Солисты, хор и оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева исполнили «Аиду» Верди в зале Чайковского

Фото: Петр Кассин / Коммерсантъ

На сцене Концертного зала им. Чайковского солисты, хор и оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева исполнили концертную версию оперы Дж. Верди «Аида». Чаще всего подобные проекты бывают связаны либо с присутствием на сцене концертного зала оперных звёзд, либо с попыткой исполнить оперу, которая по тем или иным причинам не удостоилась «полнометражной» постановки в оперном театре.

Но это исполнение произвело впечатление, заметно выбивающееся из обычных представлений о концертной версии того или иного оперного спектакля как о некоторой компромиссной, бюджетной форме показа оперы.

Здесь ситуация была принципиально иной. В Москву приехал репертуарный оперный спектакль Мариинского театра и, соответственно, солисты, хор и оркестр перенесли на филармоническую сцену весь комплекс тех взаимодействий, которые были наработаны в рамках оперно-театральной постановки. Концертная версия «Аиды» оказалась вполне самодостаточной – без декораций, без потенциально возможных находок, свойственных режиссёрской опере (я сейчас ни в коем случае не говорю о постановке Мариинского театра) и т.д. В концертной версии по драматизму и экспрессии удалось превзойти сценическую постановку как жанр, как идею, в чистом виде обнажив трагические коллизии, заложенные в этом произведении Антонио Гисланцони, Огюстом Мариетом и Джузеппе Верди.

Проще говоря, в своём концертном, рафинированно чистом виде, опера несла чуть ли не больше смысловой нагрузки, чем это бывает в блистательной сценической версии с костюмами, декорациями, светом, мизансценами и т.д.

Конечно же, солисты таковы, что говорить о вокальной составляющей можно лишь в самых превосходных степенях – что говорить о сильном голосе Татьяны Сержан (Аида) или о изумительном верхнем регистре Ованеса Айвазяна (Радамес), если уровень исполнения таков, что голос становится лишь инструментом в драматургическом взаимодействии героев оперы. И тогда уже на образном уровне может идти речь об удивительном контрасте и слиянии тембров Татьяны Сержан и Екатерины Семенчук (Амнерис) – их поединок продолжается на протяжении всей оперы, вплоть до самого финала, когда как бы на разных кинематографических планах, звучит полное безнадёжного раскаяния меццо Е. Семенчук и истаивающее сопрано Т. Сержан.

В «Аиде», возможно, максимальным образом из опер Верди, драматургически и музыкально переплетены взаимоотношения персонажей, отсюда и большое число ансамблей, в которых индивидуальность героев оперы проявилась едва ли не больше, чем в сольных эпизодах. Роман Бурденко создал многогранный и динамичный образ Амонасро, любящего отца, царя, патриота. У Михаила Колелишвили царь Египта получился несколько плакатный, как бы извне наблюдающий за драмой, разворачивающейся на его глазах. Бас Михаил Петренко очень органично создал образ жреца Рамфиса, фигуры достаточно примитивной, прямой и ригидной, то есть именно такой, какая и прописана в опере.

Хоровые сцены проходят через всю оперу, конечно же, это заслуга и Огюста Мариета, видного египтолога, которому принадлежала и сама идея создания оперы на основе сюжета из древнеегипетской жизни. Хор фактически является своего рода музыкальным символом, привязкой драмы к реалиям эпохи фараонов, и это его позиционирование выполнено совершенно блистательно в едином акустическом пространстве с солистами и оркестром (главный хормейстер Андрей Петренко).

Оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева – это предмет гордости театра и восхищения слушателей. Это безукоризненная ансамблевая игра, это фантастически точное ощущение темпов, вступлений, динамики, это удивительный звук и мастерство солистов. Это абсолютная надёжность исполнения при той адской нагрузке и поистине гигантском оперном и симфоническом репертуаре.

Достойно восхищения то, как оркестр точно следует за мельчайшими изменениями темпа у солистов, за их дыханием, как, в конце концов, гибко выстраивается фраза в ансамбле у деревянных духовых в сцене танцев в конце первого действия оперы, какие чистые унисоны у фанфаристов в марше финала второго действия. И, кстати, партию фанфар в Gran Finale II в Мариинском театре исполняют именно на таких инструментах, которые были специально созданы для премьеры «Аиды» в 1871 году учёным и музыкальным мастером Виктором-Шарлем Маийоном.

Опера «Аида» создавалась как гигантский презентационный проект в открытию Суэцкого канала, это большая и сложная музыкальная конструкция, и маэстро Гергиеву удалось провести эту оперу через все коллизии и драмы, через пафос и лирику на едином дыхании – от камерной Прелюдии в начале, напоминающей вступление к «Травиате» к почти вагнеровскому истаивающему тремоло первых скрипок в верхнем регистре в самом конце оперы.

 

Все права защищены. Копирование запрещено.