Сад без вишни

«Вишнёвый сад» Воронежского академического театра драмы им. А.Кольцова представлен на соискание национальной театральной премии «Золотая Маска». И даже если спектакль не попадёт ни в одну номинацию, надо бежать и смотреть его немедленно

Театр одного режиссёра

Художественный руководитель театра Владимир Петров в глобальном смысле слова художник. «Вишнёвый сад» в его постановке, сценографии и музыкальном оформлении – не что иное как творение одного создателя. Триединство замысла (режиссура, сценография, подбор музыки) принадлежит одному человеку – режиссёру, и вместе с участием актёров его авторское живописное полотно дышит как живое существо.

Это был первый в моей жизни «Вишнёвый сад», в сценографии которого не было дурацких бутафорских цветочков. Да, в чеховском тексте чёрным по белому написано: «Уже май, цветут вишнёвые деревья», но нельзя же понимать авторскую ремарку так буквально! Ведь ремарка даётся автором ради того, чтобы актёры почувствовали атмосферу. Как сказал гений современного театра Пётр Наумович Фоменко: «Главное в спектакле – это воздух». В спектакле Владимира Петрова тоже главное – воздух, атмосфера и… ощущение времени. Почти физическое! Вот они приехали в усадьбу в два часа ночи, начались бесконечные семейные воспоминания, смех и слёзы, уже светает, а они всё никак не наговорятся! Так давно не виделись, так соскучились и так много надо обсудить, что целой ночи не хватит… Смотришь на всю эту суету и чуть ли не в голос хочется сказать: «Господи, да что ж они спать-то не ложатся?! Ведь четыре утра уже…» В этом спектакле ты буквально кожей ощущаешь ход времени. Сколько бы «Вишнёвых садов» я ни видела до сих пор, никогда не задумывалась, в какое время суток Раневская возвращается из Парижа в родной дом. Какое, казалось бы, это имеет значение? А тут время, его ритм и пульсация настолько ощутимы, что течение времени становится едва ли не главным обстоятельством!

Петя Трофимов – Вячеслав Гардер, Аня – Мария Щербакова, Раневская – Надежда Леонова, Варя – Магдалена Магдалинина, Гаев – Вячеслав Зайцев

В сотый раз перечитывая пьесу после просмотра спектакля, я порой удивлялась: «Неужели эти реплики в первом акте звучали со сцены?» Да, звучали! Только актёры играли не слова, а то, что за словами. Они играли самочувствие, событие, атмосферу и… воздух. То есть эмоции, настроения, вызванные сменой событий. Воздух в спектакле, как и в жизни – это то, что нельзя потрогать руками: нечто невидимое, но реально существующее.

В усадьбе Гаева звучал аутентичный фольклор

Роль музыки – почти главная в создании атмосферы спектакля или фильма: от музыки зависит половина успеха, если не больше. Например, уберите из всенародно любимой комедии «Ирония судьбы» сказочные, волшебные, искрящиеся как первозданный новогодний снег мелодии Микаэла Таривердиева. И что останется? Водевиль.

Воронежский «Вишнёвый сад» начинается с фольклорной песни «Дождь» в исполнении группы «Волга». В голосистом Черноземье знают толк в народной музыке, и в этом спектакле она оказалась как нельзя кстати. Где происходит действие? В усадьбе. А где усадьба? В сельской местности, в деревне. Вот и звучат с утра до ночи над родовым гнездом Раневской русские народные песни. И в какой бы Париж она ни устремилась, горестные и радостные эти напевы останутся с ней навсегда: как горсть родной земли, как лейтмотив её не сложившейся жизни.

Варя – Магдалена Магдалинина и Аня – Мария Щербакова

Пронзительно, выворачивая душу наизнанку, звучит песня «Червона роза» той же группы «Волга», отражая внутреннее состояние Вари, которую играет Магдалена Магдалинина: её героиня одновременно и любит Лопахина, и боится его, и хочет за него замуж, и испытывает душераздирающую боль оттого, что он замуж её не берёт…

Интересное, неординарное и осмысленное музыкальное оформление не просто делает спектакль эмоционально насыщенным, но ещё и расширяет рамки зрительских познаний, знакомит с модной и актуальной группой, которая играет в стиле этно-электроники и исполняет аутентичные русские песни XI-XIX веков. На стыке аутентичной и электронной музыки сегодня пытаются работать многие, но… делать это талантливо получается далеко не у всех. Послушайте в YouTube или ВКонтакте группу «Волга», у них интересный материал, бескрайний как одноименная русская река.

И остался сад без вишни…

Главный сценографический образ спектакля – мешки с сушёной вишней. Образ сушёной вишни, которую хранили в мешках, взят из реплики Фирса: «В прежнее время, лет сорок – пятьдесят назад, вишню сушили, мочили, мариновали, варенье варили и, бывало, сушёную вишню отправляли возами в Москву и в Харьков». Это взято из чеховского текста, из смысла и содержания пьесы, а не с потолка, как у некоторых горе-режиссёров: «Я так вижу».

Лопахин – Юрий Смышников, Раневская – Надежда Леонова, Гаев – Сергей Карпов

У кого-нибудь был вишнёвый сад? А у меня был, на даче. И каждая косточка – каждая! – упавшая с дерева в плодородный чернозём, давала поросль, которую надо было постоянно выкорчёвывать, иначе сад превращался в непроходимые заросли. Чехов, как великий писатель, доподлинно знал предмет, о котором писал. Содержать вишнёвый сад в чистоте и порядке – это адский труд. Ежедневный, тяжёлый, адский сизифов труд.

Сил и средств на уход за садом у Раневской и Гаева не было. Так же и мы с родителями продали дачу с вишнёвым садом. В пьесе всё по-житейски достоверно. Отдать вишнёвый сад и землю в аренду под дачи, как предлагает Лопахин? Да это всё равно что пустить в родной дом квартирантов с улицы! «Дачи и дачники – это так пошло, простите!» – возмущается Раневская, которую играет Надежда Леонова. В этом-то и принципиальная разница между Раневской и Лопахиным: она понимает, что такое пошлость, а он нет. Он – хам, и достаточно апелляций к Чехову, о хамстве Лопахина в тексте сказано достаточно. Грубость и неотёсанность персонажа сквозит в каждой его реплике, в его бестактной навязчивости!

Сцена из спектакля «Вишнёвый сад» Воронежского государственного академического театра драмы им. А. Кольцова

И, конечно, кульминационная сцена – торжество грядущего хама: «Я купил! Вишнёвый сад теперь мой! Мой! (хохочет) Приходите все смотреть как Ермолай Лопахин хватит топором по вишнёвому саду, как упадут на землю деревья». На радостях он изрядно набрался коньяку, и к моменту объявления итога торгов попросту пьян, орёт, впадает в истерику, входит в раж и начинает вспарывать ножом мешки с сушёной вишней, которая катится россыпью и заполняет подмостки… Очень страшная сцена. Так он и живот человеку вспорет, не задумываясь… Юрий Смышников в роли Лопахина очень убедителен.

Раневская одета в тёмно-вишнёвое платье – сама как сушёная вишня. Несчастная, нелепо прожившая жизнь, не имеющая будущего. Что ж, прожила, как сумела… Но, когда под глиссандо третьей арии Далилы из оперы Камиля Сен-Санса «Самсон и Далила», она, покидая родной дом навсегда, из россыпи сушёной вишни берёт одну вишенку и кладёт в свою дамскую сумочку – на память, как берут с собой горсть родной земли, эта символическая мизансцена пробирает до слёз… Катарсис случился. Ради таких минут и стоит идти в театр.

«Это так пошло, простите!»

Раневская и Гаев, которого играет один из мэтров воронежской сцены Сергей Карпов, взявшись под руки, медленно уходят в глубину сцены и словно бы растворяются во тьме, исчезают как исчезли из нашей жизни подлинные аристократы. Их больше нет.

Раневская – Надежда Леонова, Гаев – Сергей Карпов

«Под занавес» мы снова слышим композицию группы «Волга», звуки которой воспринимаются то ли как мощные удары в «бочку» (так ударники называют бас-барабан в ударной установке), то ли как безжалостные удары топора по вишнёвому дереву. И от каждого удара становится почти физически больно… А на россыпи сушёной вишни в одиночестве умирает Фирс.

Режиссёр Владимир Петров счёл нелепым, если в конце спектакля Анатолий Гладнев, исполняющий роль старого лакея Фирса, как ни в чём не бывало встанет, затем выйдут на авансцену другие актёры, начнутся поклоны, аплодисменты, цветы и… горестная атмосфера финала пьесы тем самым будет разрушена. И постановщик придумал ещё один финал. На авансцену выходят новые хозяева жизни – хам Лопахин, помещик-недотёпа Симеонов-Пищик (Роман Слатвинский), туповатый конторщик Епиходов (Артур Платов) и лживый грубиян лакей Яша (Александр Рубан). Все они, взяв в руки кто барабан, кто балалайку, кто гитару, которую, кстати, Епиходов называет мандолиной, потому что не понимает разницы между этими музыкальными инструментами, и вместе затягивают песню «Совы нежные» французской группы Les Pires, на русском языке, естественно, потому что эти «аристократы» университетов не кончали и по-французски ни бельмеса… В их исполнении звучит убогий, примитивный, тупой мотивчик, этакий «блатняк»: тоника, субдоминанта, доминанта, тоника. Да уж, прямо скажем, не Сен-Санс… И публику, которая осознала угрожающий смысл пьесы и спектакля, настигает уже не боль, а сартровская тошнота. Тошнота от засилья «грядущего хама», окружающего нас повсюду.

Спектакль «Вишнёвый сад» – отдушина, глоток чистого воздуха среди духовной нищеты, которая не просто обступает, но уже откровенно и безжалостно душит мыслящих, культурных, воспитанных и образованных людей. Достаточно мельком взглянуть на экран телевизора, и мне как Раневской хочется воскликнуть: «Это так пошло, простите!». Поэтому телевизора у меня нет вот уже семь лет. Я себя берегу.

Режиссёр Владимир Петров очень внимательно прочитал чеховскую пьесу и, осознав её гениальное пророчество и актуальность, талантливо воплотил на сцене вместе с актёрской командой.

Автор фото Валерий Драбов

Фото предоставлены пресс-службой ВГАТД им. А. Кольцова

Все права защищены. Копирование запрещено