«Бывают странные сближенья», — заметил как-то Пушкин.  «Сказка о царе Салтане», показанная на десятом фестивале «Видеть музыку» (проводящемся при поддержке Министерства культуры и Президентского фонда культурных инициатив) питерским театром «Зазеркалье», отчего-то напомнила мне легендарную сатировскую «Женитьбу Фигаро» Валентина Плучека образца 1969 года.

 

Тот спектакль, с его париками, кринолинами и прочей барочной стилистикой очень давно минувших дней был настоящей пощёчиной тогдашнему общественному вкусу, густо-прегусто замешанному на аскетично-минималистской эстетике 1960-х годов.

Схожий жест чем-то напоминает и эта постановка «Салтана» — по отношению к уже порядком пообрыдшему миру пресловутой «режоперы» с её вокзалами, помойками, психушками, персонажами, облачённами в единую полувоенную форму, детьми-аутистами и прочей сомнительной эстетической атрибутикой.

Художник лучше прочих представителей рода человеческого чувствует потребности, пусть и не всегда ею самой осознаваемые, широкой публики. Сегодня она — не будем вдаваться в причины! — более, чем когда-либо жаждет, чтобы ей рассказывали сказки.

А посему четыре колдуна-ведуна, четыре кудесника — Александр Пушкин, Николай Римский-Корсаков, Александр Петров и Павел Бубельников — поведали нам, ну совершенно как в детстве, старую добрую сказку про царя Салтана. А то, что кудесники преимущественно из разных поколений, а у трёх из них аккурат в год постановки приключились юбилеи — так это дело житейское. Бывает.

Вы хотели сказку? Приневольтесь получить во всей ея красоте: на подхвате у ведунов — мастера-живописцы Владимир Фирер и Александр Храмцов, которые, точно скатерть-самобранку, разворачивают полотна-видения двух царств.

Салтановское — типичная разлюли-малина рубашечная Русь, с пышными женскими кокошниками, пузатыми луковицами золотых куполов, лубочными картинками, лихими, переплясами и прочими сермяжными, исконно-посконными скрепами. И поди разбери, то ли икона Богоматери с младенцем украшает верхний край сцены, то ли это просто бочка, в которой заключены царица с сыном…

А царство Гвидона точно сошло со средневековых европейских книжных миниатюр: крепости, башенки, знамёна с рыцарскими гербами… Так далеко занесло салтаново чадо, что даже имя его незаметно превратилось в Guido!

Как всегда, у обладающего безупречным чувством вкуса и меры Александра Петрова, спектакль полон вроде бы не слишком с первого взгляда заметных, но блистательно-красноречивых деталей. Вроде проецируемого на заднике (видеоконтент Игоря Домашкевича — на уровне лучших достижений XXI века) полного орфографических ошибок подложно-подмётного письмеца сестриц и Бабарихи («Родила царица в ночь…» и т д.). То ли урок грамотности для недорослей (всё-таки детский театр!), то ли тонкий намёк зрителю на общий культурный уровень власть имущих салтанова царства…

И даже введение отсутствующих у автора персонажей — четырёх Шутов Гороховых — представляется вполне, в духе оперы, уместным. Они, что называется и чтецы (стихов Пушкина — есть весомые подозрения, что далеко не все подрастающие цветы жизни читали сказку!), и игрецы — на медных трубах, и вообще лихие, подзаряжающие динамику действия молодцы.

Самая запоминающаяся из деталей, без сомнения — это превращение посредством оборачивания в большое полосатое полотно красивого, в меру упитанного князя Гвидона (отличная вокально-сценическая работа Симеона Асеева) в «шмеля» — маленького, с полосатым брюшком жёлто-чёрного дрона парящего прямо над головами публики. Публика — и юная, и изрядного возраста — просто фонтанирует эмоциями. Фонтанирует так, что не почти не слышно, как оркестр под управлением чудодея Павла Бубельникова играет знаменитой «Полёт». Немного жаль, конечно.

Но маститый маэстро сполна берёт своё не только в остальной партитуре, но и, к примеру, в не менее известных и очень оригинально решённых постановщиком «Трёх чудесах». На занавесе показывается ролик (опять-таки музыкальное просвещение подрастающего поколения!) об оркестровом мастерстве Римского-Корсакова — то есть о том, какими именно инструментами и какие эффекты достигаются; тут особенно впечатляет скрипичное соло в исполнении Сандры Шиндер.

Из певцов — так и хочется сказать поющих актёров — особенно выделяются не только Асеев, но и Елена Заставная (Милитриса), обладательница замечательной красоты голоса, и малость сумасбродный, но добрый Андрей Удалов (Салтан), и колоритный характерный певец-актёр Семён Фатыхов в роли Гонца, и уморительнейший Максим Левин в роли Старого деда, и чуть дубоватая Бабариха Екатерины Курбановой, личным примером опровергающей известную пословицу о том, что бодливой корове Бог рогов не даёт (а вот ей дал!).  Из ансамбля несколько выпала только исполнительниц а роли Царевны Лебеди Ольга Васильева с её совсем не «лебединой» манерой пения…

Вообще и в целом спектакль напоминает превосходно, образцовым манером поставленный певческий голос — при нём и красота тембральных красок, и ровность регистров, и безупречные интонация и вкус, и мастерское владение эмоцией…. Словом, всё, за чем мы ходим и будем ходить в в Оперу.

Жаль только, что такие «голоса» звучат в последнее время не слишком часто…

 

 

Автор фото — Елена Лапина