Сегодня мир оказался в буквальном смысле слова заперт в четырех стенах. Это, конечно, создало огромное социальное напряжение в каждой квартире. У лишенного свободы, пусть и таким относительно комфортным образом, человека выбор занятий небольшой, о чем уже сложено немало шуток и веселых историй. Этот выбор, в основном, состоит из удаленной работы (если посчастливилось ее сохранить) дистанционного обучения детей (если не посчастливилось их вырастить раньше), домашних забот и некоторого количества досуга, весьма разного в каждом варианте семьи или отдельного проживания.

На досуге можно листать ленту фейсбука, смотреть киношки, играть в игрушки… и получить от всего этого тупую головную боль и чувство недовольства собой по причине убитого впустую времени. Гораздо в большем выигрыше оказываются те, кто привык, отдыхая, что-то создавать. Игра на музыкальных инструментах находится примерно посередине между творчеством (второй вариант досуга) и восприятием впечатлений (первый) и поэтому, возможно, является наилучшим занятием на карантине, учитывая, к тому же, легкий иммуностимулирующий эффект (в том числе и у соседей, правда ведь?).

Музыкальное исполнительство любого рода, конечно же, не мыслит себя без нот. Которые должны какими-то путями попадать на пюпитр. Вот об этих путях мы и поговорим, пока нотные издательства парализованы карантином (не все, не все).

«… в России существуют давние, замечательные традиции нотоиздания. Они были заложены великим русским музыкальным издателем, широко известным как в России, так и за рубежом, — Петром Ивановичем Юргенсоном (1836–1903). Созданное им в 1861 году предприятие — это модель современного музыкального издательства, по которой развивалось и продолжает развиваться в нашей стране издание музыкальной литературы,» — говорит в своем интервью (которое только еще ждет выхода) Светлана Эмильевна Таирова, генеральный директор одного из крупнейших российских нотных издательств, «Композитор СПб», (www.compozitor.spb.ru) чьему обширному опыту и знаниям, накопленным более чем за 60 лет работы в сфере советской и российской культуры просто нет равных – и далее (в сокращении): «Издательство Юргенсона не только выполнило важнейшую культурную миссию, опубликовав богатейшее русское музыкальное наследие и обеспечивая нотными материалами гастроли П. И. Чайковского, как в России, так и за рубежом. Сам Юргенсон заложил основу бизнес — модели существования нотного издательства: необходимость сохранения баланса между затратными, дорогостоящими изданиями и популярной литературой, востребованной у широкой аудитории. В этой связи можно привести поучительный пример. В одном из писем к Юргенсону Чайковский пишет, что понимает, какие убытки понес издатель, напечатав его партитуры, и предлагает написать для него детские пьесы, которые «принесут выгоду». Это был «Детский альбом».

Светлана Эмильевна Таирова

Как выразился один советский музыкальный критик: музыка для масс и музыка для нас. И так было всегда. После великого Юргенсона пути нотоиздательства в Советской России не были прямыми. Возвращаясь к интервью,  — «Национализированное в 1918 году, его предприятие вместе со всей страной претерпело множество реорганизаций и преобразований. Сначала его передали музыкальному отделу Наркомпроса РСФСР, затем музыкальному сектору Государственного издательства РСФСР (Музсектору ГИЗ), затем объединили с рядом других существовавших тогда мелких издательств и переименовали в «Музгиз». В 1964 году «Музгиз» объединили с созданным ранее, еще в 1956 году, издательством Союза композиторов СССР — Всесоюзным издательством «Советский композитор» — и назвали издательством «Музыка», но уже через три года, в 1967 году, опять разъединили и «Советский композитор» с отделениями в Москве и в Ленинграде выделили в самостоятельное издательство»

Таким образом, «потребности в музыкальной литературе в СССР обеспечивали два издательства: «Музыка» (издавало в основном русскую классику) и «Советский композитор» (издавало современные произведения членов Союза композиторов СССР). Ноты мировой музыкальной классики поступали в СССР в основном из «стран народной демократии».

Сытая идиллия советских времен, где, правдами или неправдами проложив свой путь в Союз композиторов (и, аналогично, других творческих работников),  можно было не беспокоиться о выходе своих сочинений в одночасье рухнула вместе с СССР. Сгинули Союзы архитекторов, журналистов, но Союз композиторов жив! И их даже два, но об этом как-нибудь потом.

Музыкальные издательства, с размаху налетевшие на суровую рыночную реальность, выживали, как могли, помня заветы Юргенсона.  Образовывались новые и быстро уходили с рынка, поняв тщетность попыток заработать продажей нот. Выжили не все, даже если за спиной стояли весомые фигуры или организации. Так, прекратило существование прекрасное нотное издательство «Северный олень»,  основанное известнейшими российским композитором С Баневичем. Даже организованное РАО издательство «Гармония» вынуждено было прекратить свою деятельность. Некоторые пошли по другому пути выживания, скатившись к импорту и продаже нотных изданий из стран уже совсем другой демократии. Некоторые предпочли торговлю правами, строго говоря, потеряв право называться «издательствами».  Славный бренд издательства «Музыка», однако, был реанимирован и их каталог насчитывает сегодня около 1000 наименований (http://www.music-izdat.ru/About.asp).

Нотопечатание кардинально отличается от книгопечатания, и в  исторической перспективе, и сегодня. Находясь ровно посередине между графикой и шрифтовой печатью, нотопечатание никак не позволяло к себе удобно подобраться, пока не появились нотопечатающие компьютерные программы (гораздо позже, чем текстовые процессоры). К тому же, ноты – не книга. Книгу, особенно бестселлер, больше одного раза не прочтешь, ноты, особенно шедевры классической музыки, используют повторно, протирая до дыр. Прочтя бестселлер, массовый читатель с нетерпением ждет продолжения или нового романа того же автора, а Бетховен нового больше ничего уже не напишет — интересно как раз то его «старое». И  далеко не все произведения, выходящие из под пера сегодняшнего композитора, легко находят дорогу к сердцу слушателя, в отличие от композиторов романтиков XIX века, наиболее простых для восприятия.

Права интеллектуальной собственности, согласно Бернской конвенции, (http://docs.cntd.ru/document/1900493), сохраняются за наследниками композитора в течение 75 лет после его смерти (не на всех территориях, но на большинстве). Это значит, что на основную массу наиболее популярных произведений они уже закончились, переведя шедевры прошлого в область «общественного достояния» (public domain). После чего все они, без какого-либо нарушения авторских прав оказались в интернете, но! в основном, в древних редакциях, несущих на себе музыкальные традиции столетней давности.

Что такое «редакция» и что она дает? Редакция привносит в произведение аппликатуру, штрихи, а даже иногда и измененные ноты редактора, который являлся признанным музыкантом или исследователем своего времени. Непросто подобрать фортепианную, органную, скрипичную аппликатуру, чтобы было и удобно, музыкальной логике отвечало. Работа по уртексту (Urtext – издание – наиболее близкое к оригиналу, выполненное либо по манускрипту автора, либо по другой, максимально близкой ему копии, не содержащий никаких позднейших наслоений)  – лишь для профессионалов высшего класса, создающих свои варианты редакций, для себя и под себя. Даже в консерваториях хорошие редакции необходимы студентам. По мере развития методической мысли редакции , эти наборы пояснительной информации, совершенствовались, отражая также и культурные традиции современности.

Ноты из интернета всего этого лишены. Это либо уртекст примитивного свойства, часто с ошибками, либо чей-то нотный набор, тоже, возможно, с ошибками, либо исторические ноты со странными пальцами и штрихами. Классические уртексты, великолепно публикуемые, например, издательствами Baerenreiter или Henle (признанными авторитетами в этой области), за редким исключением моцартовского (https://mozarteum.at/en/digital-mozart-edition/) вы в интернете не найдете, они стоят больших денег, которые были затрачены на исследовательскую работу.

Либо эти ноты из интернета —  украдены. С самыми добрыми намерениями. С искренним желанием, пусть даже заплатив деньги, поделиться со всеми, кому эти ноты так нужны. И что в этом плохого? В общем-то ничего, если бы не перечень мертвых музыкальных издательств выше в тексте.

В бытность оркестрантом, автор переиграл бесчисленное количество программ по ксероксам нот издательства Breitkopf, на которых обязательно стоял символ перечеркнутого ксерокса с надписью «копирование запрещено» на немецком языке. Запрет издательства понятен – дорогостоящий нотный материал полагается брать в аренду и возвращать в первозданном виде, стерев все карандашные пометки.  Стоимость комплекта нот, например, любого балета Прокофьева отбивается годами – именно поэтому ксерокс рукописных российских партий можно встретить в самых неожиданных уголках мира (не упоминая того факта, что если партии были переписаны позднее смерти С.С. Прокофьева в 1953 г и регистрации Prokofiev Estate несколькими годами позже, они сами являются контрафактными). Но даже эти ксероксы, далеко не первые копии, нанесли делу издания нот меньше вреда, чем сканер и интернет.

Сегодня коронавирус, эта маленькая злобная молекула белка, может оказаться той последней соломиной, которая перешибает хребет верблюду нотоиздательства. Отдельные «звоночки» наблюдались и в недавнем прошлом, в частности, банкротство и перекупка британским издательством Boosey & Hawks некогда мощнейшего немецкого издательства Sikorski, владельцы которого всегда обладали хорошим бизнес чутьем. Сложно найти сведения, когда известный сто с лишним лет назад бренд Beliaeff, основанный в Лейпциге в 1884 харизматичнейшим Митрофаном Петровичем Беляевым, лесопромышленником и скрипачом, был перекуплен и скромно упокоился под крылом крупного немецкого издательства Schott. (Кстати, за  всю свою историю он всегда был убыточным (хозяин никогда и не ожидал от него прибыли), пока скромно не упокоился– и мы счастливы, что это имя, некогда царившее среди русской музыки (вспомнить хотя бы «беляевские пятницы»), хотя бы не забыто полностью.)

Беляевские ноты дореволюционного времени были изданы на прекраснейшей бумаге, которая до сих пор сохраняет свое качество, что сегодня – просто немыслимая картина. Они не стареют почти так же, как электронные издания, спрос на которые резко растет в условиях распиханного по квартирам мира. Электронные издания удобны. Их пришлют по электронной почте, их можно распечатать, а можно и играть непосредственно с устройств (чего все же делать не рекомендуется в силу большого утомления для глаз, если устройство не является профессиональным, на базе электронных чернил). Им легко поделиться с друзьями, достаточно одного клика. Его можно масштабировать, если плохо видно. Его можно скопировать бесчисленное количество раз, хотя далеко не всегда это законно.  Масса достоинств для пользователя и ни одного – для издателя, который вложил деньги в набор, редактуру, корректуру, верстку, зарплату сотруднику и амортизацию оборудования, заплатил НДС и другие налоги… чтобы продать одну единственную электронную копию (к счастью, это преувеличение, но не такое уж большое). С накоплением критической массы спроса на электронные ноты производители гаджетов ответят широким распространением специализированных электронных ридеров (пока их мало и цена многих отпугивает), тем самым начав революцию в издательском деле.

Чтобы оценить последствия, нужно вернуться к П. Юргенсону и его бизнес модели – и основательно ее пересмотреть. Роль «Детского альбома» П. И. Чайковского должны занять массовые обучающие интерактивные программы ( к сожалению, разработка таких программ обычному издательству не по карману). Невыгодные дорогостоящие объемные публикации нотных материалов опер, балетов, симфоний должны спонсироваться государством, желающим пропагандировать свое культурное наследние (к счастью, нечто похожее происходит). Потому что только обеспечив себе минимально необходимый уровень существования, нотное издательство может оставаться флагманом культуры нотной печати. Сегодня ведь нотопечатающая программа установлена, легально или нет, на компьютере  почти любого студента консерватории. Но он даже не подозревает, сколько мелочей он упускает, печатая ноты в шаблоне «по умолчанию». Ведь ноты – это не просто закодированные в звуках и засушенные на бумаге великие истины – они сами по себе произведение искусства.

 

Копирование запрещено.