Несколько слов вдогонку к закончившемуся  первому туру:

Александр Малофеев. Россия.

Природный талант и внутренняя сила огромны, техника -высокого уровня. Музыку чувствует очень сильно, но манеру игры надо корректировать, она подходит только для определённого круга трагических образов. Внутреннюю энергию Малофеев расходует, не жалея, но нельзя решать большинство технических проблем за счёт творческого напряжения: и сгореть можно очень скоро, и не всё получается  при этом. Статичное положение рук и и излишний наклон корпуса  не позволяет Малофееву добиваться стабильной чёткости ни в  мелких нотах, несмотря на виртуозность, ни в аккордах. Martellato или октавные каскады, как правило, у Александра прекрасно получаются, а вот репетиции на двух — трёх нотах выходят через одну, в пассажах достаточно  много, для такого уровня,  нот не проигрывается.

При этом нельзя не отметить, что многие моменты прозвучали совершенно гениально или были сыграны так , как немногим удаётся сыграть. И в «Думке» он так сидел между двумя последними  аккордами, что впервые за всё время этого конкурса между ними не захлопали, а это что-нибудь да значит!

 

Сара Данешпур. США

Участвовала в позапрошлом конкурсе. Очаровательно играет идеально выбранную программу. Ну и что, что «Хоровод гномов», а не трансцендентный этюд? Разве плохо получилось? Отлично получилось, только вот репетиции играть на сцене одним пальцем — бо-о-о-ольшой риск, и затык в левой случился, но не очень заметный.  Пьесы из «Щелкунчика» в обработке Михаила, нашего, Васильевича были исполнены те, которые ложатся в эти гибкие руки при замечательной природной беглости в чутких пальчиках. Про сонату Моцарта я серьёзно писать не могу, но, если не углубляться, то она получилась чрезвычайно симпатичной и живой.

 

Анна Генюшене. Россия.

Должна получить спецприз «Мисс поэтичность». Никто из конкурсантов не создавал таких возвышенных образов и не играл таким светящимся,  необыкновенной, и я бы даже сказала, неземной, красоты звуком.  Уже первые ноты прелюдии и фуги соль-диез минор мгновенно перенесли слушателей куда-то под своды собора. И как приятно было отдохнуть от произведений, подобно навязчивым «идефиксам», вновь и вновь появляющихся в программах. и послушать Сонату Муцио Клементи, фа-диез минор. Какая красивая музыка, и как тонко, красиво, стильно, гибко, виртуозно она была исполнена!  Лилия Зильберштейн целый диск Клементи  записала, но кто у нас этот диск знает? А там есть, что послушать. Надо было всю программу выбирать, как Сара Данешпур или Малофеев, у которого все произведения, кроме «Думки» были в одном ключе и даже, частично, в одной тональности, не заботясь об  ассортименте, но в МГК не принято…А так Романс Чайковского, соч. 51 № 5, в исполнении Генюшене  оставил незабываемое впечатление, это было нечто совершенно волшебное по звучаниям, по гладящим душу мелодическим переливам, по всему тому, чему нет названия на человечьем языке, но  о чём говорится на  языке музыки, а вот  Трансцендентный этюд фа минор такого сильного впечатления не произвёл. Надо было смело брать один из Трёх концертных этюдов, так как с техническим мастерством у Анны Генюшене всё в порядке, но есть более подходящие произведения, а есть менее, как у всех.

 

Ким До Хён. Республика Корея.

(неофициальное название страны — Южная Корея)

Меня буквально покоряет то, как «они» чувствуют музыку Моцарта, сколько радости испытывают сами и хотят донести до нас. От этой музыки, безусловно, исходит свет, но за давностью,  этот свет для нас потускнел, для некоторых вообще погас, а «они» его видят или чувствуют. Слух более тонкий. Народы, в языке которых интонация несёт смысловую нагрузку, должны иметь очень тонкий слух. И Ким До Хён искренне переживал всё, о чём играл, каждую интонацию. Уж не знаю, как он будет Стравинского играть во втором туре —  в «Мазепе» получилось далеко не всё, но Восьмой этюд Шопена и пьесы из «Щелкунчика» слушать было одно удовольствие, только в ушах надо было локаторы включить.

 

А теперь о начале конкурсного дня:

 

на Лю Сяоюй я опоздала из-за глупого такси, но послушала Кеннета Броберга, США.

Сидел очень неплохой пианист и ощущал себя играющим на рояле. И это, «внешнее», управление не сообщало исполняемому главного  —  творческого импульса, ну, и ещё многого.  Но играл он грамотно, очень неплохо. Порадовал выбором 31-й сонаты, справился с «обеими» фугами. Arioso dolente, конечно, гениальным не было, но никто этого и не ждал.

 

Кано Смит Альберт. Испания.

Среди конкурсантов есть те, на концерты которых я бы хотела пойти. На Яшкина пойду обязательно, несмотря на то, что его нет с нами во втором туре…. И на Альберта бы тоже пошла — интересны его версии, а они  — очень индивидуальные.  Его кумир — Гленн Гульд, уверена. Это и видно, и слышно. При этом не копирует Гульда в деталях — играет, как сам понимает.

Знаний ему немного не хватает, а вот музыкальной интуиции — в достатке. Кто точно знает «Что хотел сказать поэт «Птичкой Божией?»  (С) Влас Дорошевич). Кано Смти понимает, что Прелюдия соль минор из первого  тома ХТК принято играть risoluto, но он так не чувствует. И было забавно, когда он первую реплику темы  прелюдии сыграл, «как надо», а потом ушёл на пиано, в сомнение. Так и доиграл с этими вопросительными интонациями, а закончил вообще на diminuendo, уйдя в потустороннее.  Понимал, о чём играл, а соглашаться с его версией или нет — есть выбор. В фуге тоже знал, что он сам имеет ввиду, но взял слишком быстрый темп, комкал. Руки жёстко стоят на клавиатуре, от этого много нот «проскакивает», руки пару раз расходились. Но у него есть собственная концепция, и идёт она от его понимания исполняемого. Драгоценная вещь!

 

Джордж Харлеоне. Великобритания.

Позёр и понтярщик. Писать не о чем.

 

С новым туром, друзья!

 

Фото с сайта tchaikovskycompetition.com

 

Все права защищены. Копирование запрещено.