Радостное чувство испытывал зритель, оказываясь на спектаклях с Инессой Душкевич. Коллеги называли ее «Ду`шей» и не только сокращая символичную фамилию. Пушкинское «Душой исполненный полет» – это абсолютно про ее уникальную творческую индивидуальность.

 

Инесса Душкевич

Она представала самоуглубленной Одеттой и чарующей Одиллией, веселой Китри, нежной и наивной Жизелью, хрустально-хрупкой Авророй. В ее образах Кармен, Евы, Фригии, Девы-избранницы воплощались все грани женских характеров. Порой героини продуцировали полярные эмоции — те, что бередили душу ее печально-тихой Марии и бунтарски-страстной Заремы в «Бахчисарайском фонтане», лиричной Возлюбленной и порочной Блудницы в «Carmina burana». Каждый выход на сцену веял исчерпывающей убедительностью, ибо разноликие образы были объединены друг с другом светом души, неповторимо-прекрасной балерины. Английская пресса назвала Душкевич «новой Марго Фонтейн» и окрестила «белорусской Улановой», написав: «Она могла бы украсить любую труппу мира». Британцам вторили испанские критики: «Мы не можем забыть имя Инессы Душкевич. О ней будут говорить в будущем. Эта балерина — звезда, которой суждено сиять». По итогам театрального сезона 1989 года закордонные искусствоведы включили артистку в пятерку лучших балерин мира. Но ни восторженные отклики, ни документы, ни даже видеозаписи не могут дать полного представления о магии этого загадочного существа, словно залетевшего в нашу реальность из сфер неземных и заоблачных.

И.Душкевич — Одиллия, А. Курков — Зигфрид. «Лебединое озеро»

Выступления молодой танцовщицы, в силу возраста еще не успевшей пройти слишком ярких жизненных испытаний, всегда были предельно эмоциональны, интерпретация ролей ни с кого не списана, продумана и глубока. Поразительно, из каких духовных сокровищниц извлекался этот метафизический строительный материал образов? Ответ дала сама артистка:

«Кто-то умный сказал однажды, что высший жанр в искусстве — это музыка, все остальное — лишь стремление приблизиться к ней. Я в такой степени ощущаю мелодические ходы, что музыка меня просто сама подводит к нужному рисунку роли! Вдобавок в своих дневниках по молодости я время от времени что–то помечала. Помню, например, такую запись: «Хочу танцевать так, как никто в жизни еще не танцевал…»

Позже Душкевич пояснила, что, переполненная музыкой, когда слышала «великую и бесконечную» классику, испытывала неудержимое желание ей соответствовать.

«Как мы можем да таких высот дотянуться, если у нас есть такой материал, как тело? Конечно, через танец. Поэтому под этими словами я имела в виду дотянуться до музыки, как никто еще раньше этого не делал.»

Интуитивно, но с удачливостью гениального художника разгадывала Душкевич психологические секреты своих героинь, раскрывая их для зрителей. В жизни замкнутая, не склонная выворачивать душу наружу, под светом софитов балерина свободно, красноречиво, интимно и страстно выплескивала собственные чувства, ставшие переживаниями ее персонажей. Не будь этих сокровенных признаний, мы бы знали намного меньше о природе человеческих страданий, и уж, конечно, о скрытом и так строго оберегаемом духовном мире самой танцовщицы.

Инесса Душкевич в роли Джульетты

Подвижный ребенок рано проявил склонность к театрализации: на семейных застольях первыми зрителями девочки стали друзья отца – Анатолия Кузьмича, по профессии микробиолога. Простыня, служившая импровизированным занавесом, раздвигалась и малышка, как заведенная, пускалась в уморительно веселую пляску. Когда Инессе было шесть лет, она с мамой отдыхала в Сочи. На автобусной остановке в ожидании экскурсионного транспорта непоседа опять-таки затанцевала. «Чья это девочка?», — поинтересовалась стоящая рядом незнакомая женщина. «Вы ее где-то показывали? Мы таких детей по всему Советскому Союзу ищем!», — случайная спутница сурово озадачила Марию Никоновну.

Свой путь в мир танца семилетняя Душкевич начала под руководством Раисы Львовны Череховской в самодеятельной балетной студии «Мечта» минского Дворца профсоюзов. Это было зачином жизненной сказки – то интригующе счастливой, то обескураживающей. Оценив музыкальные способности Инессы, учительница порекомендовала продолжить учебу на профессиональном уровне. Физические данные для балета были неплохими: ей легко давались растяжки, мостики, кувырки, но особое строение стопы с выпирающим вторым пальцем, пугало сомнениями танца на пуантах. Чтобы принять правильное решение обратились к опытному педагогу Александру Коляденко. Его вердикт тоже не был однозначным: «Ну, посмотрим, может, будут поступать девочки поярче…»

Как бы то ни было, в конце концов Душкевич оказалась в стенах Белорусского хореографического училища. И хотя родителям не раз  рекомендовали перевести дочку в Ленинград, Инесса не покинула любимого учителя Рафаэлину Синёву. В прошлом солистка Кировского театра, Рафаэлина Николаевна привила своим питомицам подлинную любовь к профессии, научила терпению, преодолению боли, умению скрывать трудности от посторонних глаз.

И. Душкевич — Жизель, А. Курков — Альберт

Парадокс: не по годам разумная послушница, не сразу завоевала доверие педагога. Мечтательная девчушка с трудом фокусировала внимание. Во время школьных концертов, когда сверстницы за кулисами были предельно сконцентрированными и, готовясь к выходу, повторяли pas, Инесса разыгрывала что-то свое. Так что Синёва, не уверенная в витающей в эмпиреях «артистке», поначалу не рисковала выпускать ее к зрителям в сольных номерах. Но однажды, решившись, убедилась, что Душкевич умеет собираться на сцене.

Через пять лет Инесса оказалась в классе Нины Федоровны Млодзинской, под руководством которой формировалась последние три года учебы. С наставницей снова несказанно повезло. Коренная петербурженка, дворянка Млодзинская была частью истории русского балета, живым свидетелем сценического и педагогического искусства Ольги Преображенской, Елизаветы Гердт, Агриппины Вагановой. Доктор искусствоведения Вера Красовская вспоминала: «Балерина Нина Млодзинская была ослепительно красива, а ее холодного ума побаивались сослуживцы. На одном из “балеринских уроков” Агриппина Яковлевна спросила Млодзинскую:

– Нина, вас лепят?

– Да, Агриппина Яковлевна. Вас тоже?

– Тоже. Но вас, говорят, голой?

– Да, голой. А вас – в шубе?

С Вагановой мало кто мог тягаться в сарказме. Арестованная в 1938 по делу о шпионской деятельности в пользу иностранных государств, Нина Федоровна была приговорена к пяти годам заключения, отправлена в Соликамск. Так что этот факт биографии, не меньше диалога с Вагановой, позволял лучше понять личность Млодзинской. Бесспорно, ее характер не мог не сказаться на выковывании характеров учениц. Впечатление на них производили отменный вкус педагога (чьей любимой балериной была Спесивцева), красивейшие руки, выплетающие невыразимую пластическую кантилену танца. Если Синёва заложила основу профессии, то Млодзинская, призывающая честно и добросовестно «бить качеством», сформировала балерину. Помимо работоспособности выковалась подлинная, а не показная и пафосная любовь к профессии. Возросла самокритика, но появились стрессоустойчивость и несгибаемый духовный стержень.

Иногда в подростковом дневнике Душкевич чертила плюсики. Например, за хорошо закрепленную в памяти комбинацию, исполненную без ошибок. Так фиксировались маленькие достижения, незаметные для окружающих. но становящиеся ее маленькими победами над собой.  В 1970 году одиннадцатилетняя второклассница дебютировала на главной музыкальной сцене Беларуси в pas de trois «Щелкунчика». Знала ли тогда девочка, что с этим театром в дальнейшем будут связаны ее «восторг, ужас, счастье, печаль, просветление…?»

В 1977 году Валентин Елизарьев, ставший четыре года назад самым молодым в СССР главным балетмейстером Белорусского театра оперы и балета, пригласил Душкевич в свою труппу. В кордебалете Инесса не застоялась: ее очень скоро начали занимать в «четверках» и даже поручать сольные партии Повелительницы дриад в «Дон Кихоте», Феи Сирени в «Спящей красавице», Мазурки в «Шопениане». На втором году служения балерина исполнила партию Магнолии в «Чиполлино», а затем чередой выстроились главные классические образы «Лебединого озера», «Дон Кихота», «Корсара», «Сильфиды» и др.

И. Душкеви — Кармен, В. Комков — Хозе

Конечно, Душкевич вправе назваться балериной Елизарьева. Первым его балетом в портретной галерее танцовщицы стала «Кармен-сюита». После лирико-романтических принцесс переключиться на своеобразную лексику балетмейстера-новатора было нелегко. Тело «схватило» особенность елизарьевского языка отнюдь не сразу, а образный строй героини, требующий духовной разрядки, доселе актрисе неведомой, столкнул с необходимостью искать новые средства выразительности. Тем не менее образ Кармен стал одним из самых любимых. Оценила художественный результат и западная пресса: «Душкевич в роли Кармен буквально ошеломляет.»

Работа над партией Фригии в «Спартаке» уже шла более гладко. Согретая лучами солнца любви, Фригия безоглядно доверительно отдается ласкам по-солдатски огрубевших и в то же время нежных мужских рук предводителя восстания. Ее глаза способны увидеть трагедию будущего, но окрыленное сердце мужественно ставит вровень с героически погибшем супругом, и превращает Фригию в вечно манящий символ победы свободного духа.

Елизарьев вдохновлялся Душкевич, на которую сочинил партию Джульетты, поставил балеты «Carmina burana», «Болеро», «Сотворение мира», «Весна священная», «Страсти.Рогнеда». А вот постановочные репетиции с ней несколько сбивали темп фантанирующего идеями хореографа. Обычно на них в зале присутствовало несколько пар исполнителей. Вот фрагмент танца лег на конкретную пару… Но что-то можно поменять — рождается несколько новых вариантов. А Душкевич все еще обдумывает первый, не успевая за хореографической стремниной и невольно тормозя интенсивный процесс сочинительства. «Сначала мне надо было понять логику и очередность движений, потом детали дуэтного танца уточнить с партнером…» Но наконец наступает момент, когда холодные размышления позади и молчаливая балерина открывает затвор лабораторных открытий. Замысловатая таинственная пружина душевной механики распрямляется и один скачок переносит исполнительницу на просторы художественной Правды. Сюда неудержимо несутся потоки грез пылкой Джульетты, здесь тревожно трепещет Фригия, клокочет мучительное сомнение по-женски одинокой Кармен, пламенеет гневом борьба испанской партизанки в красной пилотке. В «Болеро» Душкевич близка тема, которую Елизарьев определил как «духовное противостояние жестокости и насилию, несгибаемое мужество перед лицом надвигающейся катастрофы».

— Каждый спектакль вбирал в себя всю мою жизнь: и ту, которую прожила, и даже будущую,

— признавалась балерина.

Для очень благовоспитанной, доброжелательной, сдерживаемой моральными рамками приличий Душкевич подмостки, как она выразилась «своеобразный заменитель свободы». Вот почему она так любила, создавая очередной образ, с головой уходить в творчество, как в портал в другое измерение.

В Минске была очень интересная творческая жизнь. Поэтому, когда после успешного гастрольного выступления в «Лебедином озере» на сцене Малого тетра оперы и балета в Ленинграде, Николай Боярчиков пригласил перейти в его труппу, Душкевич лишь вежливо поблагодарила. Тогда она вместе с Александром Курковым готовились к участию во Всесоюзном конкурсе артистов балета в Москве. Удостоенные там званий лауреатов, вернулись в Минск. Впоследствии Курков стал премьером Кировского (Мариинского) театра, Душекевич же сохранила верность своему родному.

Служению Большому театру Беларуси народная артистка Республики отдала двадцать лет, завершив исполнительскую карьеру 1 июня 1997 года спектаклем «Страсти. Рогнеда». Партитура белорусского композитора Андрея Мдивани была сценически воплощена Елизарьевым двумя годами ранее. Спектакль впервые в мировой хореографической практике поднял художественными средствами глобальную историческую тему — принятие христианства славянскими народами. Драматический контекст истории ІХ-Х веков, сложные духовно-философские вопросы, трагедия заглавной героини убедительно раскрыли сценография, эмоциональная музыка, утонченная чувственность и экспрессивность хореографического рисунка.

В основе сюжета — летописные сведения о судьбе полоцкой княжны Рогнеды (Гореславы, Анастасии). Такие крутые виражи делала её судьба, комкая жизнь и переименовывая. В поисках политического союза с Полоцким князем Рогволодом, к его дочери сватались и киевский князь Ярополк, и новгородский — Владимир. Оскорбительный отказ Рогнеды Владимиру, названному гордячкой «робичичем» (сыном рабыни) привел к захвату им Полоцка. Опрометчивые слова высокомерной княжны, считавшей недопустимым выйти замуж за сына наложницы, коим был Владимир («не хочу розути робичича»), дорого обошлись ей и родным людям. Город превращен в пепелище, убиты Рогволод с сыновьями, а Рогнеда принудительно взята Владимиром в жены. По преданию, тогда она и стала называться Гореславой.

Сцена из балета «Страсти. Рогнеда»

Завоевав Киев, воинственный князь захватил престол брата Ярополка, став властителем Киевской Руси, которую решил окрестить ради престижного брака с сестрой правящего византийского императора — Анне Багрянородной. При этом от Рогнеды пришлось избавиться. Снова униженная женщина попыталась убить обидчика и должна была быть наказана смертью. Спасло заступничество сына Изяслава. Личные драмы и трагедии на фоне исторических катаклизмов — какой прекрасный сюжет для балета! Душкевич создала чистый, звенящий образ Рогнеды, танцующей в окружении подруг. Языческие боги не сберегли девушку-цветок с веночком в волосах от бесчинств Владимира. Но романтичной канвой проходит через все действие любовь Рогнеды и убитого Владимиром, Ярополка. Он «возвращается» к любимой в образе слепого паломника и возрождает окаменевшую от горя душу Рогнеды. Согласно относительно поздней «Тверской летописи», в 1000 году Рогнеда постриглась в монахини под именем Анастасия. Роль принесла Душкевич Государственную премию Республики Беларусь.

И. Душкевич — Ева, В. Комков — Адам. «Сотворение мира»

Подготовка к рождению сына, подтолкнуло увенчанную славой и народной любовью балерину к решению в тридцать восемь лет завершить сценическую карьеру. Однако через полтора года Душкевич продолжила свою жизнь в искусстве, теперь в качестве педагога Белорусской хореографической гимназии-колледжа. Девять лет вела здесь класс, потом занимала должность старшего преподавателя классического танца в Белорусском Университете культуры. Ее ученики работают в труппах Большого и Мариинского театров, Лондона и Берлина. Знания Душкевич, ее личностные качества – мягкость, деликатность, умение слушать и слышать чужие мнения – оказались востребованными в родном учебном заведении, куда «национальное достояние белорусской культуры» пригласили в качестве художественного руководителя. За десять лет сделано немало. Поставленный на учеников «Щелкунчик» шел на главной театральной сцене блоками по шесть-десять представлений кряду, состоялись премьеры балетов «Привал кавалерии», «Штраусиана», «Испанские миниатюры». Помимо «Польского бала» оперы «Иван Сусанин» балетов «Новые амазонки» и «Болеро» появились различные концертные номера.

Сегодня Душкевич по-прежнему сотрудничает со своей alma mater. Часто бывает в России, стараясь посещать театры Москвы и Петербурга; работала в составе жюри конкурса Молодой балет мира Юрия Григоровича в Сочи, и совсем недавно — международного конкурса «Гран-При Надежд», проводимого Вячеславом Гордеевым в столице. Балерина все так же грациозна, почти невесома, с осиной талией. Своими добрыми умными глазами взирает она на мир, легкими шагами ступает по земле, избегая любого насилия. Продолжает полеты в духовных сферах, созерцая, познавая, обучая…

 

 

Архивные фото предоставлены Большим театром Беларуси