В Мариинском театре состоялся концерт к 150-летию со дня рождения Мориса Равеля

 

Выдающийся французский композитор и пианист Морис Равель родился 7 марта 1875 года в Сибуре, маленькой рыбацкой деревушке на юге Франции в Бискайском заливе. Однако центром его жизни остался Париж, здесь Равель вырос и там же сформировались его творческие взгляды и устремления. В 16 летнем возрасте он поступает в консерваторию, хочет стать пианистом, но трижды проваливает промежуточные экзамены. Лень мешала развитию таланта. Но судьба благоволила пылкому юноше. Равель попробовал свои силы в композиторском мастерстве, начал сочинять первые опусы, поступил в класс Габриэля Форе.

Благодаря Форе Равель получил доступ в шикарные парижские салоны. Здесь он выступал на сцене в плиссированной рубашке и с моноклем, курил и выдавал себя за экзальтированного, непостижимого и неприступного, но почти всегда безупречно одетого денди. И, конечно же, продолжал работать над совершенствованием своего собственного музыкального мира, экспериментируя с гармониями и тембрами, культивируя неожиданное и избегая при этом какой-либо классификации. Философ музыки Теодор В. Адорно однажды сказал о Равеле прекрасную фразу:

«Он созерцает миры форм, в которые он сам заключен, как стекло, но он не проникает сквозь стекла, а настраивается, утонченный, как заключенный».

Загадочный и непостижимый Равель не переставал удивлять. Он вернул французской музыке свое истинное лицо и избавил публику от пагубного влияния консерваторов и вагнеровских энтузиастов.

«Великая музыка, я убеждён, всегда идёт от сердца к сердцу… Она должна быть прежде всего прекрасной, ибо если искусство перестаёт быть прекрасным, то для чего оно?.. «,

— отмечал композитор.

В этом живом воплощении прекрасного сокрыта притягательная сила музыки Мориса Равеля.

Композитор неоднократно заявлял, что “прежде всего стремился создавать совершенно разнообразные вещи”, выраженные с помощью современных элементов, барочных и неоклассических идиом и даже джаза, со своим собственным уникальным колоритом, ясностью фактуры и сложностями почти во всех музыкальных жанрах – фортепианном соло, оркестре, балете, камерной музыке, песне и опере.

В каждом жанре Равель тщательно обрабатывал каждую партитуру – “как швейцарский часовщик”, по меткому выражению Стравинского, – удаляя посторонний материал и чрезмерно плотные текстуры для достижения прозрачности и утонченности.

Вдохновленный Николаем Римским-Корсаковым, Равель достиг подлинного мастерства в оркестровке, был очень чувствительным к тембру и фактуре, плотности, свечению и прозрачности. Композитор оркестровал несколько своих фортепианных произведений.

К юбилею Мориса Равеля Валерий Гергиев провёл монографический концерт на Новой сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге.

Янь Фан (фортепиано, Китай) и Симфонический оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева. Фото Наташи Разиной (2025) © Мариинский театр

Ретроспективу сочинений разных лет французского композитора открыл Первый фортепианный концерт в интерпретации талантливого китайского пианиста, лауреата международных конкурсов Янь Фана и Симфонического оркестра Мариинского театра.

«Первый — это концерт в самом точном смысле слова: он написан в духе концертов Моцарта и Сен-Санса. Я считаю музыку своего сочинения весёлой и блестящей, без претензий на глубину или драматические эффекты»,

— писал Равель о своём произведении.

Чарующая кантилена Адажио — лирический центр сочинения, мелодия удивительной красоты и созерцания звучит у рояля, постепенно расцвечиваясь изысканными узорами-орнаментами и разнообразными тембровыми микстами у оркестра. Игра Янь Фана изобиловала многоцветием палитры и безупречным вкусом, его мягкое туше и непринуждённая манера исполнения рождали новое прочтение этой гениальной музыки.

Идеей создания балета “Дафнис и Хлоя” Равель обязан хореографу Михаилу Фокину, объединившему танец и пантомиму. Музыка здесь необычная и живописная, а сама партитура потрясающая (Равель называл ее симфонической хореографией) – полная сочных гармоний, творческого использования бессловесного хора за сценой и одного из самых запоминающихся рассветов, когда-либо написанных в мировой музыке.

Жана Кокто, современника Равеля, тоже не оставило равнодушным это полотно:

«Дафнис» — это… одно из тех произведений, которые попадают в наши сердца подобно метеориту с планеты, законы которой навсегда останутся загадочными”.

«В этом сочинении я задумал дать большую музыкальную фреску, в которой не столько стремился воссоздать подлинную античность, сколько запечатлеть Элладу моей мечты, близкую тому представлению о Древней Греции, которое воплощено в произведениях французских художников и писателей конца XVIII века»,

— отзывался Равель о своей хореографической симфонии — балете «Дафнис и Хлоя».

Янь Фан (фортепиано, Китай) и Симфонический оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева. Фото Наташи Разиной (2025) © Мариинский театр

Синтез архаики, экзотики, мифологии, танца и природы — вся эта звуковая вселенная с её нимфами и великим богом Паном воплощает животворящий космос.

Партитура «Дафниса» — это осязаемая игра звуков в слиянии с могучей природой. Оркестр Мариинского театра порадовал стихийностью и пряной экзотикой звучания, будоражащей энергией и напором, исходившим от импульсивного Валерия Гергиева, творившего немыслимые магические чудеса за пультом!

Концерт завершило знаменитое Болеро, посвящённое великой танцовщице Иде Рубинштейн. Созданное в форме необычных вариаций, произведение поражает динамикой и контрастами, достигая катастрофической силы в кульминации.