«Раздеваешься и выходишь на сцену…»

Все, кто видит Ирину Суханову на сцене, ощущают примерно то же, о чем сказал однажды Олег Павлович Табаков, заметив ее в школьном спектакле: «Вот это – настоящая актерская энергия!». Ее энергия долетает до галерки Московской оперетты и Свердловской музкомедии, как это было во время международных состязаний «ОпереттаLand» и Конкурса имени В.А.Курочкина. Дипломы и лауреатские звания Ирины Сухановой тогда констатировали очевидное: в музыкальном театре появилась новая героиня.

Она умеет быть разной. Ироничной и беззаботной. Горячей и недосягаемой. Роскошной. Притягательная, тревожащая глубина ее тембра добавляет масштаба всем проявлениям этой обаятельной актерской индивидуальности. В ее арсенале – заразительный смех, правдивое живое лицо, красивая сила в движеньях и то душевное равновесие, которое позволяет оставаться победительницей не только по сюжету, а по сути.

Жизнь Ирины Сухановой кардинально изменилась с приходом в Московский музыкальный театр «На Басманной» под руководством Жанны Тертерян. За семь лет она подготовила семь ведущих ролей в спектаклях театра: Элиза Дулиттл, Нинон, Купава, Рита, Багатель, Сюзон, Донна Люсия д’Альвадорес. Под не ослабевавшим ни на миг руководством Жанны Тертерян Оффенбах, Римский-Корсаков, Кальман, Лоу и Доницетти сделали свое дело: Ирина Суханова приобрела бесспорный, хотя и не предписанный штатным расписанием, статус примы.

С.П.: Как случилось, что вы стали актрисой?

И.С.: Я училась в колледже Г.Вишневской на факультете актерского мастерства. Наш выпуск был самым первым, мы начинали во Дворце пионеров в Перово, когда еще не было построено основное здание. Нас всего 10 человек первых выпускников колледжа: это и актриса МХТ им Чехова Саша Ребенок, и актриса РАМТа Людмила Цибульникова, и режиссер Михаил Станкевич… Я пришла позже остальных, потому что вообще-то собиралась поступать на фортепианное отделение в Гнесинку. И ко мне в колледже не очень серьезно относились, хотя всегда обращали внимание на мой тембр и голос. И вот однажды в колледж пригласили Олега Павловича Табакова, чтобы показать ребят, которые собирались поступать именно на актерские факультеты. Мы играли «Женитьбу Бальзаминова» Островского, и у меня была небольшая роль. Я точно знала, что показывают других, и совершенно не волновалась. Потом ему каждого представляли по отдельности, но неожиданно для всех он выделил меня, и больше ни о ком говорить не стал. Меня этот момент тоже поразил.

С.П.: После этого вы решили поступать в ГИТИС?

И.С.: Нет, я же готовилась поступать на фортепианное отделение! Окончила с отличием школу им. И.Гайдна, где занималась по классу композиции и даже выступала со своими пьесами в Шуваловской гостиной Академии им. Гнесиных. Но потом, во время занятий на подготовительном отделении в Гнесинке, мои намерения изменились – я подала документы, а на экзамен не пошла. И первый год пропустила после школы. Потом поступила вольнослушателем к А.А.Бармаку в ГИТИС. А еще через год – на курс к Г.П.Ансимову.

С.П.: Некоторые считают, что студенты Г.П.Ансимова всегда были в ГИТИСе на особом положении, это так?

И.С.: Ничего подобного. Да, Георгий Павлович создавал особую атмосферу. У нас на курсе были студенты совершенно разные по возрасту, но он очень уважительно относился ко всем. Каждый размышлял о своих ролях и мог ответить в таком духе: «Нет, я так не хочу делать». Для меня стало открытием, что можно чего-то не хотеть. Сейчас уже, когда прошло время, я понимаю: Ансимов учил тому, что каждый должен быть собой. Не нужно синдрома отличницы. Не нужно выжимать из себя. Нужно быть собранной, но собой.

С.П.: Как вам удается остаться собой в таком жанре, как оперетта, где сплошь – штампы?

И.С: Вначале то, что мне показывают, чаще всего воспринимаю в штыки: боже, я же не буду именно так делать?! Умом-то я понимаю, что буду играть по-другому, но, когда до меня уже был первый исполнитель, кажется, что по-другому играть невозможно, и я тоже должна именно так. Мне нужно время, чтобы отстраниться от чужого исполнения, самой вникнуть, увидеть. Сама послушаю – и тогда да. Тут и начинается колоссальная работа, внутренняя борьба и поиск движений, которые для меня органичны. Есть спектакли, где я чувствую себя как рыба в воде. Например, «Фиалка», хотя она была поставлена задолго до меня. «Сильва», «Марица», «Летучая мышь», «Баядера», «Веселая вдова» – все это я очень люблю, и хотела бы играть в этих спектаклях.

С.П: Вместе с артистами Большого театра вы участвовали в проекте Феликса Коробова «Буря», часто выступаете как солистка Москонцерта. Для вас есть разница, с кем из партнеров выходить на сцену?

И.С: Я не могу быть на сцене сама по себе, – конечно, многое зависит от того, кто рядом. На сцене очень важны сиюминутные ощущения: каждую минуту что-то чувствуешь или не чувствуешь, а в зависимости от этого и реагируешь, причем открыто. Только тогда происходящее выглядит живым и естественным. Главное – поймать состояние, ведь текст уже есть и не надо искать слова. Бывает, что не хватает отдачи партнера, иногда на репетиции я смотрю и думаю: господи, будет что-нибудь или не будет? А потом, когда происходит спектакль, человек раскрывается. Поэтому я понимаю, что ни про кого заранее говорить нельзя. Я и про себя не знаю – какой буду на сцене. Только на спектакле, когда отпускаешь себя, появляется образ. Потому что мне уже никто не скажет: стоп. Как все завертелось, так и идет – в финале встретимся.

С.П.: О вас рассказывают какие-то удивительные вещи, например, что вы переживаете, если вас назначили на роль, которую исполняет ваша коллега. Это правда?

И.С.: В нашем театре не так часто идут спектакли, и вторых составов практически нигде не получается. Но не должно быть дыхания в спину, столкновений с теми людьми, с кем я работаю близко. Чувство такта играет не последнюю роль в отношениях с коллегами. Не хочу, чтобы за меня что-то додумывали и приписывали то, чего нет. Моя репутация – это мое будущее.

С.П.: Вы ощущаете себя в театре примой?

И.С.: Чувствую себя на своем месте, я бы так сказала. Потому что, когда нужно что-то доказывать, в этот момент перестаешь понимать, кто ты и что нужно доказать. Очень важно, когда в тебя верят, на тебя надеются, ждут, тебе доверили роль – самой хочется вдохновлять! В этот момент что-то открывается внутри, какие-то новые возможности. Нужно быть там, где меня хотят видеть. И это долгосрочные отношения. Если где-то не складывается, я даже стараюсь не анализировать, что не так. Мне мама тоже говорит: «надо радоваться тому, что есть и ценить это». Даже спектакли, где у меня небольшая роль, и концерты, в которых исполнила хотя бы две арии – ведь это часть моей жизни, моей любимой работы.

С.П.: Вашу жизнь как-то изменила победа на конкурсе артистов оперетты имени В.А.Курочкина в Екатеринбурге?

И.С.: Для меня была очень важна и сама подготовка, и участие – послушать других и понять, как умеешь с собой справляться. Я ведь, действительно, победила сама – никто за меня не вступался. Как потом выяснилось, могла получить и первую премию, просто не знала, что по условиям конкурса нужно прочитать драматический монолог, а я сразу начала петь. Ко мне подошли потом член жюри Лариса Барыкина и композитор Евгений Загот и сказали: ну что же вы! А мы хотели вам дать первую премию. Но это неважно. Главное, что в целом отношение в этом театре было замечательное. Большая сцена, большой оркестр. И все так естественно, дирижеры абсолютно на равных с конкурсантами. И так мне было хорошо! Когда все складывается, это окрыляет и хочется сделать невозможное.

С.П.: Вам знакомо чувство волнения?

И.С.: Всегда очень нервничаю перед выходом на сцену. Концерты петь сложнее, особенно если близко сидят зрители. Но спектакль – это хорошо отлаженный механизм, здесь даже волнение другое. В театре складывается атмосфера, и ты живешь в ней вместе со всеми. Есть спектакли, когда я очень нервничаю, а есть, например, «Фиалка Монмартра». Волнение может возникать по другим поводам. Например, во время гастролей в Симферопольском музыкальном театре было очень холодно. Я стояла и думала: ну как это может быть! На улице 10 градусов и столько же в зале. Мы просто все заболеем, а это только начало гастролей. И я понимала замкнутость этой ситуации, что ничего не можешь сделать: раздеваешься и выходишь на сцену. Вот это было действительно волнение. Или всегда раздражаюсь из-за переодеваний, когда их много в спектакле, и они сумбурные. Мне кажется, что вещи должны быть удобными. А когда много маленьких деталек, быстро их никак не наденешь. Из-за этого я нервничаю. Мне неудобно, что выгляжу злой, я уже у всех прощения попросила, но каждый раз это повторяется.

С.П.: Но из зала-то все это незаметно.

И.С.: Да, конечно, я знаю (смеется).

С.П.: Вы всегда знаете, как выглядите со стороны?

И.С.: То, как я себя ощущаю – это одно, но со стороны может выглядеть совсем по-другому, а из зрительного зала тем более. Я доверяю тем, кто сидит в зале. Иногда смотрю: выходит актер и вроде выполняет задачу, которую перед ним поставили, старается, а получается беспомощно. И мне так выглядеть не хотелось бы. Быть органичной в предложенных обстоятельствах – вот это для меня всегда главное.

С.П.: Вы человек академической выучки, а как относитесь к современной музыке, режиссуре, что вас вдохновляет?

И.С.: Недавно у нас в театре состоялась премьера спектакля «Здравствуйте, я ваша тетя!». Мюзикл написал Александр Бараев, и это замечательная театральная музыка, которую приятно и слушать, и исполнять! Вообще люблю очень разные жанры: и классику, и рок, и электронную музыку, и советскую, особенно из кинофильмов. Недавно с удовольствием посмотрела постановку Булгаковского дома «Хармс втроем», «Травиату» Аллы Сигаловой в Новой Опере.

С.П.: На ваш взгляд, зависит ли карьера певца от того, кто его педагог по вокалу?

И.С.: Да, от педагога зависит многое, но не все, и очень важно совпадение характеров. По классу вокала я окончила ГИТИС у Юрия Семеновича Удалова, а впоследствии брала уроки у Ольги Федоровны Мироновой, которая помогла мне и в постановке голоса, и в выборе подходящего репертуара. Потом я встретила Ирину Игоревну Долженко, которая сказала гениальную фразу: «Никогда не сомневайся в своем мастерстве, и зритель тебе поверит». Она работает спокойно, без фанатизма, и для меня это комфортно. Именно занятия с ней позволили мне обрести свободу.

С.П. Большинство ролей вы исполняете в постановках Жанны Тертерян. На вас как-то повлияло это сотрудничество?

И.С.: Мой первый педагог, Георгий Павлович, всегда делал очень точные замечания. И Жанна Григорьевна из таких учителей. Мне нравится ее стиль и то, как она ведет репетиции. У нее своя пластика, она красиво движется и вообще все делает умело и как женщина, и как режиссер. Тут красота не в смысле красивости – все продумано: здесь блеснет, там сверкнет, все на своем месте и нет ничего лишнего. Смотришь и любуешься. Достаточно увидеть, как она показывает, и сразу становится понятно, чего она требует. Всегда хочу услышать ее мнение, для меня это действительно очень важно.

С.П. Что значит для вас сцена?

И.С.: Это возможность выразить, прожить ту часть себя, которую я не могу себе позволить в реальной жизни. Например, вести себя как Нинон в «Фиалке»: сделать выбор и уйти, или рассмеяться человеку прямо в лицо. Герой и его характер уже запечатлены автором, а мне остается только выразить это с присущей мне пластикой и внешностью. Всегда предвкушаю момент выхода на сцену, потому что здесь я могу дать себе волю, вообще жить шире, ярче – в жизни так не бывает или выглядит чрезмерным. И та часть, которая внутри меня спит, вдруг освобождается. Даже заранее продуманные жесты на сцене возникают совсем иначе – спонтанно, в ответ на происходящее. Только сцена делает актера актером. И певцом становишься не в классе, а именно на сцене.

С.П. На выпускном спектакле в ГИТИСе вы исполнили заглавную партию в мюзикле «Хэлло Долли» и Соню в «Войне и мире». В театре «На Басманной» у вас преимущественно героические партии или такие роли, где в итоге вы превращаетесь в героиню. О каких ролях вы мечтаете сейчас?

И.С.: Конечно, мечтаю о полноценной вокальной партии в большом спектакле. «Евгений Онегин» и «Пиковая дама» – мои любимые оперы Чайковского и спеть в них – давняя мечта. Но хотелось бы и новых ролей, например, сыграть реальную историческую личность, героиню XIX века – готовую принять вызов и способную на поступок. Мне всегда нравилась Мишель Мерсье в роли Анжелики, маркизы ангелов, – она такая.

Вообще хочется чаще выходить к зрителю. Это и почетно, и ответственно, а главное – подтверждает: я права, и то, что делаю, не напрасно.

Фото: Лариса Герасимчук

Фото из спектаклей: Ольга Кузнецова

Благодарим ресторан «Серебряный век» за помощь проведении фотосъемок

Все права защищены. Копирование запрещено.