Международный фестиваль Мстислава Ростроповича традиционно знакомит московскую публику с новыми именами. В этом году впервые в России побывал KlangVerwaltung – немецкий коллектив, включающий хор и оркестр, которые вместе с Мюнхенским хором мальчиков с триумфом исполнили «Страсти по Матфею» И. С. Баха. Художественный руководитель и основатель KlangVerwaltung Энох цу Гуттенберг – глава одного из старейших дворянских родов Германии, входящий в число самых богатых людей страны, в преддверии выступления на фестивале рассказал «Музыкальным сезонам» о свих ожиданиях от концерта, исполнении Баха и произведений русских композиторов, а также о влиянии музыки на политику.

– Это ваш первый приезд в Россию?

– Первый. И вчера я ощутил, как богата в России культура, хотя у Европы в этом смысле совершенно особое положение. Дальше мы едем с женой и детьми в Санкт-Петербург на пару дней. На прошлой неделе были в Мадриде, позавчера выступали в Мюнхене, вот такая насыщенная пасхальная неделя. В Германии религия отходит, к сожалению, на второй план, но для меня содержание «Страстей по Матфею», в первую очередь, религиозное. Так что я слегка нервничаю, но это приятная нервозность.

– Чего вы ждете от концерта?

– Пока не знаю, тут не угадаешь. Надеюсь, что я и оркестр сможем продемонстрировать публике наше восприятие этого произведения. Музыкальное произведение – это средство передать дух, а Баха называют «пятым Евангелистом». Так что я лишь могу надеяться, что нам удастся продемонстрировать глубину веры Баха. Дирижируя «Страстями по Матфею», я каждый раз об этом мечтаю, однако не знаю, как все выйдет. Симбиоз великолепного языка Мартина Лютера (именно его перевод Евангелия на немецкий язык использовал Бах – прим.авт.) и великой музыки Баха, это нечто очень и очень немецкое по духу, это произведение укоренилось в немецкой культуре, причем неважно, атеист слушатель или нет. Немецкий Лютера – это лучший немецкий язык, хотя после него были и Гёте, и Шиллер. Только вот не знаю, способна ли русская публика услышать, прочувствовать красоту и силу этого языка. Совсем молодым человеком я слушал как-то «Бориса Годунова» Мусоргского (много лет спустя я дирижировал его произведениями), но, конечно, ничего не понял. Дирижировал и Симфонией № 13 Шостаковича, погрузился в историю Бабьего Яра, но тогда у меня был перевод.

– Не так давно московской публике была представлена постановка «Страстей по Матфею» Джона Ноймайера и Гамбургского балета.

– Я знаю эту постановку, она потрясающая, но идея в основе лежит неверная. Это невероятное музыкальное произведение с потрясающим языком, добавьте к нему балет и будет уже слишком, танец отвлекает от этой музыки. Я множество раз дирижировал «Страстями», но никогда не дирижировал театрализованными их постановками. Может быть, это нехорошо для карьеры, но у меня свое понимание Баха.

 

– Есть ли что-то особенное в исполнении «Страстей по Матфею» на пасхальной неделе?

– Во всех немецких городах они традиционно исполняются именно в это время, причем лучшими оркестрами. В Мюнхене, в Лейпциге, где Бах жил и работал, в церкви святого Фомы, где он играл на органе. А в Мюнхене «Страсти» множество раз исполнял знаменитый органист Карл Рихтер, последний большой органист. Я счастлив, что каждый год дирижирую в Мюнхенской филармонии «Страстями по Матфею», а всего дирижировал этим великим произведением 68 раз. Конечно, «Страсти» следует исполнять в церкви, но мы-то живем в секуляризированное время и в секуляризированном обществе, по крайней мере, в Германии, религия уже не играет прежней роли. Если удается в концертном зале достигнуть настроения, характерного для церкви, где возникновению должного настроения способствует само пространство, это, может быть, даже важнее. Музыка Баха настолько великая, что даже если исполнять ее летом, ощущение будет, как будто на дворе Пасха. Это происходит само собой потому, что музыка Баха гениальна.

– Расскажите, пожалуйста, о фестивале на Херренкимзее.

– Это ежегодный фестиваль на острове Кимзее в Баварии в замке Людвига II, проходящий в последние две недели июля. Остров порос лесом, а посреди него – французский сад, логичным продолжением которого является дворец, а логичным продолжением архитектуры становится музыка. Мы там исполняем Вагнера и множество других немецких композиторов. Я часто дирижирую произведениями Брукнера, Малера, однако когда обращаюсь к Баху, словно возвращаюсь домой. И каждый раз нервничаю. Это счастье, но нужно каждый раз спрашивать себя, достоин ли ты принять этот вызов.

– Как часто приходится дирижировать произведениями русских композиторов?

– Очень часто играем Шостаковича, Чайковского, однако русская музыка… не знаю, как лучше сказать. Я всегда испытываю особое уважение к музыке, с которой я не рос. Моцарт, Бах у нас в крови. Русская музыка для меня чуждая, но в хорошем смысле. Я постоянно открываю в ней для себя нечто новое. Не чуждая, а незнакомая. Я плохо знаю русскую историю и русское искусство и каждый раз опасаюсь, достаточно ли верно понимаю Чайковского, например. Конечно, дирижер читает партитуру, но нужно же погрузиться в культуру. Всегда отношусь к наследию композитора с большим уважением в таких случаях. Римский-Корсаков… великий композитор. Стараюсь прочитать как можно больше «вокруг». Между Германией и Россией постоянно идет культурный обмен.

– Ваше исполнение «Страстей по Матфею» признано одним из лучших. 

 

– Ну, это дело вкуса, что тут скажешь. Я всю жизнь пристально занимался этим произведением. Отец с детства слушал с нами «Страсти». Это попросту стало частью моей жизни. Всю жизнь изучаю эту ораторию и постоянно открываю для себя нечто новое. В истории Германии были жуткие вещи, чудовищные преступления, немцы должны быть благодарны, что у них есть Бах. Надеюсь, во время исполнения видно, что я не просто дирижирую музыкальным произведением, а пытаюсь передать его особенную, духовную составляющую.

– Могут ли музыканты, музыка, повлиять на общее положение дел в мире?

– Всю жизнь размышляю над этим вопросом. Музыка пытается дать ответы на вопрос, как изменить мир к лучшему, однако ответы эти непрямые. Концерт, и для музыканта, и для слушателя, становится обращением к лучшему в себе. Но что делать с теми, кто на концерты не ходит?

– Даже во время Второй мировой войны в России продолжали исполнять произведения немецких композиторов.

– Видите ли, войны устраивает небольшая горстка людей. И счастье для нас, музыкантов, что у нас во время исполнения появляется возможность перенестись в лучший мир. Музыка – как машина времени, которая позволяет нам представить публике, что мы пережили в этом мире. В этом смысле символично, что мы принимаем участие в Фестивале Мстислава Ростроповича. Моя семья всегда была в Сопротивлении нацистскому режиму, брата деда «официально» расстреляли, деда «неофициально» отравили. Нужно быть достойным истории своей семьи, ее традиций, но сделать собственное имя, добиться чего-либо независимо от титула.

 

                                                                                                                                                                                            Фото Александр Куров

 

Все права защищены. Копироание запрещено