В Бетховенском зале Большого театра прошел концерт «Михаил Глинка. Итальянец в России», посвященный 220-летию со дня рождения композитора.

 

В нем выступили молодые солисты оперной труппы, а всю программу подобрал и подготовил вместе с ними концертмейстер Семен Скигин. В первом отделении прозвучали песни и канцонетты автора на итальянском языке, во втором — широко известные русскоязычные романсы.

Разумеется, наибольший интерес вызвали раритетные вокальные «деликатесы», как назвал произведения из первой части программы сам Скигин.

Эти творения были созданы Глинкой в годы перед отъездом из Санкт-Петербурга, когда он занимался композицией под руководством Леопольдо Дзамбони.

Михаил Иванович в своих «Записках», созданных им в конце жизни, пренебрежительно отозвался о музыке, написанной им в Италии, когда он «шел не своим путем» — вокальные произведения, сочиненные им перед путешествием как бы тоже подпали под это высказывание. Именно поэтому их столь редко можно встретить в концертных программах. Любопытно мнение Петра Чайковского, который назвал глинкинские сочинения этого периода «пошлой и ребяческой дребеденью», но при этом перевел многие итальянские песни Глинки на русский язык (разумеется, этот перевод нельзя считать точным и идеальным).

Созданные в 1827-28 годах двадцатичетырехлетним автором, эти произведения написаны композитором явно под влиянием музыки итальянской оперы seria — такая школа была необходима будущему гению. Потому элемент стилизации в сочинениях, пожалуй, является доминирующим.

Эти, на первый взгляд, кажущиеся простыми, миниатюры таят в себе немало интересного. Например, вокальные строки здесь записаны в ключах «до»: сопрановом, альтовом, баритоновым, теноровом, басовом. А партия фортепиано обозначена как cembalo. Оба этих признака характерны для музыки, написанной для профессионалов, а не дилетантов, они же указывают на оперное предназначение этих сочинений.

Оперная сущность произведений подкрепляется и тем, что многие из них  созданы на стихи известного поэта Пьетро Метастазио к различным театральным спектаклям или кантатам.

На концерте в Большом театре были исполнены следующие сочинения Глинки с текстами великого драматурга:

Mi sento il cor trafiggere (стихи для оперы Й. Мысливечека «Ниттети», 1756) — вполне себе полноценная ария страстно-страдательного характера с многочисленными интонациями lamento, она спокойно сошла бы за творение какого-нибудь итальянского автора, если бы мы не знали, кто ее написал на самом деле.

Tu sei figlia (текст из оперы И. А. Хассе «Аттилио Реголо», 1740) отличается максимально аскетичной партией фортепиано, удивительным лаконизмом — от исполнителя здесь требуется то же самое, предельная простота и искренность, но с долей искрометного изящества.

Piangendo ancora rinascer suole (стихи для оперы «Катон в Утике» Л. Винчи, позднее этим либретто пользовались П. Торри, А. Вивальди, Дж. Феррандини, И. С. Бах и др.) — лирическое размышление в темпе Largo, полное прелести и обаяния.

Pensa, che questo istante (текст из театрального празднества «Геракл на распутье» И. А. Хассе, 1760) — еще одно Ларго, исполненное величественности, явственно напоминающее об ариях эпохи классицизма, писавшихся для басов.

Mio ben ricordati (стихи из оперы «Александр в Италии» Л. Винчи, 1730) — тоже своего рода ария, но уже задумчивого характера, обращение героя к своей возлюбленной, что даже после смерти он будет любить ее.

Ho perduto il mio tesoro ( из либретто оперы «Руджеро» И. А. Хассе, 1756) — патетический номер, как будто взятый из опер Георга Фридриха Генделя.

Pur nel sonno (текст из кантаты «Сон» Д. Скарлатти) — приглушенная, затаенная сицилиана, призывающая прийти во сне любимого человека.

Прозвучали и две итальянские канцонетты — изысканная Ah, Rammenta, o bella Irene и элегичная Alla cetra (на стихи Дж. Фантони).

В программу первого отделения вошел и романс Il desiderio («Желание»), созданный Глинкой в 1832 году на стихи Ф. Романи — его аккомпанемент навевает воспоминания об излюбленном итальянцами жанре баркаролы. А вокальный стиль этого сочинения, как пишет Вера Васина-Гроссман, «близок Беллини».

Вторая часть концерта включала в себя, в основном, очень известные русские романсы Глинки — такие, как «Сомнение», «Финский залив», «Жаворонок», «В крови горит огонь желанья», «Я помню чудное мгновение», «Не искушай меня без нужды» и др.

Но и тут публику ждал сюрприз — два редких вокализа композитора соль мажор и фа мажор (1830).

То, что достойно особого внимания — это работа Семена Скигина, который скрупулезно занимался с певцами, оттачивал фразировку и динамику, создавая концепции исполняемых произведений. Это действительно выдающийся труд: видно и слышно, как пианист чувствует вокалистов, насколько он им позволяет главенствовать, не «перебивает», а наоборот, поддерживает и демонстрирует их лучшие стороны. И даже несмотря на по своей сути не столь выразительную фортепианную партию в вокальных сочинениях Глинки, здесь было что послушать и чем насладиться: упоительной кантиленой, легкостью и прозрачностью звучания тем, изысканными подголосками.

Вокальными звездами вечера стали сопрано Полина Шабунина, Альбина Латипова и присоединившееся во втором отделении меццо Алина Черташ.

Незабываемым получился «Жаворонок» в исполнении первой артистки — ее полетный, наполненный различными оттенками, истинно славянский голос идеально слился с музыкой и текстом, вызывая слезы на глазах. «Я помню чудное мгновенье», Mi sento il cor trafiggere, Tu sei figlia в ее версии также достойны высшей оценки.

Подлинную характерность неожиданно придала романсу «Ах, когда я б прежде знала» Алина Черташ. Ее насыщенный голос темного окраса идеально подошел к этому номеру, но певица продемонстрировала здесь недюжинную музыкальную выразительность и чуткость —  благодаря интересным акцентам, тонкой нюансировке, самобытности своего дарования она превратила этот номер в трагическую исповедь покинутой девушки.

Любопытно было услышать в ее интерпретации «В крови горит огонь желанья», который обычно поют тенора: результат превзошел все ожидания, ведь певица придала этому романсу женскую чувственность, обжигающую сексуальность.

Поражает стилистическое чутье Альбины Латиповой, ее умение выстраивать музыкальную драматургию произведения — в области камерной музыки певица с каждым разом достигает все новых и новых высот. Особо выделилась интерпретация «Венецианской ночи», каждый куплет (все они написаны одинаково) которой артистка преподносила по-разному, снабжала подробными динамическими нюансами. Но и «Финский залив», Pur nel sonno получились очень проработанными и подарили настоящее эстетическое удовольствие.

Лирико-колоратурное сопрано Анастасия Сорокина больше всего запомнилась в Il desiderio, где смогла соединить итальянскую пылкость и чувственность с русской задушевностью и плавностью мелодической линии. Хотя исполнение итальянских канцонетт ей несомненно тоже удалось.

Очень неровным показалось выступление Анны Шаповаловой — как в Ho Perduto il mio tesoro, так и в «Песне Маргариты» ее вокальную и эмоциональную манеру отличала нервозность, некоторая неряшливость. Да и Глинку она пела так, будто исполняла Лизу из «Пиковой дамы» Чайковского, так что вопрос стилистики в этом случае остался открытым.

Не всегда верно по отношению к характеристикам и возможностям голосов были подобраны номера в программе. Например, это касается густого, зычного баса Даниила Акимова: для Pensa, che questo istante ему явно не хватало хорошей кантилены и просто подвижности голоса, из-за последнего фактора секстоли-шестнадцатые, которые в нотах встречаются не единожды, были ощутимо тяжелы и брались слишком ударно. А вот знаменитая элегия «Сомнение» молодому басу пришлась впору.

Обладатель лирического баритона Владислав Чижов артистично и с азартом открыл публике Бетховенского зала два редких вокализа, но болеро «О дева, чудная моя» и «Попутная песня» нельзя посчитать за удачу: в них хотелось бы слышать более четкую дикцию (особенно в «Попутной») и личностное прочтение исполнителя. Голосу в некотором смысле не хватало весомости и уверенности, порой его «проглатывало» фортепиано.

То же можно сказать про баса Родиона Паульса: ему не совсем удалось раскрыться в первой части программы, где он выступил с Pensa che questo istante и Mio ben ricordati. Но певец сумел взять реванш во втором отделении — «Не говори, что сердцу больно», последний романс великого композитора прозвучал очень драматично и весомо.

 

фото https://vk.com/id532629848