В «Зарядье» выступила Асмик Григорян

 

Концерты оперных звезд с оркестром – несколько сольных (иногда еще и дуэтных) номеров на отделение – стали у нас в последнее время одной из наиболее распространенных форм их презентации. Это удобно продюсерам, да и самим звездам (можно особо не напрягаться и приехать на пару дней, тогда как выступления в спектаклях, пусть даже репертуарных, требуют куда как больше времени и организационных усилий), но далеко не всем из них удается по-настоящему раскрыться в таком формате.

Асмик Григорян уже дважды в этом сезоне в Москве принимала участие в подобного рода концертах. (Впрочем, у нее-то как раз были в тот же период и оперные выступления в российской столице – на сцене Большого она несколько раз спела заглавную партию в «Манон Леско» Пуччини.) На январском, прошедшем в «Зарядье», мне довелось присутствовать, и впечатления остались неоднозначные.

Лет пять назад Григорян покорила Москву выступлением в «Демоне» Рубинштейна вместе с Дмитрием Хворостовским в КЗЧ и исполнением партии Татьяны в «Евгении Онегине» в Большом театре. Позднее, благодаря трансляциям, многие смогли увидеть и услышать феноменальное исполнение штраусовской Саломеи на Зальцбургском фестивале 2018 года, закрепившее за ней статус мировой звезды. И вот – концерт в «Зарядье».

Первое отделение откровенно разочаровало. Ария дворжаковской Русалки – явно «не ее чашка чая». Здесь требуется, прежде всего, безупречное владение нюансами piano и mezza voce, пока что не являющееся сильной стороной Григорян. Эту арию она спела звуком несколько прямолинейным, в основном на mezzo forte, и не произвела почти никакого впечатления. Еще больше вопросов вызвала знаменитая Casta Diva из «Нормы» Беллини. Бельканто вообще особая стезя, и вскочить на нее между делом, специализируясь на совсем другом репертуаре, – задача трудноразрешимая. В каватине Нормы не было ни кажущегося беспредельным дыхания, ни настоящего легато. Впрочем, с музыкальной точки зрения это все же было по-своему неплохо.

Но вот наступило второе отделение, посвященное музыке Пуччини, и картина резко изменилась. На сегодняшний день оперы Пуччини – один из несомненных коньков певицы. И если Лауретта из «Джанни Скикки» требует более легкого звучания, то такие партии, как Манон и, особенно, Баттерфляй подходят ей идеально, в чем мы лишний раз имели случай убедиться в этот вечер. А если тембру певицы и недостает теплых тонов, она во-многом компенсирует это вокальной экспрессией. Уместно, кстати, вспомнить, что партия Баттерфляй была коронной и у мамы Асмик, Ирены Милькявичюте, с которой она ее, видимо, и готовила. Григорян поет эту партию во многих европейских театрах, и даже в концерте не потеряла ни внутреннего самочувствия в образе, ни качества исполнения. И реакция зала оказалась вполне адекватной: если в первом отделении аплодисменты были весьма умеренными, то во втором превратились в настоящие овации.

Вместе с Асмик выступал молодой тенор Мигран Агаджанян, завоевавший в последние годы несколько престижных наград на международных конкурсах, регулярно выступающий в Мариинском театре и на европейских сценах. У этого певца красивый голос, он очень музыкален, но, как и у многих лирических теноров, берущихся за более крепкий репертуар, у него ощущаются определенные проблемы с дыханием и звуковедением, нередко слишком напряженным. Это особенно было заметно в арии Габриэля Адорно из «Симона Бокканегра» и в дуэте из «Мадам Баттерфляй». Ему бы сейчас скорректировать репертуар да всерьез заняться совершенствованием вокальной техники, – иначе столь многообещающая карьера может оказаться кратковременной.

За пультом Национального филармонического оркестра России стоял в этот вечер Гинтарас Ринкявичюс, открывший программу концерта превосходным исполнением «Волшебного озера» Лядова. В первом отделении также очень впечатляюще прозвучало «Размышление» из «Таис» Массне и вполне качественно, но без особых откровений, Вступление к «Травиате». Во втором отделении маэстро немного разочаровал слишком уж прямолинейным исполнением Интермеццо из «Сельской чести» Масканьи, прозвучавшего в ускоренном темпе и усредненной динамической шкале, без нюансов, превратившись в некий фоновый саундтрек. Но исполненные следом два пуччиниевских Интермеццо – из «Манон Леско» и «Мадам Баттерфляй» – вновь напомнили, что перед нами дирижер и музыкант-интерпретатор экстра-класса. Здесь были и тонкая нюансировка, и глубина, и экстатические волны такой силы, как будто перед нами по меньшей мере Смерть Изольды. А вот что касается собственно аккомпанемента, то эмоциональный до чрезмерности маэстро не всегда был достаточно чуток к певцам, порой вынуждая их форсировать звук.

 

Фото Лилия Ольховая.

Фото предоставлены пресс-службой концертного зала Зарядье

 

 

Все права защищены. Копирование запрещено.