Московская государственная академия хореографии впервые за долгое время показала в Москве «Щелкунчика»

 

 

Генеральная репетиция (24 декабря) и три представления (25, 26 и 27 декабря) прибавились к концертам производственной практики, которыми Академия завершает каждый календарный год. В предновогодней афише города, как всегда, до предела заполненной «Щелкунчиками» всех возможных видов, школьный спектакль закрыл пробел, образовавшийся два сезона назад, после того как постановка В.И. Вайнонена перестала идти в Музыкальном театре им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко.

Для московского училища «Щелкунчик» Вайнонена – «родной», в школьный репертуар он попал прямиком из театрального в 1950 году, затем возобновлялся в 1959-м и 1994-м, позже шел в КЗЧ в рамках совместного проекта Академии и Российского Национального оркестра под управлением Михаила Плетнева, но в последние годы из него показывали только отдельные номера.

По замыслу Светланы Захаровой, назначенной в сентябре исполняющей обязанности ректора МГАХ, балет вернули к формату полноценного спектакля с живой музыкой (оркестровую яму Учебного театра заполнили участники Всероссийского юношеского симфонического оркестра под управлением Юрия Башмета; дирижировал Игорь Разумовский и Большой детский хор радио «Орфей»), с заново сделанным оформлением (видеохудожник – Вадим Дуленко). О вкладе в целое последнего нужно сказать особо. Не злоупотребляя теми возможностями, что открывает проекция, он добился ощущения настоящей театральной живописи, единой по стилю с костюмами Владимира Арефьева, тактично дополнил статичную картинку движущимися деталями: за окнами дома Штальбаумов в первом акте падает снежок, а горизонт Королевства кукол в начале второго чуть покачивается в дымке теплого дня. Впечатление рисованных на холсте декораций складывается настолько полное, что настоящим волшебством выглядят чистые перемены. Одно такое чудо происходит в финале пролога, когда вьюга застилает улицу зимнего Нюрнберга, и секунду спустя из темноты появляется украшенная к празднику гостиная; другое – когда в ночной комнате расступаются стены, вырастает рождественская елка и все вокруг нее. Минуту спустя, в сцене ночного сражения, обнаруживается еще одно, «побочное», преимущество проецированных декораций. На абсолютно свободном планшете сцены со светлым покрытием прекрасно просматриваются сложносочиненная геометрия «баталии», эволюции мышиного и оловянного войск, тщательно распланированные хореографом.

В школьном «Щелкунчике» вообще можно рассмотреть многое из того, что остается почти незаметным в театральном исполнении. Этому способствует и коллективная работа педагогов классического, характерного, историко-бытового танца, актерского мастерства, ответственных за разные «участки» спектакля, и отдача учеников, их желание проявить себя по максимуму даже в самых небольших ролях. Как законченные мини-этюды с продуманным сюжетом, с построенной по всем правилам композицией, отыгрываются сценки спешащих на праздник гостей с детьми в прологе. Фриц (Елисей Волков) старательно показывает, что ему непонятен подарок Дроссельмейера. Оживший Щелкунчик (Агния Смирнова) пересекает огромную комнату с самым серьезным и храбрым видом, а мыши ползают и копошатся так, что делается не по себе. С глубоким пониманием эпохи – места и времени – исполняются салонные танцы первой картины: выход двух пар в характере менуэта (Софья Харламова, Лев Мелкумов, Лилиана Шенгюн, Дениз Курт) и медленная часть Гросфатера.

Выступление учеников всех классов и курсов Академии прибавляет балету дополнительный смысловой пласт. В смене сцен и танцев прочитывается сюжет о школе, все ступени которой необходимо пройти, прежде чем доберешься до вершин профессии, заключенных в танцах двойки снежинок, в сольных номерах дивертисмента и, наконец, в классическом Pas de deux. Тема профессионального пути явно звучит в партии Мари, поделенной, в соответствии с замыслом Вайнонена, между двумя исполнительницами. Несколько «взрослых» движений, сделанных Марией Амелиной – маленькой Мари у растущей елки, и впрямь предвещают балеринский танец. Ресурсами этого танца вполне уверенно владеет Мария Полунина – Мари-принцесса. Ее партнер – Сергей Калинич, не просто технически корректно поддерживает партнершу, но и подает каждый жест как реплику в диалоге, оставаясь в то же время чуть позади своей дамы, соблюдая неизменную формулу вежливости кавалера в балетной классике.

Обратный ход из волшебной страны – в родительский дом, превращение принцессы в маленькую Мари в эпилоге возвращает напоследок к азам, к тому, с чего все начинается. Таким же началом профессиональной жизни для всех, кто в нем занят, служит весь обновленный «Щелкунчик». Вместе с залом Учебного театра, приобретшим на четыре вечера вид настоящего зала, вместе с украшенным к Новому году фойе, он говорит о ежедневном, но от того не менее волнующем чуде – о рождении искусства из систематического школьного труда, о рождении балета в стенах Академии.

 

Автор фото — Батыр Аннадурдыев

vk.com/balletacademybolshoi