Восьмого марта Мариинский театр приготовил женщинам изысканный подарок — фортепианный концерт из произведений Шопена

 

Пространство для наслаждения романтической музыкой было выбрано самое подходящее — создающий особую интимную атмосферу Рахманиновский зал. За роялем Александр Болотин — пианист, зарекомендовавший себя знатоком утонченного стиля Шопена, за несколько лет ставший победителем сразу нескольких престижных международных конкурсов в честь великого польского композитора.

Александр Болотин. Автор фото — Даниил Рабовский

Шопен сложен тем, что, играя его мало быть просто виртуозом, важна способность дышать в унисон с композитором, природная чуткость к специфической музыкальной нюансировке, разнообразию интонаций фраз, к внутренней истории произведений. Шопену не нужно много времени, чтобы рассказать о многом — о том, что остаётся за кадром высоких чувств: невинных меланхолических поэтических очарованностей и  бурных окрыляющих страстей. Музыка Шопена — зримый образ неспокойного поэтического сердца. Широта, бесконечность музыкального дыхания его произведений будто даёт нам больше воздуха, зовёт к движению, делая тело лёгким, потому совершенно логично то, что Шопен стал любимым композитором хореографов, вдохновив их на создание шедевров. «Шопениана» Михаила Фокина, «Дама с камелиями» Джона Ноймайера, «Призрачный бал» Дмитрия Брянцева — три знаковых балетных произведения, в которых хореографы разного времени каждый по-своему визуализировали шопеновскую поэтику мысли и чувства.

Александр Болотин. Автор фото — Даниил Рабовский

Музыка Шопена изнутри глубоко театральна, но абсолютно безмасочна.  На ней флёр тайны, допускающей разночтения, и одновременно, это голос души, не знающий предела в откровениях. Произведения Шопена требуют от пианиста-исполнителя чистоты натуры: распахнутости миру, но и самоуглубленности, созерцательной внутренней сосредоточенности,  ни в коем случае не самолюбования, не сентиментальности. И, конечно же, музыка Шопена — это символ юности. Обаятельнее всего она звучит в исполнении молодых музыкантов, каким и является Александр Болотин (родился вместе с началом 21го века, в 2000-ом году). Взаимопонимание с творчеством Шопена у пианиста возникло рано, в двенадцать лет. Ключевую роль в сложившемся тандеме пианиста и композитора сыграл педагог средней специальной музыкальной школы Санкт-Петербургской консерватории и самой Санкт-Петербургской консерватории Александр Сандлер, заметивший склонность ученика к шопеновскому стилю. В годы учебы что-то из Шопена всегда было в творческом активе музыканта.

Программа, представленная восьмого марта в Петербурге, готовилась в Америке, где Александр сейчас продолжает обучение. Двенадцать этюдов Шопена (соч.10) были исполнены им впервые. По словам самого пианиста, ему

«хотелось бросить себе вызов, исполнив цикл целиком (ранее исполнял только некоторые из них — прим. авт.). Александр считает, что «играть Шопена — для пианиста самое благодарное занятие. Покорив эту музыку, для тебя практически не остаётся сложностей, ты действительно становишься царём инструмента, тебе открываются все его необычайные технические возможности и богатейшая палитра звучания”.

Одной из своих визитных карточек пианист считает Полонез-фантазию ля-бемоль мажор, соч. 61. Именно блестящее исполнение этого произведения в 2016-ом году обеспечило ему победу на Московском международном конкурсе юных пианистов им. Фридерика Шопена. В цикле из двенадцати этюдов любимым Александр называет девятый этюд (f moll) — слушатели не могли этого не заметить, он исполняет его очень взволнованно, с упоением, как признание в любви, которая не даёт покоя. Пластичность музыки Шопена Александр также чутко считывает. Вальсы в его исполнении гибки, кокетливы, создают ощущение парения и беззаботности — трудно слушать их, не улыбаясь, и не танцуя хотя бы внутри своего сердца.  Вдохновенно прозвучал в исполнении Александра Полонез ля-бемоль мажор («Героический»), соч.53, в котором с неожиданной остротой высветилась тема вечности времени и смелости пути человека.

После концерта. Пианисты Александр Болотин и Абисал Гергиев со своим педагогом Александром Сандлером. Автор фото — Вера Чистякова

Помимо Шопена энтузиазм публики и особенно профессионалов-знатоков вызвала петербургская премьера транскрипции Александра Болотина трёх фрагментов из цикла «Песни и пляски смерти» Модеста Мусоргского. Присутствовавший в зале друг-одноклассник Александра пианист Абисал Гергиев отметил:

«Транскрипция сделана гениально. Ярко ощущается оригинальный оркестровый стиль композитора. Добиться этого на фортепиано очень непросто. Кроме того, цикл вокальный, и нужно было дать ощущение голоса — его протяжности, живости. Фортепиано — не человек, его звучание в сравнении с живой природой человеческого голоса суше. Однако… смотря в чьих руках инструмент. Александру удалось и это — создать иллюзию звучания человеческого голоса»

(Александр Болотин рассказал, что в этом ему помогло прослушивание записей прославленного солиста Большого театра России Евгения Нестеренко — прим. авт.)

Стоит отметить, что данная транскрипция — совершенно уникальный творческий продукт. Создана она несколько лет назад (по словам Александра, как отдохновение в непростой период его жизни) и записана пока только в голове пианиста. Он несколько раз вносил коррективы в свой музыкальный труд, но, кажется, именно сейчас подошёл к идеалу.

Пианист Александр Болотин со своим педагогом Александром Сандлером. Автор фото — Вера Чистякова

Слушал молодого пианиста и тот, кто его профессионально взрастил — педагог  Александр Сандлер. От него в награду за хорошее выступление Александр Болотин получил ценный разговор о деталях исполнения и направляющий в будущее мастер-класс.

Вслед за Петербургом встречи с творчеством Александра Болотина ждал Владикавказ (16-го марта выступление состоялось на сцене концертного зала филиала Мариинского театра в Республике Северная Осетия-Алания).

Пианисты Александр Болотин и Абисал Гергиев с музыкальным критиком Верой Чистяковой — автором статьи

После Александр возвращается в США — для окончания обучения в Манхэттенской музыкальной школе. В мечтах у пианиста исполнение Третьей сонаты Шопена (h moll), которую он считает вершиной творчества польского романтика. Будем надеяться, что именно Петербург станет местом встречи этой мечты с реальностью.