(1839-1881)
XIX век был богат гениями, и к ним по праву можно причислить Модеста Петровича Мусоргского – пожалуй, самую трагическую фигуру в истории русской музыки.
Молодому офицеру лейб-гвардии Преображенского полка, происходящему из старинного дворянского рода – красивому, эрудированному, свободно изъясняющемуся на нескольких языках, включая древние, прекрасно играющему на фортепиано – казалось, была предначертана блестящая карьера и многочисленные победы над женскими сердцами… но этот человек никогда не мог следовать предначертанным путем – ни в судьбе, ни в музыке, которой он отдал себя без остатка.
Путь Мусоргского в искусстве был непростым: множество произведений, которые так и не были завершены – опера «Саламбо» по роману Гюстава Флобера, комические оперы по Николаю Васильевичу Гоголю – «Женитьба» и «Сорочинская ярмарка», музыка к трагедии Софокла «Эдип»… остается только догадываться, каких сокровищ мы лишись! Но тем ценнее те шедевры, которые оставил нам композитор – «Борис Годунов», «Хованщина», «Песни и пляски смерти», «Ночь на Лысой горе», «Картинки с выставки», множество романсов и фортепианных пьес…
Как никто другой, Модест Петрович Мусоргский чувствовал живое биение человеческого голоса. Речевое начало ощущается у него даже в инструментальной музыке – мелодии «вырастают» из речевых интонаций, которые настолько выразительны и индивидуальны, что позволяют почти воочию узреть персонажа: речь ребенка отличается от речи взрослого человека, речь крестьянина – от речи горожанина, а речь монаха не похожа на речь мирянина. Речитативы его настолько выразительны, что по ним можно даже ставить диагноз: известный ученый-физиолог Иван Петрович Павлов – большой поклонник Мусоргского – пришел к выводу, что в сцене смерти Бориса композитор изобразил сердечный приступ.
Жизненный путь композитора был не менее сложным, чем творческий. По злой иронии судьбы его счастливым соперником в любви оказался Николай Андреевич Римский-Корсаков – товарищ по балакиревскому кружку, и трудно сказать, что было труднее простить – это обстоятельство или ту измену идеалам «Могучей кучки», которую композитор приписывал своим друзьям. Даже они не могли в полной мере оценить новаторство композитора: Николай Андреевич Римский-Корсаков, редактируя «Бориса Годунова», исправлял то, что ему казалось ошибками – должны были пройти годы, чтобы Дмитрий Дмитриевич Шостакович отредактировал оперу заново. И только тогда стало очевидным для всех, что речь шла не об ошибках, а о новшествах, без которых нельзя было передать все противоречия и Смутного времени, и той эпохи, в которой жил и творил Мусоргский – да, пожалуй, и современности, ведь образ страдающего русского народа – этого главного героя творчества Мусоргского – ничуть не устарел.
Музыкальные Сезоны
Пока нет комментариев