С легкой и счастливой руки Сергея Вихарева, на основе гарвардских записей сделавшего в конце 90-х фундаментальные восстановления популярных спектаклей Петипа в Мариинском театре, мода на балетный аутентизм и возрождение забытых классических наименований в России не иссякает уже 20 лет, при этом их география расширяется.

Последние несколько лет этим занимаются и в Екатеринбурге, привлекая известных балетных реставраторов из Петербурга и Москвы. Первым громким проектом на ниве реинкарнации классики в Екатеринбургском театре стала постановка в 2015 году одного из самых старых балетов классического наследия «Тщетная предосторожность». Для создания спектакля уральцы пригласили давно сложившийся постановочный дуэт из Петербурга – балетмейстера-реставратора Сергея Вихарева и главного идеолога балетного аутентизма в нашей стране Павла Гершензона. Обновленная «Тщетная» не осталась не замеченной и через год после постановки была отмечена «Золотой Маской» – три номинации и показ на ежегодном фестивале в Москве. Лауреатства в итоге спектакль не получил, однако имел большой успех и запомнился из-за яркой театральной упаковки. Идею встроить старинный балетный спектакль в рамку живописной системы модернистского искусства предложил Павел Гершензон. Скрещение академической балетной традиции со сценографией и костюмами в стиле картин Ван Гога и задор екатеринбургских артистов изрядно освежили старинный балет.

Но это было только начало. Не далее как в феврале этого года в уральском театре состоялась еще одна громкая премьера от дуэта Вихарев-Гершезон, на последнем этапе превратившегося в трио: после скоропостижной смерти Сергея Вихарева ее подхватил худрук екатеринбургского балета Вячеслав Самодуров. Обновленная «Пахита» оказалась еще более экстравагантной, чем «Тщетная предосторожность» – попыткой постмодернистской, насмешливой подачи старинного балета, с его почти латиноамериканским сюжетом, условной пантомимой, специфической балетной униформой, танцами по поводу и без повода. Впрочем, все номера Петипа были сохранены и дополнены частью новых.

Между этими экспериментальными проектами по скрещиванию аутентизма с модерном и постмодерном в прошлом сезоне Екатеринбургский театр пригласил одного из самых именитых российских реставраторов балетной классики Юрия Бурлаку для настоящей, буквоедской, незамутненной аутентичной постановки – сюиты из балета «Наяда и рыбак». А в нынешнем году «Золотая маска», пятикратно номинировав этот раритет (сам спектакль, работы балетмейстера, дирижера и двух исполнителей главных партий – Маттео и его невесты Джианнины), привезла в Москву на свой ежегодный фестиваль.

Спектакль оказался прелестным, с наивными декорациями и красивыми костюмами, с изящными, выглядящими по-старинному, танцами – с множеством заносок, прыжочков и мелких движений, с неизбитыми положениями рук, с грациозными балеринами и призванными порхать, почти не касаясь земли, балетными кавалерами. Забытая эстетика, о которой нам время от времени напоминают балетные реставраторы – Лакотт, Бурлака, Ратманский…

Всего 40 минут настоящего танцевального рая для балетных гурманов, когда сюжет нанизан на живую нитку, а один танец сменяет другой: не только дуэты и вариации, которые все еще живут в современном балете как актуальные формы, но и более сложные танцевальные ансамбли, искусство сочинения которых было утрачено еще в прошлом веке. Немногочисленный и несимметричный по составу кордебалет (женщин на сцене больше, чем мужчин), постоянно обрамляющий и взаимодействующий с главными героями и двумя парами солистов, позволяет балетмейстеру показать почти забытое современным балетом разнообразие форм танца.

Приоритет танца у уральского спектакля вынужденный – это не балет (где действенный танец, танцевальный дивертисмент и пантомима гармонично уживались), а сюита танцев из трехактного балета, единственное, что сохранила долгая и запутанная история легендарного балетного названия.

История этого балета начинается в Лондоне в 1843 году, где в то время работал один из главных балетмейстеров эпохи балетного романтизма Жюль Перро. Он создает балет «Ундина» со знаменитой балериной Фанни Черрито, которая сама сочинила часть танцев в этом балете, в частности, самый известный – танец Ундины с тенью (Ундина, полюбившая рыбака, сама становится человеком и обретает тень).

После переезда в Россию, в 1851 году году на базе своей же «Ундины» Перро дважды ставит балет «Наяда и рыбак». При этом он каждый раз меняет сюжет о трагической любви Наяды, фантастического морского существа, к земному человеку, рыбаку Маттео, который обручен и собирается жениться на своей односельчанке Джианнине.

В 1859 году Перро покидает Петербург, а главным балетмейстером императорской труппы становится Мариус Петипа, который не только сочиняет собственные балеты, но и время от времени возвращается к удачным постановкам других балетмейстеров петербургской сцены, в том числе и к спектаклям Перро. «Наяду» Перро Петипа возобновлял дважды – в 1874 году и 1892-м, последний раз с существенными изменениями.

Уже после увольнения Петипа из императорского балета его бывший первый помощник Александр Ширяев в 1903 году сделал свою версию балета (мнения, осталось ли в этой версии что-то от Петипа, разнятся). Последний раз версия Ширяева была полностью поставлена в 1921 году для Петроградского балетного училища.

На долгие годы балет был забыт, документальных свидетельств о нем не осталось, записан он не был. И только в 1984 году восьмидесятилетний Петр Гусев уже в Москве, на сцене Большого театра, по памяти ставит одноактную сюиту из «Наяды и рыбака» в последней, ширяевской, версии, повторяя ее в том же году для Кировского театра. От трех актов в сюите остались только фрагменты 1 акта (встреча Наяды с рыбаком, обручение Маттео с Джианниной, сельский праздник) и танец с тенью из 3 акта. С тех пор сюита и номера из сюиты становятся востребованными в основном в хореографических училищах и школах, хотя до екатеринбургской версии была еще и челябинская.

При такой длинной и извилистой истории легендарного (в прямом значении этого слова) балета уже невозможно точно установить, что в нем осталось от каждого из творцов и сотворцов – Перро, Черрито, Петипа, Ширяева. Хорошо еще, что мы точно можем представить, как выглядело восстановление П.Гусева, т.к. его работа для Большого снята телевидением по трансляции из Кремлевского дворца съездов. Именно этот спектакль и использовал Юрий Бурлака в качестве базового для восстановления сюиты из балета «Наяда и рыбак» в Екатеринбурге.

Ю.Бурлака не повторил спектакль Гусева, а несколько его модифицировал, увеличил количество танцев, особенно мужских, мужской кордебалет немного расширил, а текст Маттео усилил в сторону виртуозности.

Если сравнивать с телевизионной записью более чем 30-летней давности то, что привезли екатеринбуржцы, понимаешь, какие замечательные плоды дала за эти годы мода на аутентизм в балете. Реставрационная работа сейчас не сводится только к восстановлению движений и рисунка танцев, но стремится и к тщательному соблюдению старинного стиля, и именно это выгодно отличает уральский спектакль 2017 года от спектакля Большого образца 1984-го. Если эта хореография и не принадлежит Перро и Петипа, то все же талантливо напоминает об ушедшей балетной эпохе. При этом Бурлака, конечно, апеллирует не к позднему, заматеревшему академисту Петипа, который так хорошо нам известен по немногим сохранившимся спектаклям, а к более раннему, в котором велико влияние французской школы, более соответствующей эпохе романтизма. Именно стилистическое попадание в эстетику романтического балета и стало главным исполнительским достоинством екатеринбургского спектакля.

Хореографический текст «Наяды» с обилием мелкой ножной техники, характерной не для русской, а скорее для французской или датской школы, представляет настоящий вызов для русских артистов. Для нестоличной труппы екатеринбуржцы справились хорошо, особенно женская часть ансамбля – в школе при обучении балерин мелкой технике уделяется гораздо больше внимания, чем у мужчин. Для мужчин хореография Бурлаки, рассчитанная на виртуозов, оказалась тяжеловатой. Не обошлось без видимых грубых ошибок. К сожалению, это был не день одного из двух солистов «Наяды» Игоря Булыцына, триумфатора прошлой «Маски» (премия за роль Меркуцио в балете «Ромео и Джульетта» В.Самодурова). Еще два года назад его исполнение сложнейшей партии солиста в бурнонвиллевской «Консерватории» было технически безупречным, но в этот раз он четырежды не смог корректно приземлиться на одно колено.

Упала в начале своей вариации и Екатерина Сапогова – Джианнина (эта балерина тоже запомнилась по екатеринбургской Джульетте). После падения она сбилась и, по требованию худрука, остановившего спектакль, заново повторила вариацию с самого начала. Несмотря на это досадное падение, Джианнина получилась у Екатерины обаятельной и живой, балерина в целом продемонстрировав технику на уровне, позволяющем отлично справляться с заковыристыми па. Не случайно именно она, а не исполнительница заглавной партии – Наяды – получила номинацию этого года за лучшую роль в балете.

А титульной героини в этот вечер, к сожалению, не случилось: Надежда Иванова не отличается сильфидностью, позволяющей поверить в нереальность ее персонажа. Жаль, но ценность спектакля с более воздушной героиней была бы еще выше.

Спектакль украсило аутентичное (насколько позволяют современные материалы) театральное оформление – декорации и костюмы (художник-постановщик – Андрей Войтенко, художник по костюмам – Татьяна Ногинова), выполненные с максимальным приближением к сохранившимся иконографическим материалам по «Наяде» и традициям эпохи романтизма. У Джианнины на шейке обязательные жемчуга, которые так любили балерины романтической эпохи, а у Наяды – на голове веночек из кораллов. Наяда плывет по морю на большой раковине и является Маттео подобно Венере Боттичелли. Для этой же героини создан костюм-трансформер – платье Наяды с нежно-зеленым лифом в момент ее превращения в земную девушку за секунду трансформируется в платье с ярко-бордовым лифом, фартучком и юбкой с вышитым по краю узором.

В пару к «Наяде» в тот же вечер был представлен балет «Занавес» Вячеслава Самодурова, который уже номинировался и показывался «Маской» несколько лет назад. Зачем его привезли еще раз? Лавров он тогда не сыскал, а в Екатеринбурге «Наяда» идет вместе с другими балетами. Возможно для того, чтобы уже после «Наяды», вспоминая предшествующий ей неаппетитный по хореографии и рыхлый по режиссуре современный балетный спектакль, можно было глубоко вздохнуть по утратам старого балета? Похоже, до балетмейстерского мастерства и фантазии Перро, Петипа и даже Ширяева современные хореографы-неоклассики, сколько бы они ни пытались освежить балетную «рутину», серьезно не дотягивают.

фото с сайта https://vk.com/club46221239?z=photo202145929_456243498%2Falbum202145929_245957880

Все права защищены. Копирование запрещено.