Фото: Alexander Korenkov

Наш собеседник – Антон Батагов — музыкант и композитор, в чьем творчестве создание музыки и ее исполнение неразрывно связаны. Исследователи определяют стиль его творчества как минимализм или постминимализм, но интонационные истоки его многообразны – от древних песнопений до рока.

Беседа с Антоном состоялась накануне мировой премьеры его сочинения «Волнение», написанного композитором для спектакля Ивана Вырыпаева.

 

 

 

Е.Б. В пресс-релизе концертного зала «Зарядья» говорится, что достаточно долгое время вы занимались композиторской деятельностью, потом у вас был перерыв и сейчас вы решили возобновить прежние занятия. Я знаю, что вы озвучили музыкальные заставки канала «Культура». Это действительно так?

А.Б. В вашем вопросе уже содержится принципиальная неточность. Понимаю, что, наверное, очень просто запутаться в разных ответвлениях того, что я делаю. Я действительно давно не пишу музыку для кино, театра и телевидения, а вот сейчас вернулся к этому, написав музыку к спектаклю Ивана Вырыпаева. Сочинением всякой другой музыки я как раз занимался всегда. Мне не интересно делать одно и то же всю жизнь, я периодически перестаю что-то делать, а что-то начинаю.

Е.Б. То есть композиция – это то, чем вы занимаетесь всю жизнь?

А.Б. Можно сказать и так.

Е.Б. У меня сложилось четкое представление, что чрезвычайно важно построить правильную концепцию выступления, и тогда оно зазвучит. В вашем предстоящем концерте вы будете исполнять музыку трех авторов, которые, на взгляд неподготовленного слушателя, не очень корреспондируются в одной программе. Чем вызван этот подбор композиций кроме общего названия программы «Волнение» и совпадения даты рождения Шуберта и Гласса?

А.Б. Люди, которые интересуются классической музыкой или уж тем более профессионально ею занимаются, как правило, ориентируются на какие-то нормы: это с этим можно соединять, а это с этим – нельзя. А вот как раз неподготовленные слушатели, которые просто любят музыку, такого вопроса не зададут. Им неважно, как называется тот или иной стиль. В моей программе все очень просто, ничто ничему не противоречит. В некоторых моих концертных проектах есть действительно сложные соединения, а здесь всё просто: я соединяю в данном случае музыку, которая настроена на одну и ту же медитативную волну. Меня совершенно не интересуют аналитические моменты. Важно то, что человек переживает, когда слушает одно за другим эти сочинения.

Е.Б.  Двумя пьесами Шуберта из Drei Klavierstucke №1 и №2, которые Вы исполняете, Шуберт планировал начать новый цикл экспромтов – это действительно так?

А.Б. Эти пьесы никак не называются, и в цикле пьес их не две, а три. Но вот с третьей пьесой у меня как-то не сложились отношения. Понимаете, иногда хочется сыграть не все пьесы из какого-то одного цикла. Я иногда позволяю себе вставлять в цикл, написанный одним автором, сочинения другого автора, и тем самым создаю другой цикл. Понимаю, что «так нельзя», но я так делаю.

Помню, как я был на концерте Рихтера, кажется, в 1986 году, и он тогда играл не все Прелюдии из 1-ой тетради Дебюсси. Их всего 12, а он сыграл 10, причем даже последовательность где-то менял. Если вернуться к Вашему вопросу: не имеет значения, что задумывал Шуберт. Он написал то, что успел написать.

Е.Б О композиции «Distant figure / Passacaglia for piano» Гласса, ведь ее премьера состоялась раньше, у нас это будет московская премьера?

А.Б. Да, это российская премьера, первый раз я сыграл ее в Дании осенью 2017 года.

Е.Б. Насколько я знаю творчество Филипа Гласса – он клавишник, а не пианист.

А.Б. Что значит клавишник? В молодые годы, когда Гласс создал свой ансамбль, у них не было роялей, а были электроорганы. Гласс именно на органе играл, т. е. пианистом в классическом смысле этого слова он, конечно, не является, но, тем не менее, клавиатура для него – родной инструмент. И у него много фортепианной музыки, и он сам ее потрясающе играет. Я ее тоже играю, причем всю. Вещь, которую я буду исполнять, он написал специально для меня.

Фото: Ira Polyarnaya

Е.Б. О вашей композиции к спектаклю — это будет моноспектакль Алисы Фрейндлих?

А.Б. Нет-нет, там несколько персонажей, просто она играет главную роль.

Е.Б. Если несколько персонажей, то будет несколько тем для каждого героя или одна сквозная тема на весь спектакль?

А.Б. Я использую иной принцип сочинения музыки, другую структуру. Это цепочка пьес. Они имеют названия, выбранные из цитат пьесы. Режиссер структурирует их в спектакле по своему усмотрению.

Е.Б. Он будет разрезать пьесы на фрагменты и их как-то микшировать?

А.Б.  Да. И с Иваном Дыховичным я когда-то работал по тому же принципу. Подобная структура характерна и для Гласса, и для многих других композиторов, которые пишут музыку для кино не по голливудской схеме. Режиссер чувствует себя свободно, т. к. перед ним коллекция разных музыкальных состояний, и он ими свободно оперирует. И для композитора это тоже удобно, эту музыку можно исполнять на концерте.

Е.Б. Это будет ансамблевое исполнение или моно – рояльное?

А.Б. Это написано для фортепиано, я играю сам.

Е.Б. Вы уже представляете себе, как использует вашу музыку режиссер в постановке?

А.Б. Нет, не представляю совершенно. В данный момент режиссер занимается расстановкой музыки в спектакле, я увижу результат только на премьере.

Е.Б. Будет ли делаться запись спектакля?

А.Б. Этого я не знаю, вопрос к руководству театра.

Е.Б. А когда будет записана ваша композиция в концертном исполнении?

А.Б. Я ее записал еще летом, саундтрек в виде альбома выйдет после премьеры спектакля.

Е.Б. Спасибо, что выделили время для беседы. Удачи!!!