Вторая половина 1930-х годов выдалась нелегкой для Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. Пережив обвинение в «формализме», композитор предпочитал не браться более за оперный жанр, ограничивая себя инструментальной музыкой. Наряду с работой над музыкой к спектаклям и фильмам он обращается – после многолетнего перерыва – к области камерной музыки, создавая Первый струнный квартет, а также задумывает новую симфонию. Концепция произведения в ходе работы поменялась кардинально. Первоначально Дмитрий Дмитриевич задумывался в 1938 г. о монументальной симфонии с чертами оратории, посвященной Владимиру Ильичу Ленину (первая часть должна была повествовать о юности вождя, вторая – о революции, третья – о смерти и всенародной скорби, четвертая – о движении страны по ленинскому пути), в качестве текста была выбрана поэма Владимира Владимировича Маяковского «Ленин». Шостакович начал работать над таким произведением, но попытка оказалась неудачной (на стихи Маяковского вообще весьма сложно писать музыку). Композитор пробовал использовать иные стихи о Ленине, но задуманная «ленинская» симфония-оратория так и не была написана. Созданная в 1939 г. Симфония № 6 оказалась совсем иной – и совершенно неожиданной.
«Симфония без головы» – такое определение дали этому произведению некоторые критики – и дело не в том (точнее, не только в том), что симфония эта не четырехчастная, а трехчастная (история музыки знает примеры симфоний и с меньшим количеством частей – достаточно вспомнить «Неоконченную» Шуберта, которая, вопреки утвердившемуся наименованию, вовсе не выглядит незавершенной). Как правило, смысловой «центр тяжести» симфонии приходится на сонатное аллегро, и обычно в этой форме пишется первая часть, но в данном случае первая часть – Largo. Можно было бы говорить о «переносе центра тяжести» на одну из последующих быстрых частей – вторую (Allegro) или третью (Presto), но это представляется невозможным, поскольку первая часть по длительности звучания сопоставима с общей протяженностью двух других.
Первая часть глубоко трагедийна – она кажется своеобразным «продолжением» трагических страниц Пятой симфонии. «Тяжелая» насыщенная оркестровая фактура сменяется сольными высказываниями различных инструментов – и прозрачная инструментовка этих моментов (в особенности соло флейты) делает их не столько светлыми, сколько беззащитными и обреченными. И нельзя сказать, что реалии эпохи не давали повода для подобного трагического мироощущения.
Вторая часть – скерцо – нередко становилась «мишенью» для критиков-современников, которым она казалась «холодной и формальной». Но именно таким и выглядит мир, представляемый в скерцо: в причудливых кружевах, сплетаемых деревянными духовыми, нет дыхания жизни, а мелодия скрипок, претендующая на кантиленность, неожиданно «взрывается» резкими выкриками. Причудливые образы, в которых нет ничего человеческого, кружатся в безжизненном, «механистическом» танце.
В финале, имеющем форму рондо-сонаты, видели многое – и «жизнь, как она есть», и «игровое начало», и даже… перипетии футбольного матча. Композитор здесь действительно «играет стилями» – в стремительном движении мелькают темы, напоминающие и о Россини, и о Гайдне, и о Моцарте, и о бытовой музыке, современной композитору. В этой «пестрой картине» при всей ее внешней жизнерадостности не остается места для человеческой личности.
Премьера Симфонии № 6 состоялась ровно два года спустя после премьеры Пятой – в ноябре 1939 г. Исполнил ее – в том же составе – Ленинградский филармонический оркестр, и вновь дирижировал Евгений Мравинский.
Музыкальные Сезоны
Пока нет комментариев