Каждый театральный сезон оставляет о себе память. Несмотря на то, что театральное искусство сиюминутно, некоторые спектакли, вспыхнув яркой вспышкой на сцене, ещё долго продолжают освещать зрительские сердца

 

 

Такими спектаклями не только для зрителей, но и для профессионалов стали в прошедшем (241-ом) сезоне Мариинского театра: “Отелло” Джузеппе Верди (21 ноября 2023, премьера новой редакции постановки 1996 года: 3 декабря 2022; режиссёр возобновления постановки — Михаил Смирнов; дирижёр — Валерий Гергиев) при участии Хиблы Герзмава и “Дон Карлос” Джузеппе Верди (20 ноября 2023, премьера постановки: 29 ноября 2012 года; режиссёр-постановщик Джорджо Барберио Корсетти, дирижёр — Валерий Гергиев) при участии легенды мировой сцены Ферруччо Фурланетто.

Дездемона — Хибла Герзмава, Отелло — Ованнес Айвазян

Слушая Хиблу Герзмава понимаешь, что славу ей помог обрести не исключительный певческий аппарат, данный от рождения, а её редкостное музыкальное чутьё, интеллект. Тонкость и неслучайность нюансов интонации, фразировки, вдумчивость в подходе к материалу, потрясающий самоконтроль, доскональное знание природы своего инструмента — особенности её исполнительского стиля.  Хибла покорила себе свой голос, заставив его забыть капризы. Она никогда не истязает себя криком, не выжимает из себя звук, не поёт на пределе, голос её нежится на воздушных подушках глубокого мягкого дыхания и слышен в любом конце зала. Самая точная ассоциация в связи с творчеством Хиблы Герзмава — абсолютная гармония во всём, спокойствие, женственность. Именно это необходимо для того, чтобы создать идеальный образ Дездемоны. Огонь ярких неистовых страстей она тушит смирением, мелкие интриги посрамляются пред твердыней благочестия. Роковая очевидность этой мысли обнажается с самого начала действия, когда среди разбушевавшейся бури Дездемона Хибла Герзмава, как ангел света, со спокойным достоинством стоит абсолютно недвижно, и мятежные волны не смеют коснуться её святой тишины. Дездемона ждёт корабль, приближающий её счастье. Она непоколебима в своей вере и любви. И небо милует Отелло, чтоб привести к ней в объятия. Символична декорация, на фоне которой будут разворачиваться дальнейшие события: брошенный золотой якорь напоминает своим видом попранный крест, упавший на немилосердную землю (художник по декорациям и костюмам — Вольф Мюнцнер). Полны небесной озарённости первые дуэты Отелло (Ованнеса Айвазяна) и Дездемоны. Как два существа не от мира сего — два вечных романтика, чьи души летучи, красивы, и в честности своей порой наивны, они абсолютно понимают друг друга. Всё разрушает подлый безжалостный яд Яго. Более, чем убедителен в роли коварного, сладостно лукавого злодея Ариунбаатар Ганбаатар с его восточной внешностью,  мягкой вкрадчивостью манер и угодливыми интонациями голоса. Сам чёрт с изящной бессовестной ловкостью идеально прорисовывает все каверзы Яго, и смеётся подло, безжалостно, нимало не жалея о содеянном.

Кассио — Роман Широких

Филигранно актёрски и певчески выстроен дуэта Отелло и Дездемоны в спальне. От секунды к секунде напряжение нарастает. С момента как Дездемона сообщает о своих дурных предчувствиях служанке будто каменеет её тело, замирая в ожидании прихода супруга — онемевшее, похолодевшее снаружи оно полно тревожного пламени внутри. Не могут чуткую Дездемону обмануть её предчувствия. Не осталось ничего от прежде любимого ею Отелло. Грозная туча бесконечной ревности закрыла навсегда чистое небо их любви. Пронзительны его издёвки. Как гибкие черви злые слухи оплетают не знавшую никогда подлости прямолинейную душу воина. И в голосе, и в теле Отелло Ованнеса Айвазяна борьба — его метания, сомнения очевидны. Динамично прогрессирующий переход от великодушной мудрости к неконтролируемому безумию страсти непостижим и воистину страшен. И как же искусно интриганом Яго был выбран тот, кто умеет подбросить искр в огонь одним своим видом, как естественно вписался в нечестную игру без вины виноватый Кассио (Роман Широких) — полный юношеского пыла и азарта, страсти к немедленному подвигу честолюбивый красавец и смельчак, самой природой созданный быть провокатором женских грехов, слишком беззаботный и самоуверенный, чтоб догадаться о коварстве, следующем за ним по пятам. Не был бы драматургический узел спектакля так крепко связан, если бы не нашлось  артиста без натяга соответствующего роковой роли. Кассио Романа Широких — стройный, юркий, с блестящими черными глазами, энергетически стремительный, чей тембр голоса полностью соответсвует его физической сущности — крепкий, легко берущий верх над оркестром, не знающий проблем с дыханием тенор не серенадного, а патетического толка.

Игра стоила свеч… Псведоугодник друга своего Яго оказывается всемогущ. А покоритель морей Отелло беспомощен в тугих сетях его подлости. Небо молчит, принимая невинную жертву во имя правды, в которую Дездемона верит до последнего вздоха… Пленницей вечного спора между Богом и дьяволом стала их с Отелло идеальная любовь.

Спектакль “Дон Карлос” с участием  Феруччо Фурланетто стоило видеть для того, чтобы насладиться мастерством сценического присутствия, которым мировая оперная звезда владеет в совершенстве. Феруччо значителен и в движении, и в статике. В каждом жесте чувствуется особый аристократизм, благородная кровь артиста, привыкшего к первому положению. Ему не нужно долго вживаться в образ короля, он и есть настоящий король. Для профессионалов спектакль был поучителен в отношении того, как маэстро Валерий Гергиев и Феруччо Фурланетто нашли общий язык, насколько трепетно дирижёр относился к певцу, деликатно помогая ему, всё делая для того, чтоб подать его голос наиболее выигрышно, сэкономить его силы и энергию, что, учитывая возраст певца, крайне важно.

Филипп II — Ферруччо Фурланетто

Подход Феруччо Фурланетто к роли был интересен, особенно учитывая недавние выступления на Мариинской сцене в той же партии Филиппа II ещё одной звезды оперной сцены более молодого поколения Ильдара Абдразакова.

В исполнении Ильдара много кипучей мужской страсти. В силу своей специфической актерско-певческой натуры, особой природной харизмы, выходя на сцену, Ильдар всегда становится главным героем-любовником, заставляя теноров, которым этот титул принадлежит по праву, уступить ему дорогу.

Феруччо Фурланетто брал не этим. Он смог достоверно изобразить глобальное разочарование во всех и вся, то недоверие к миру, которое уже не вернёшь, цепкую иронию, жестокую мудрость прошедшего огонь и воду стареющего одинокого правителя. Он ненавидит народ, давно зная беспринципность масс. Он презирает людей за их слабость, которую видит насквозь. Он привык предупреждать зреющее нападение противника, не раньше и не позже обезоруживая его. Неверность жены очевидна для Филиппа и вызывает раздражение.Он зол даже не на королеву — на себя, собственную проявившуюся уязвимость. Сугубо рациональный и прозорливый правитель он, однако, один раз в этой жизни, как и все, оказался слеп и не удержался от погони за недостижимой мечтой — женившись, и некоторое время питая довольно глупые в данном случае иллюзии о счастье. Эта личная история — единственная брешь в его непотопляемом государственном судне. С другой стороны, именно этот небольшой  изъян на парадном портрете, позволяет говорить о Филиппе, как о человеке, а не только, как о бессердечном главном колесе безупречной машины власти, у руля которой католическая церковь и её неразборчиво карающий меч — инквизиция.

Филипп II — Ильдар Абдразаков

Феруччо Фурланетто не обеляет своего героя. Он показывает его холодную жестокость во всей красе. Но тем большее впечатление производят монологи короля Филиппа наедине с самим собой, и те интонации никому не нужной на этом свете жалобы, которые он бросает в пустоту.

 

 

Фото с сайта Мариинского театра (mariinsky.ru)