В Большом театре прошла премьера балета Ю. Посохова «Пиковая дама»

                                       

«Я пришла к тебе не по своей воле…»

А. С. Пушкин «Пиковая дама»

 

 

Графиня в молодости — Виктория Брилёва. Сен-Жермен — Михаил Лобухин. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.

На этот раз старая графиня явилась на сцене Большого театра по воле популярного хореографа Юрия Посохова, хорошо знакомого столичному зрителю прежде всего, по балетам «Герой нашего времени», «Нуреев» и «Чайка». Как говорит сам балетмейстер, повесть Пушкина давно лежала у него в «библиотеке помыслов», но обратиться к ее постановке побудил одноименный спектакль британского хореографа Лиама Скарлета в Датском королевском балете. Посохов, во многом не согласный с трактовкой британца, решил показать свое видение пушкинского сюжета. И если в предыдущих балетах режиссуру выстраивали опытные Кирилл Серебренников и Александр Молочников, то теперь балетмейстер остался наедине с собой. Впрочем, помощь из драматического театра все же пришла в лице автора либретто и «консультанта постановки» ( именно так он назван в программке) Валерия Печейкина- молодого драматурга, успевшего поработать и в кино и в театре. Печейкин не впервые встретился с пушкинским сюжетом — среди его работ сценарий фильма Павла Лунгина «Дама пик» 2016 года. Но в случае с музыкальным театром пришлось ориентироваться на либретто Модеста Чайковского, так как балет ставился по мотивам знаменитой оперы. Впрочем, Печейкину удалось приблизить свое либретто к оригиналу, отказавшись от жуткой оперной вампуки – самоубийства Лизы и Германа. Либретто оказалось ладно скроенным: действие стремительно развивается и, что важно, кончается по Пушкину: Лиза выходит  замуж, Герман оказывается в сумасшедшем доме.

Герман — Игорь Цвирко. Графиня — Вячеслав Лопатин. Один из двойников Германа — Евгений Трипоскиадис. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр

В центре повествования, как и положено, молодой  честолюбец Герман и его поединок с судьбой в лице старой графини. Причем, герой изначально не совсем нормален —  его постоянно преследуют видения в лице семи (!) двойников, колоды карт, призрака старой графини. Что во многом противоречит замыслу Пушкина, у которого Германн -трезвомыслящий прагматик, не склонный к чувствительности. Вообще, обилие мистики (возможно, дань моде) – ахиллесова пята данной постановки. Постоянно выползающие из- за кулис двойники в жутковатом гриме не только ничего не дают действию, но и затягивают его. Они возникают уже в прологе («Герман смотрит на своих двойников» — так написано в либретто) и это делает невнятным начало спектакля.

Три карты — Екатерина Евдокимова, София Маймула, Станислава Постнова. Туз — Марк Чино. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр

Пустой и затянутой получилась сцена карт во втором действии (только из либретто можно узнать, что это сон героя).  Неинтересная и однообразная хореография, постоянные повторы в музыке и в движениях, а главное, пассивное пребывание Германа в качестве зрителя (его партия в данной сцене почти не разработана) низводит ее на уровень дивертисмента. По- настоящему сильно прозвучало явление призрака умершей графини герою. Подобно гоголевскому Вию, инфернальное существо в серо- пыльном обрезанном кринолине, с серым же безжизненным лицом является Герману в его комнатке, карабкается по стенам, зависает над ним с потолка, глядя в глаза. Их яростная схватка с силовыми поддержками –и есть начало настоящего безумия героя. Страшный призрак умершей по его вине старухи преследует его, как совесть лютая, что карает тяжко. Кульминацией спектакля становится поединок графини и Германа в игорном доме. Поначалу динамичная схватка, наполненная опять же силовыми поддержками, идет на равных. Но постепенно силы героя слабеют, да и невозможно сопротивляться  судьбе. Графиня утягивает его в черную дыру в игорном столе как в преисподнюю. Но Герман еще жив! В последней картине он –пациент Обуховской больницы для душевнобольных, полностью ушедший в свой особый мир. Движимая состраданием, его навещает Лиза и он узнает ее. Они танцуют прощальный дуэт. Но и страшный призрак графини никуда не делся – он следит за Германом.

Лиза — Елизавета Кокорева. Елецкий — Марк Орлов. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр

В противовес лаконичному одноименному спектаклю Р. Пети, «Пиковая дама» у Ю.Посохова получилась многолюдной. Еще более многолюдной, чем опера Чайковского. Хореограф щедро наделил текстом и солистов, и кордебалет. Причем, столь насыщенным, что иногда он переходит на хореографическую скороговорку, не считаясь с темпами музыки (например, в танцах гостей на балу). К счастью, это единичный случай, и неоклассическая хореография Посохова, как всегда, музыкальна и драматически выразительна. Тем более, что она ставилась на великолепных солистов Большого, любимых хореографом. Герман Алексея Путинцева трагически одинок и беззащитен в холодном городе. В его трактовке возникает тема маленького человека, столь актуальная  для русской литературы первой половины XIX века. Душу его героя волнуют совсем не карточные, а романтические страсти. Он искренне влюблен в Лизу, и эта любовь изливается в кантилене его безупречного танца. По словам Юрия Посохова, Герман взывает его интерес и его сочувствие. И герой Путинцева сумел вызывать неподдельное сочувствие зрительного зала.

Лиза — Елизавета Кокорева. Герман — Игорь Цвирко. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр

Лиза Анастасии Сташкевич аристократично сдержанна, а все мысли и чувства героини выражает в легком и отточенном танце. Роль Графини поделена на двое: молодую «Венеру Московскую» танцует балерина, роль старухи- графини отдана танцовщику: Вячеслав Лопатин, Денис Савин, Георгий Гусев выходили в разных составах. Одаренные актеры, все они справились со своей задачей прекрасно-  воссоздали на сцене образ инфернального зла. То затаившегося под маской светской чопорности, то открыто агрессивного в силовых схватках с Германом. Подобно другой героине Чайковского – фее Карабос Графиня и здесь стала главной движущей силой повествования. Антагонист Германа – светский жуир Томский «пропел» свою вариацию под известную арию «Если б милые девицы..» В разных составах партия была поделена между молодым  (Макар Михалкин, Даниил Потапцев) и опытным поколением (Артем Овчаренко, Егор Геращенко). И здесь пальма первенства осталась за мастерами. В сцене карт блеснул виртуозностью и музыкальностью Иван Сорокин. Одаренный танцовщик безупречно справился с трудными связками партии Туза, и получил заслуженную овацию зрительного зала.

Герман — Игорь Цвирко. Графиня — Вячеслав Лопатин. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр

По традиции, автором хореографического  спектакля  считается хореограф. И это, конечно же, справедливо, но балетный театр – искусство синтетическое и  конечный результат во многом зависит от работы всей команды постановщиков. Для данной постановки Юрий Посохов пригласил художницу Полину Бахтину, которая, по его словам, идет за ним  и его понимает. В прошлом году они вместе сделали балет «Щелкунчик» в Московском музыкальном театре им.К. Станиславского и Вл.Немировича- Данченко. Тогда художница подключилась к работе в авральном порядке, и это сказалось на результате. Для спектакля Большого театра она разработала собственную концепцию. «Пиковая дама» Полины Бахтиной – это XIX век, увиденный из века XXI- го. Костюмы и декорации созданы с учетом исторических реалий, но носят обобщенный характер. Дамские кринолины и платья в талию, форменные мундиры и сюртуки мужчин монохромны, без лишних деталей. И эта строгость облика обобщает образы, ставит героев вне времени. Досадным диссонансом выглядит колода карт: красные, белые, лиловые танцовщицы с ярко- красными конскими хвостами на головах не имеют никакой фантастической окраски, а выглядят, скорее, персонажами с Хэллоуина. В декорациях Бахтина умело играет на контрастах. На фоне огромной, утопающей в полумраке, барочной залы дворца Графини пронзительно убогой выглядит крохотная комнатка Германа, заключенная в яркую светодиодную рамку. Творческий тандем художника и хореографа сложился – образность декораций и костюмов Бахтиной дополняет хореографический замысел Посохова.

Чекалинский — Карэн Иоаннисян. Елецкий — Марк Орлов. Томский — Артём Овчаренко. Герман — Игорь Цвирко. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр

Питерский композитор Юрий Красавин не просто аранжировал музыку оперы Чайковского, прибавив к ней фрагменты «Детского альбома», «Времен года» и III симфонии. Он стал своего рода генератором идеи нынешней «Пиковой дамы», по утверждению хореографа, «вывел его на дорогу» постановки, по которой он пошел. Но Красавин по- своему подошел к идее «Пиковой дамы». Посчитав, что Пушкин с иронией относится к персонажам своей повести, он решил с иронией взглянуть и на оперу Чайковского. А для этого не нашел ничего лучшего, чем добавить в оркестр саксофон, аккордеон, расширенную группу ударных, включив в нее такую экзотику, как маримба и ксилофон. По мнению Красавина, это осовременило партитуру старой оперы. На самом деле, аккордеонные пассажи вступали в противоречие с певучей кантиленой струнных (а оркестр Большого театра под управлением Павла Клиничева звучал мощно и слаженно) и оставляли пошловатый привкус. Разгул ударных во втором действии стал напоминать «Кармен- сюиту». Никакого «осовременивания» не получилось. Да Чайковский в нем и не нуждается.

Так же как и Пушкин не нуждается в иронии по отношению к своей повести. И это понял сам хореограф, с состраданием отнесшийся к трагедии героев. Так что на «Пиковую даму» создатели балета в Большом театре взглянули очень по- разному.