После того как «Магазинные воришки» собрали в мировом прокате 68 миллионов долларов, а также получили главную премию Канн, режиссер фильма Хирокадзу Корээда, мог взяться за любой проект. И он решил бросить себе вызов, ненадолго переехав во Францию, чтобы снять двуязычный фильм со звездами местной кинематографии Катрин Денёв и Жульет Бинош.

фото sankei.com

Кто-то может сказать, что на это решение повлиял остракизм, которому подвергли режиссера в Японии за якобы негативный образ страны в «Воришках». Однако киноязык «Правды» говорит об обратном. В этой истории о стареющей актрисе Фабьен (Денёв) и её дочери-сценаристе Люмир (Бинош), вообще гораздо больше японской эстетики, чем может показаться сначала.

Итак, Люмир вместе с мужем (незаметный, но обаятельный Итан Хоук) и маленькой дочерью, приезжает из Америки вроде бы с тем, чтобы поздравить мать с выходом ее мемуаров. Вскоре она обнаруживает, что в книге все вовсе не так, как в ее воспоминаниях. Но это не смущает Фабьен, вечную «злую колдунью». Она считает, что для актрисы остановиться на правде значит распрощаться с харизмой и утонуть в скуке обыденности. Непроницаемая и неуязвимая, прямо как черепаха, живущая во дворе ее дома, она готовится к новой роли в фильме. Между тем, к компании присоединяется ее бывший муж, чудак, которого в мемуарах и вовсе похоронили.

Японский фильм, снятый во Франции, режиссером по-французски не говорящим, «Правда» не пытается балансировать между регистрами двух стилей.  И конечно, режиссёр-француз многие сцены решил бы иначе. Но особое обаяние «Правды» в том, что ей удаётся, по меткому выражению Китса, «разъять радугу», и явить зрителю неисчислимые тонкие градации мира иллюзий. Метафоры некоммуникабельности, выраженной в колебаниях между истиной и ложью в жизни и в кино, возникают ненароком, одна за другой, не только не усложняя, но упрощая киноязык «Правды», делая его прозрачным. Это и есть стилистическая множественность, которая кристаллизуется благодаря общению истинно творческих людей.

В истории появляется множество героев, и все они важны. Это и девочка, и ее дедушка, и черепаха, и когда-то погибшая подруга Фабьен, тоже актриса. Без обиняков Люмир винит мать в ее смерти. Однако, в отличии от знаменитой героини Джины Роулендс в «Премьере», Фабьен не склонна к самобичеванию, и хранит достоинство даже вспоминая былые грешки.

Именно так, через спорадическую увлеченность воспоминаниями, герои обнаруживают их эфемерность. Желания подменяют память, а представления о чувствах другого мешают искренней эмпатии. Дочь винит мать за то, что та не пришла на детский спектакль, но сама идет на съемки фильма Фабьен, и внезапно, в декорациях, освещенных софитами, для нее раскрывается истина. А после мать признается – она была на спектакле, но думала, что дочь этого не хотела.

Заботе о себе, характерной для европейской традиции, Корээда противопоставляет типичную для Азии заботу о другом. В те моменты, когда пикировки между героями, будь это европейское кино, обнажили бы голый нерв, или неразрешимый парадокс, он продолжает игру, предоставив нам созерцать контуры конфликта. Это не значит, что в фильме утрирована драма, просто Корээда понимает, как расставить акценты, чтобы напряжение и лиричность мелодичнее развивали нарратив.

Интересно, как Корээда в последних фильмах которого диалектика формы и содержания стала особо изощренной, именно в знаменитой своей интеллектуальной традицией Франции, смог создать свой наиболее ясный, замечательно иллюстративный фильм.

Сложно сказать, кто является главным героем «Правды». Узоры сюжетного орнамента раскрываются по очереди через разных персонажей: от внучки Фабьен до ее партнерши по съемкам, напоминающей ей ту самую, давно погибшую подругу.

Поэтому хочется сказать, что главные герои этого фильма – это свет и природа, что важно для японского кино, осеннего времени года. В их постоянном присутствии символ теряет тяжесть, и от него остается только аура.

Конечно, в чем-то японские критики были правы: «Правда», это действительно куда более оптимистичный фильм, чем «Магазинные воришки». И если подумать, именно в поисках отдушины Корээда приехал во Францию, где, опираясь на местную традицию, смог придать вещам иное очарование, кроме печального.

 

 

Все права защищены. Копирование запрещено.