Viola is my Life (день первый)

Фото Ирины Шымчак

Предупреждаю сразу: не ждите объективности в рассказе о Втором фестивале альтернативной альтовой музыки, что только что прошёл в Москве. Альтисты, как разведчики, не бывают «бывшие», нежность к родному инструменту и осознание его особости остаётся на всю жизнь даже у тех музыкантов, кто, как и я, из практикующих альтистов перешёл в «сочувствующие». Да и прошлогоднее послевкусие глотка живой воды от Первого фестиваля Viola is my Life настраивало на праздник уже в предвкушении концертов. Второй фестиваль уже не имел подзаголовок «мини». Концерт-открытие состоялся в Культурном центре «Дом» 14 июня, концерт-закрытие – 18 июня в Культурном центре ЗИЛ. Заметим, все участники – волонтёры, гонорары отсутствуют в принципе.

Сколько бы ни благодарили всех помощников и организаторов альтового фестиваля, его «папа, мама и ангел-хранитель» в одном лице именуется Сергеем Полтавским. Восхищаться увлечённостью новой или неформатной музыкой и организаторской энергией этого альтиста не хватает слов – остаются только восторженные междометия!

В более интимном низком зальчике «Дома» альт звучал в различных сочетаниях, но сугубо «натюрель», акустически. В клубе ЗИЛ на программках стоял подзаголовок: Viola is my electro-live. Здесь вместе с музыкантами полноправными участниками стали электроакустические системы, новейшие компьютерные программы, неслыханные доселе способы обработки звука.

Концептуально оба вечера делились примерно поровну: на более традиционные, мелодичные, комфортные слуху произведения – и авангардный перформанс на грани эпатажа. Наблюдать за талантливым хулиганством и разрушением рамок жанров было любопытно. Но вот что отметила (и в этом сошлась ещё с несколькими зрителями моего, среднего поколения): почему-то любой «сумбур вместо музыки» или ритмизованный шум, даже в сопровождении оригинального визуального ряда, казался изматывающе долгим… Две-три минуты – забавно, но когда примерно 10 минут – тупеешь и нетерпеливо ждёшь окончания номера. Возможно, у молодёжи, натренированной на примитивных остинато диджеев, такие опусы не вызывают отторжения. Важна грань, чувство меры у композитора.

Удачный пример «краткости, сестры таланта» – номер, открывший программу первого дня: Майлз Райт, Скерцо для альта и ударных. Ирина Сопова и Дмитрий Власик буквально зажгли зал упругим ритмом.

Не разочаровала и анонсированная на «Фейсбуке» Сергеем Полтавским в качестве козыря пьеса для одиннадцати альтов Фредерика Ржевского 16 sneakers. Коротенькие обороты, вроде архаичных попевок, передавались от одного участника к другому, сплетались и расходились.

Далее прозвучал дуэт Франка Бриджа Lament. Редкая возможность посмаковать и сравнить тембры инструментов Сергея Акимова и Михаила Ковалькова. Кто лучше, так и не решила, у обоих поющие смычки!

Потому следующий номер «Инструмент и голос» Питера Аблингера не вызывал сомнений. Ирина Сопова так артистична и хороша собой, почему бы ей не спеть? Ирина отменно держала паузу, владела лицом, но вместо пения только отдавала команды Сергею Полтавскому: «Тише, громче, выше, ниже, ещё выше». Альтист то подчинялся указаниям, то, наоборот, вместо баска скрежетал наверху, издавал хриплые флажолеты. Неужели всё так точно обозначено в нотах? Похоже было на импровизацию, заумную игру двух всего уже попробовавших профессионалов. Занятно, но тот самый случай – слишком долго!

И опять прелестная миниатюра, мелькнувшая даже слишком быстро: дуэт Greeeen, написанный специально для Ксении Жулёвой её другом, американцем Максом Стоффрегеном. То ли чувства автора к красавице Ксении «виноваты», то ли партнёрство представителя другого, отцовского поколения Сергея Дубова, но получилось элегантно и по музыке, и визуально.

Контрастом слушался другой дуэт – 16 cells Адама Кубера. Вернее, его было интересней смотреть, чем слушать. На мимику и пластику Ирины Соповой можно любоваться бесконечно! Владимир Ткаченко – прирождённый ансамблист, что не мудрено, потому как амплуа альтиста сочетает с дирижированием. Оба исполнителя драйвом и разворотом «глаза в глаза» друг другу старались вытянуть занудный опус, по звучанию похожий на средневековую пытку «капли на темечко».

Фото Ирины Шымчак

Завершение первого отделения имело к музыке условное отношение. Living Room («Жилая комната») Джона Кейджа. Помните, в кукольном «Необыкновенном концерте»: «здесь у нас звучит быт, так сказать, обиход». До «соло водобачкового инструмента» не дошло, но ритмо-фон создавали ножницы, какие-то железные ступки, экологические мешочки с лузгой, заводящиеся пружины механических будильников и т. д. Альт был представлен футляром инструмента, на котором складно барабанил Михаил Ковальков. Другие соучастники действа: Дарья Филиппенко, Ирина Сопова и Сергей Полтавский, все предельно сосредоточенные, с нотами (что там написано? посмотреть бы!). Оправдание увиденному найдём у нашего «солнца», А. С. Пушкина: «Многие меня поносят И теперь, пожалуй, спросят: Глупо так зачем шучу? Что за дело им? Хочу!»

После антракта откровением прозвучало трио Алексея Курбатова для альта, виолончели и фортепиано. Достаточно протяжённое произведение слушалось взахлёб. Вот это – Музыка с большой буквы, когда не надо определять направление, подтекст. Просто отдаваться волне эмоций. Наконец удалось понять, насколько выразительно и богато может играть кантилену Ирина Сопова. Как гибко с ней перекликается виолончель Сергея Суворова. Какое мягкое и вдумчивое туше у рояля Павла Домбровского.

Слишком рационалистичной, застылой показалась вслед прозвучавшая пьеса японского автора Тору Такемицу A Bird came down the Walk. Снова исполнители – Владимир Ткаченко и Павел Домбровский – были интересней музыки.

Ярким эстрадным духом повеяло от сочетания альта и аккордеона в пьесе Киля Майерлинга Amber&Cream – «Янтарь и мороженое», новый десерт! Услышанное скорее напоминало брызги шампанского, а тембры инструментов манили ароматом танго. Да ещё вместо усатого мачо Сергей Полтавский пригласил в дуэт аккордеонистку Марию Власову. Её виртуозная техника сочетается с обольстительной внешностью (утончённый вариант «Кавказской пленницы»), Мария изящна в пластике со своим тяжеленным инструментом – любо смотреть! Вообще, у Сергея талант выбирать для женского состава фестивалей исключительно хорошеньких или красавиц.

Далее нас ждал, пожалуй, самый зрелищный номер. Dido&Orfeo Гэвина Брайерса – парафраз на знаменитую прощальную арию Remember me из «Дидоны и Энея» Пёрселла. Проникновенно и свежо звучала тема покинутой царицы Дидоны у саксофона Леонида Друтина, ему откликались альт Сергея Фильченко и виолончель Сергея Суворова. «Крепость» композиции, её каркас – пианист Вадим Холоденко, известный солист и лауреат, при этом верный друг альта и альтистов. Так отрадно лился в уши барочный напев, что танец Ольги Пшеницыной – изгибы чёрной пантеры, игра с абрикосового цвета плащом – показался избыточным на крошечном пятачке сцены.

Но заканчивать концерт оптимист Полтавский со товарищи могли только в мажоре и с юмором. Джордж Стивенсон, «Оттепель» – пьеса для восьми альтов. К уже упомянутым присоединились участвовавшие и в начальном ансамбле Ржевского Сергей Тищенко и Александр Татаринов. Прихотливо-капризная, словно весенняя погода, фактура, маленькие соло каждого из октета, солнечное ликование в финале.

И при всей настороженности к союзу «примочек» (как на сленге именуют электронные приспособления) и академических инструментов, на продолжение в ЗИЛ захотелось попасть, едва отзвучали дружные аплодисменты в «Доме».