В оперном гала-концерте открытия XIV Международного фестиваля Мстислава Ростроповича приняла участие известная греческая сопрано Мирто Папатанасиу

 

Фото — Александр Куров © Фонд Мстислава Ростроповича

В сопровождении Государственного академического симфонического оркестра России им. Е. Ф. Светланова под управлением итальянского дирижера Джузеппе Финци на сцене Большого зала Московской консерватории она исполнила арии и дуэты из опер Д. Пуччини и Д. Верди. Партнером певицы выступил молодой итальянский тенор Раффаэле Абете.

Имя Мирто Папатанасиу хорошо известно на оперном небосклоне, ее талантом и безграничными возможностями голоса наслаждается множество слушателей из разных стран. Мирто подвластен любой репертуар – от эпохи барокко до музыки XX – XXI вв. Папатанасиу – выдающаяся исполнительница Моцарта. Среди ее самых известных образов: Сифар («Митридат, царь Понтийский»), Донна Анна, Донна Эльвира («Дон Жуан»), Фьордилиджи («Так поступают все женщины»), Констанца («Похищение из сераля»), Вителлия («Милосердие Тита»), графиня Альмавива («Свадьба Фигаро»).

За яркий и запоминающийся дебют в оперном театре Далласа в партии Виолетты («Травиата» Д. Верди) Мирто Папатанасиу в 2012 году была удостоена престижной премии имени Марии Каллас «Дебютант года».

Корреспондент «Музыкальных сезонов», музыкальный журналист Виктор Александров поговорил с Мирто Папатанасиу о ее предстоящем дебюте в партии Чио-Чио-Сан в Италии, секретах вокальной профессии, сотрудничестве с Теодором Курентзисом, феномене Марии Каллас, взаимодействии белькантового и барочного репертуара и многом другом.

Автор фото — Apostolis Koukousas

Виктор Александров: Мирто, как вы решили стать оперной певицей?

Мирто Папатанасиу: О, это был долгий путь. Еще в детстве мне улыбнулась удача — я родилась в семье, где очень любили музыку, поэзию, оперу. В четыре года пела в детском хоре, потом училась игре на фортепиано, изучала гармонию, контрапункт и, в конце концов, поняла, что мне надо дальше развивать свой голос. В консерватории Цесалоников я сфокусировала  внимание на развитии техники пения. С переездом в Италию ощутила себя чужестранкой, одна, вдали от семьи, долго скучала. Мне пришлось долго выбирать свой путь, чтобы достичь заветной мечты — прослушивалась в разных театрах, так постепенно опера открыла мне свои двери.

 

В.А.: Что вас больше всего вдохновляет в оперной профессии?

М.П.: Открывать и находить эмоции персонажей, которых играю в опере, погружаться в драматургию своих героинь. Я медленно учу роль, осваиваю текст, внимательно изучаю либретто. Сейчас мне предстоит дебют в роли Мадам Баттерфляй.

 

В.А.:  Да-да, я знаю, что вы репетируете партию Чио-Чио-Сан, которую вскоре исполните в театрах Массимо Беллини и Анконе. Как готовитесь к погружению в психологию и воплощению такой противоречивой и увлекательной фигуры в опере?

М.П.: Я внимательно следую партитуре, тексту, ремаркам, указанным самим Пуччини. Мне важна каждая мелочь, передающая палитру нюансов характера Баттерфляй — персонажа с очень незрелой подростковой психикой. Она слепо верит в мечты, так и не понимая, что все они обречены на обман. В третьем действии судьба наказывает ее, на Баттерфляй обрушиваются одно несчастье за другим. То же самое и в пении: от этого лучезарного света в начале, наполненного счастьем и мечтами, к концу всё становится темнее вплоть до кончины моей героини. Достаточно сложно распределять энергию и чувства в этой драматической роли, надо быть мудрой, чтобы не переиграть, но суметь эмоционально передать и найти правильный путь, обрести равновесие. В конце концов, вся эта опера держится на образе Баттерфляй.

 

В.А.: В ваших героинях есть ли такие аспекты, которые перекликаются с личным опытом или чувствительностью?

М.П.: Да, когда я дебютировала в партии Амелии в опере Верди «Симон Бокканегра». Накануне премьеры спектакля скончался мой папа. Амелия тоже теряет своего отца. Это было по-настоящему страшным и сложным испытанием, поскольку я находилась в личном трауре, но надо было найти в себе силы, чтобы петь и играть дальше, потому что многое в спектакле завязано на взаимоотношениях отца и дочери. На репетициях мне тяжело было играть и петь, слезы одолевали, я уходила за сцену, чтобы выплакаться, потом возвращалась обратно. Театр очень поддержал меня тогда. Музыка всегда давала мне силы в самые сложные периоды жизни и была моим другом даже в ковидные времена. В пандемию она приносила мир и утешение в душе.

Автор фото — Apostolis Koukousas

В.А.: Насколько для вас важен психологический подход к роли?

М.П.: Звучание голоса всегда связано с психологией. Какая ты внутри, таким будет и твой голос. Необходимо все время прислушиваться к внутреннему голосу и стараться находить не стресс и негативные точки, а свет, который потом отразится в самом голосе. Я часто об этом говорю на своих мастер-классах, пытаюсь объяснить ученикам — как избавиться от проблем, волнения, усталости, сменить настроение и найти счастье внутри себя. Все это позволяет стать голосу более гибким и свободным. Такой рецепт успеха еще и путь к моим героиням. Я всегда стараюсь, чтобы персонаж и голос были рядом. Вокальная техника — это моя опора.

 

В.А.: Вы анализируете свои роли?

М.П.: Да, особенно, когда это новая роль. Ежедневно об этом думаю, изучаю партитуру, потом закрываю глаза, вспоминаю слова, обретаю эмоции и анализирую, какой звук хотела бы извлечь и передать публике. Дело здесь не в каких-то изнурительных занятиях, это скорее свойственно пианистам или скрипачам, а в аналитическом подходе. Чем больше ты находишься внутри персонажа, тем интенсивнее отдаешь себя зрителям.

 

В.А.: Есть ли у вас любимая роль?

М.П.: Пожалуй, сразу трудно ответить. Я люблю всех своих персонажей, но все-таки, Флория Тоска, Травиата, ну и, наверное, Медея — все они сводят меня с ума — очень сильные притягательные героини, настоящие женщины и очень честные.

 

В.А.: Какой репертуар вам больше всего нравится петь и какие роли хотели бы исполнить в будущем?

М.П.: Дездемона. Мечтаю о ней! Ещё одна красивая, сильная, невинная женщина. А из немецкого репертуара — Саломея. Это могло бы быть интересно. Вот сейчас, например, моя мечта о Баттерфляй сбывается. Норму тоже хотелось бы исполнить. Иногда так происходит, что театры обращаются к вам с предложениями в тот момент, когда ты еще не готова к чему-то новому. В душе осознаешь, что теряешь такую возможность, но иногда правильно вовремя отказаться от роли и найти нужный момент в полезный период жизни для голоса и для себя лично.

 

Фото — Александр Куров © Фонд Мстислава Ростроповича

В.А.: Чего вам не хватает, когда исполняете оперную партию на концерте?

М.П.: На концерте у тебя нет поддержки и опоры — костюма, сценографии, партнёров. Мне все это образно надо представлять, что неизменно проигрывает театральному спектаклю. В концертном исполнении оперы нет той необходимой широты и объёма, присущих сценическому действию.

 

В.А.: Мирто, а как вы работаете над голосом? Какие делаете упражнения?

М.П.: Мне обязательно необходимо уединение перед любым выступлением, чтобы разогреть свой голос, очень медленно, без спешки, поймать правильное дыхание, найти опорную краску в голосе. Пью много воды, употребляю витамины, белок тоже необходим для энергии, ну и еще здоровый сон – это очень важно для голоса. Я занимаюсь пилатесом, йогой, чтобы иметь правильную осанку, дышать спокойно и свободно.

 

В.А.: Вы амбициозный человек?

М.П.: Я привыкла жить только настоящим. У меня много желаний, а вот амбиций не люблю, смотрю в будущее очень позитивно и стараюсь преодолевать разные препятствия. У каждого из нас случаются проблемы в работе, много разных сложностей, да и конкуренция неизбежна. Надо сохранять в себе спокойствие и идти дальше своим путем. Мне кажется, что если я буду сосредотачиваться на амбициях, то эти мысли превратятся в навязчивую идею. И тогда голова уже не будет спокойна даже для самых простых дел.

 

В.А.: Вы специализируетесь в области музыки барокко и бельканто. Почему выбрали именно эти направления?

М.П.: «Альчина» Генделя — одна из моих любимых партий. Я не думаю, что технически можно что-либо изменить, когда поешь Генделя, Моцарта или Россини (я пела много Россини, записала несколько альбомов), вряд ли существует большая разница в исполнении Пуччини – всё это одна техника! Просто нужно поменять атмосферу в каждом произведении. У Моцарта всё такое хрустальное и прозрачное. Ну а барокко вообще другая история, там нужно адаптироваться к определенным стилям исполняемой музыки. Разнообразие эпох и стилей очень импонирует моей артистической натуре. Моцарт, Пуччини, Верди, Россини – это определенно мои стихии!

Автор фото — Apostolis Koukousas

В.А.: Давайте вспомним Марию Каллас. Какой эта героиня вошла в вашу жизнь?

М.П.: Мария Каллас – это икона, которой поклонялись многие певицы. Она была для меня идолом с детства. Я обожала художественную гимнастику и румынку Надю Команечи. Команечи и Каллас — два разных мира —  оказали на меня мощное воздействие. Каллас прозвела революцию в опере, обновила этот жанр. Ей было тяжело справляться с психикой, поскольку произошло немало травм в личной жизни, все эти проблемы «разрешались» в краске её голоса. Я несколько раз видела Марию Каллас в своих снах. Ее неоценимый вклад в мир оперы оставил след в душах многих людей. Влияние этой великой женщины еще долго будет будоражить наши сердца.

 

В.А.: Чем вам запомнился опыт работы с Теодором Курентзисом?

М.П.: С Теодором мы работали много раз, записывали альбомы, проводили много времени вместе. Мы знакомы с ним еще с Афин, когда жили в одном районе. Он — потрясающий дирижёр, у него удивительный музыкальный мозг. Мне нравится стиль работы Теодора, он очень много задает вопросов, много требует, думает о тех деталях, которые чрезвычайно важны для него. И в этом, например, заключена колоссальная разница исполнения опер в отличие от работы с другими дирижерами. Именно поэтому «Дон Жуан» Моцарта, который я с ним записала, был так хорошо принят. Эта запись получила восторженные отзывы прессы. Мне это особенно приятно.

 

В.А.: Включаете в программы своих концертов греческую музыку?

М.П.: Довольно часто. В прошлом году в Римской опере у меня был концерт из произведений греческих композиторов. Я постоянно обновляю свой репертуар музыкой композиторов своей родины. В этом сезоне предстоит еще одна новая камерно-вокальная программа из произведений Эмилиоса Риадиса, Янниса Константинидиса, Спироса Самараса и Павлоса Каррера.

 

В.А.: Что вы раньше слышали о фестивале Ростроповича? 

М.П.: Я была мало знакома с его историей. Мне очень приятно в нем поучаствовать, узнала немало нового об этом великом музыканте и гуманисте.