительные фурии своей острой пластикой весьма активно препятствовали проникновению Орфея в царство мёртвых, и это было хоть и несколько суетливо, но эффектно.

Орфей и фурии — Марита Папаризу и артисты группы «Каннон данс»

Дело за немногим – за солистами: «Орфей и Эвридика» – не просто написанная на красивый античный сюжет опера, в которой, естественно,  надо петь. Орфей, мифологический герой и персонаж музыкальной драмы Глюка — это символ высочайшего искусства пения и высочайшего артистизма, способного передать   квинтэссенцию красоты и силы чувств. Отсюда высокие требования к исполнителям титульных ролей.

В золотом Гербовом зале Эрмитажа глазам и ушам публики в партии Орфея была представлена приглашенная из Греции меццо-сопрано Марита Папаризу. Увы, «античное» происхождение и весьма солидный жизненный опыт не смогли  заменить певице мастерства, потребного для исполнения роли-символа прекрасного: и вокально, и актерски, и эстетически это было, прямо скажем, мало привлекательно. Истертый голос, сохранивший лишь намёки на выразительное интонирование и полноценное певческое звукоизвлечение, беспомощное блуждание по сценической площадке с нелепым предметом в руках, изображающим, как выяснилось, лиру, фальшивые до комичности всплески «темперамента», да и все остальное в актрисе с трудом выдерживало критику.

Сцена из спектакля

И хотя действо было организовано постановщиком Аркадием Гевондовым достаточно выигрышно — хор и балет работали  слажено, мизансцены с запелёнутой в погребальные покровы Эвридикой выглядели эффектно, восхитительная флейтовая Мелодия Глюка в исполнении артистки оркестра  Миланы Журавлевой звучала классно, а весёленький  Амур с зонтиком бегал по залу, с иронией современного подростка поглядывая на страдания героев — восприятие спектакля в целом невольно сбивалось к скепсису.

Странным показалось и приглашение на сопрановую партию  Эвридики качественного меццо Цветаны Омельчук, солистки Мариинского. Что за оказия такая – поручать певицам партии, совершенно не свойственные их вокальным натурам?

Эвридика — Цветана Омельчук

Только что в Нижнем Новгороде в спектакле «Евгений Онегин» прекрасное колоратурное меццо Василиса Бержанская выступила в партии Татьяны — и проиграла. Сама себе и публике. В Питере Омельчук назначают на роль лирической героини Эвридики, хотя ей в самый раз петь — играть Орфея.  У нас так много хороших  певцов-актеров, что не жаль ломать их природу?!

Конечно, Омельчук справилась с не очень объемной партией Эвридики и была привлекательна, но не более.

А вокальные огрехи приглашенной греческой примадонны свалить на  неприспособленную  к оперному пению акустику эрмитажного зала не получилось, поскольку и Омельчук в несвойственном ей вокальном амплуа, и небольшой звонкий голос Екатерины Ивановой — Амура были достаточно хорошо слышны.

Амур — Екатерина Иванова

Доброжелательность и гостеприимство  Северной столицы известны — зал в финале спектакля дружно аплодировал. Но стоит учесть, что этот фактор бывает обманчивым. И вовсе не отменяет компетентности питерской публики и ее требовательности к качеству исполнения оперной классики. Как собственными артистами,  так и приглашенными.

 

Фото предоставлены пресс-службой фестиваля