По устоявшейся традиции историческая сцена Мариинского театра дважды в году принимает балетную труппу своей Приморской сцены. Вернее, если быть точным, танцовщики из Владивостока собирают аншлаги в залах по обе стороны Крюкова канала

 

На сей раз в Мариинке 1 показывали классику: «Жизель» «Корсар» и «Щелкунчик», Мариинка 2 пригласила на три представления мудрой восточной сказки «Тысячи и одной ночи». Примечательно, что гастрольная афиша от раза к разу варьируется, но эти названия в ней непременно присутствуют. И каждый спектакль находит своего зрителя: это гости города и его жители, наслышанные о художественных достоинствах привезенных постановок. Для вашего корреспондента, неплохо знакомого с представленными произведениями и их исполнителями, особый интерес состоял в поиске ответов на вопрос о нынешнем состоянии труппы. Впечатления оказались самыми позитивными. Несмотря на то, что танцовщики совсем недавно вышли из отпуска, они успели обрести требуемую физическую кондицию. В «Тысяче и одной ночи», например, в сцене охотников со сцены шла мощная энергетическая волна. То же ощущение вызывали лихие танцы морских разбойников в «Корсаре». А от точных бездушных перестроений, общей выверенности линий и отрешенных поз призрачных вилис в «Жизели» и впрямь веяло ледяным холодом потустороннего мира.

Сцена из балета «Жизель»

Руководит труппой Эльдар Алиев, кажется, воспринявший неутомимость Валерия Гергиева. Эльдар Агабалаевич ведет репетиции, встречается с коллегами и деловыми партнерами, уже далеко за полночь, раздвигая сутки, составляет расписание функционирования коллектива…  Лидер балета Приморской сцены озабочен формированием и обновлением кадрового состава – педагогического и актерского. Так, в группе наставников появился Алексей Тюков. Выпускник одного из лучших  в стране Пермского хореографического училища, он хорошо знаком Алиеву, поскольку много лет служил в руководимой им балетной компании Индианаполиса. Хорошо осведомленному о творческом почерке Алиева и его административных требованиях, Алексею Валерьевичу теперь придется завоевывать авторитет своих подопечных, добиваясь высоких результатов академического исполнения. Еще одно перспективное приобретение – выпускник Ереванского хореографического училища Размик Марукян. Балетные гурманы смакуют мужественный и темпераментный танец хорошо сложенного и сценически выигрышного артиста. Стилисты-гримеры подскажут артисту наиболее подходящую ему прическу с колечками вьющихся от природы волос. Зрители уже отмечают техническую оснащенность танцовщика, как и нарочитое желание акцентированного взаимодействия со зрителями. Так что исполнительскую манеру Марукяна теперь необходимо привести в соответствие с «петербургским стандартом».

И. Сапожникова — Жизель, Р. Марукян — Альберт

Кооперация обеих сцен — Приморской и Петербургской — позволяет видеть в спектаклях разных танцовщиков и даже составлять «экспериментальные» дуэты. К примеру, на владивостокскую сцену детально перенесена петербургская версия «Жизели», что позволило Марии Булановой — второй солистке Мариинского театра — легко войти в спектакль, сохранив точный мизансценический рисунок партии Мирты.

Если петербургская виртуозка Рената Шакирова (Медора), уже танцевала с ослепительным дальневосточным искусником Шизуру Като (Конрад), то в «Корсаре» впервые встретились Медора-Анастасия Лукина и Конрад-Размик Марукян. В другой день Марукян танцевал в «Корсаре» партию Ланкедема, исполнив pas d`esclave с Анной Самостреловой. Так, из благородного пирата, танцовщик умело перевоплотился в подлого и алчного торговца живым товаром. Исполнение роли Альберта в «Жизели» показало: Марукян может быть не только громогласным балетным трибуном, возбуждающим толпу соплеменников. В его эмоциональной палитре есть и краски более пастельные, интонации лирические.

М. Буланова — Мирта

Опытная владивостоксая прима Анна Самострелова вводила в «Тысячу и одну ночь» второго солиста петербургской Мариинки Руслана Стенюшкина. Дипломанту XIV Международного конкурса артистов балета и хореографов в Москве, родившемуся Воронеже, окончившему Академию Русского балета, бесспорно, еще не приходилось решать такие сложные художественные задачи. Однако Стенюшкин старался не выбиться из образа, сохраняя восточную стилистику и преодолевая изощренные акробатические поддержки, которые Алиев придумал для Шахрияра.

Три из четырех показанных спектаклей – плод творческого вдохновения Алиева. «Тысяча и одна ночь» — его оригинальная постановка. В ней замечательную балерину Ирину Сапожникову привычно было видеть в роли Шехерезады, но на сей раз балетмейстер-автор предназначил артистке образ страстной Нуриды. Конечно, и эта партия Сапожниковой по ногам и по темпераменту, так что в сцене оргии неверной жены Шахрияра с Рабом (Сергей Боровых) напряженный эротизм ожидаемо достиг своего высшего накала.

И. Сапожнкова — Нурида

Перфекционизм Сапожниковой проявился и в создании романтического образа Жизели. Здесь, как и в «Тысяче и одной ночи», партнером балерины стал Сергей Уманец. На плечи артиста легло тяжелое испытание: через день станцевать партию Шахрияра, сильно   изматывающую физически и эмоционально. Первый спектакль получился «пристрелочным», хотя и здесь Уманец проявил себя завидным партнером. Второй же позволил ему лучше освоиться на новой сцене и подтвердить свои недюжинные достоинства танцовщика. Меняя амплуа, Уманец представал органичным Альбертом и великолепным Дроссельмейером в «Щелкунчике». Пожалуй, последний в его интерпретация — одно из самых ярких художественных впечатлений прошедших гастролей.

С. Уманец — Шахрияр

Казалось, в августовской жаре, сгустившейся в Санкт-Петербурге, балет о Рождестве мог очутиться не ко времени. Но контрапункт сработал на пользу. Нескончаемая очередь в театр грозила надолго затянуть начало спектакля. Но вот зал переполнен, знаменитый головинский занавес взвился вверх и знакомые звуки полились. Алиев увидел своего Дроссельмейера вдохновенным творцом. В промозглой каморке, кутаясь в плед, сочиняет этот увлеченно-взволнованный человек трогательную сказку о чувстве сострадания и чуде любви. Мысли в голове затейника рождается поминутно, и он лихорадочно спешит записать их, выстраивая повествование. Нарастающее возбуждение кидает сочинителя из угла в угол, не позволяя усидеть за письменным столом. Из динамики движений, пылких жестов, порывистых поз построена вся роль Дроссельмейера, который уже и себя видит активным героем своей волшебной истории. Со зрелым мастерством и эмоциональным подъемом Уманец передает благоговейный восторг Дроссельмейера перед душевными качествами Маши, и потому его сказочник смело отправляет девчушку в мечтательное путешествие. Оно и для зрителей, становится священно-пророческим, ибо открывает поэтическую сущность искусства, стремящегося к свету.

Продуманный стратегический подход к проведению гастролей позволил не только грамотно распределить силы танцовщиков, но и увидеть труппу в разнообразии актерских дарований. Лада Сартакова исполнила роль Шехерезады и Феи Драже («Щелкунчик»), Шизуро Като станцевал Птицу Рух («Тысяча и одна ночь»), Анна Самострелова добилась зрительского сопереживания своей нежной и трогательной Жизелью.

Искреннее восхищение вызывали высоченные взлеты прыгучего Дениса Колесникова в Китайском танце «Щелкунчика». В пейзанском pas de deux «Жизели» артист также сфокусировал на себе внимание, произведя хорошее впечатление. Он явно перетанцевал в этой партии Дениса Клепикова, вполне убедительного в роли Щелкунчика-принца.

Д. Колесников. Китайский танец

В целом труппа выглядит весьма достойно, чего при всем желании не скажешь о дирижерах — Душане Виличе и Виталии Шевелеве. Увлеченному симфоническими аспектами партитуры, маэстро Виличу пожелаем глубже вникать в природу движений танцовщиков, чтобы помогать им не только мелодически, но и темпами творить на сцене хореографические образы.

В итоге можно быть уверенным, что и намеченные на февраль гастроли на берегах Невы, убедят в боеспособности руководства и артистов Приморской сцены Мариинского театра. Будем ждать новых открытий.

А. Самострелова — Фея Драже, А. Голубов — Принц Щелкунчик

 

 

 

Фото – Александр Филькин