В Москве открылся фестиваль, посвященный 90-летию легендарного маэстро
Мстислав Ростропович вновь сыграл в Большом зале консерватории. Правда, с киноэкрана
В понедельник в Большом зале Московской консерватории открылся VIII Международный фестиваль имени Мстислава Ростроповича. Юбилейный – маэстро в этом году исполнилось бы 90 лет. К славной дате и подготовились славно: позвали самый знаменитый в мире российский оркестр – Заслуженный коллектив из Санкт-Петербурга. После 24-летнего перерыва привозят из Вашингтона в Москву и Петербург Национальный симфонический – оркестр, которым Мстислав Леопольдович руководил 17 лет. Заполучили на камерную московскую программу звездный дуэт скрипача Максима Венгерова и пианистки Полины Осетинской. А на закрытии 4 апреля в БЗК обещают могучий русско-яконский микс в составе нашего Госоркестра имени Светланова, Йокогамской симфониетты, капеллы имени Юрлова и Филармонического хора Токио.
Может быть, я субъективен, но во всем, что затевает Ольга Ростропович – а именно она, президент Фонда Мстислава Ростроповича, является главным мотором фестиваля имени своего отца, – мне видится достоинство и качество. Вот и в понедельник на сцене не было лишней помпы. Несколько приветственных слов сказали вице-премьер Ольга Голодец и сама Ольга Мстиславовна. Затем показали чудесный 17-минутный фильм про маэстро. Не то чтобы мы узнали из него что-то новое – но просто радостно было видеть легендарного музыканта брызжущим энергией, играющим свою любимую музыку, общающимся с друзьями, женой – богоподобной Галиной Вишневской, веселящимся с дочками – еще совсем девчонками…
А потом свое место на сцене заняли оркестр и его лидер – прославленный Юрий Темирканов. Снова не удержусь от личной интонации: при всем огромном уважении к Юрию Хатуевичу, в том, что он делал в последние годы, мне не хватало горения, олимпийское сияние над его царственной головой не всегда сопровождалось излучением соответственного количества душевного и музыкантского тепла. Но нынешняя Вторая симфония Сибелиуса развеяла весь мой скепсис! Это было сыграно так мощно, так темброво ярко и вместе с тем цельно, с такой неоспоримостью драматургии, с ослепительным северным блеском звуковых вершин, подкрепленным скальной нерушимостью оркестровой плоти, что, кажется, публика вспомнила о необходимости перевести дыхание только с последним могучим мажорным аккордом эпического музыкального полотна. Вот настоящий петербургский звук во всем его благородстве и великолепии!
Перед вторым отделением мы стали свидетелями церемонии посвящения Темирканова в звание почетного профессора Московской консерватории. Ректор Александр Соколов надел на дирижера мантию не хуже той, что доставалась в свое время Чайковскому в Кембридже или Шостаковичу в Оксфорде. Пояснив, что до сих пор такое звание присваивалось консерваторией только самому Ростроповичу и Вишневской.
Но, может быть, эта нежданно нагрянувшая академическая почесть сослужила и не совсем хорошую службу – во всяком случае исполнение Темиркановым Равеля (сюиты «Моя матушка – гусыня» и знаменитого Вальса) при высочайшем техническом качестве отдавало, на мой слух, профессорской солидностью. Звук, хоть и идеально точный, но, может быть, слишком материальный, не дышал равелевской воздушной тайной. Например, в начале Вальса синкопированный ритм с «перебоем» на пропущенную третью долю воспринимался просто как топ-топ – остановка, тогда как по смыслу это каждый раз маленький прыжок-полет вперед. Впрочем, не буду мелочиться – масштабу темиркановского драматургического разворота именно в Вальсе могли бы позавидовать многие исполнители. А завершилась эта блистательная вещь тем, чего и хотел Равель – ослепительно-прекрасным и страшным крахом. Прочим интерпретаторам такое почти никогда не удается, у них это просто романтически-головокружительный апофеоз танца, тогда как композитор думал о конце мира в сумасшедшем сплетении развлечений и войны.
Казалось бы, что можно сыграть на бис после такого вселенского «большого взрыва»? Мы с коллегами гадали – и не угадали: оказывается, тихую, мечтательную тему Золушки Прокофьева. И вот тут как раз было то, чего не хватило в Равеле: воздух, тепло и манящая тайна. Все-таки русская музыка российскому исполнителю ближе всего!
фото автора
Пока нет комментариев