На VIII Минском международном Рождественском оперном форуме

 

В Минске завершился VIII Международный Рождественский оперный форум. Побывавший на его мероприятиях музыкальный критик Евгений Цодоков делится своими впечатлениями

 

Масштабный проект Белорусской оперы – Международный Рождественский оперный форум – проводится уже в восьмой раз, заслуженно обретя характеристику традиционного. Кстати, эпитет «традиционный» дорогого стоит. Ведь он в данном случае имеет кроме формального еще и важный содержательный смысл – в наше суетливое время «девятого вала» оперных экспериментов Минский оперный форум с его спектаклями дает возможность любителю этого вида искусства ощутить под ногами твердую почву – некую традиционную художественную опору, которая сегодня часто оказывается погребенной под зыбкими волнами режиссерских новаций. Среди таких опор, наряду с постановками, – оперный вокал, важное место которого в минских фестивальных днях усилено проходящим одновременно с форумом Международным Рождественским конкурсом вокалистов, справившим свой четвертый день рождения. Поэтому, уж не обессудьте авторы-постановщики форумных спектаклей, в этом обзоре вам придется потесниться и разделить свои достижения с артистами-певцами, без которых вы и ваши творческие усилия на любом оперном «аукционе» обесцениваются. И в этом отношении участие в минском оперном празднике таких солистов как Надежда Кучер и Надежда Павлова, Станислав Трифонов и Ахмед Агади, Юрий Городецкий и Оксана Волкова повысило изначальные ставки форума, или, как выразились бы профессионалы-аукционисты, – его эстимейт. Оправдались ли ожидания? Насколько конечная художественная «цена» отличалась от заявленной? Об этом и пойдет речь ниже.

 

***

Волшебная флейта. Тамино — Юрий Городецкий

Конечно, все спектакли Минского форума внешне отличаются друг от друга. Да и как, собственно говоря, могут быть похожими столь разножанровые «Волшебная флейта» и «Кармен», «Сельская честь» и «Травиата»? Однако ж все они оказались скроенными по вполне традиционному эстетическому лекалу – повествование вослед изначальной драматургии, изредка сопровождаемое некоторыми сюжетными и постановочными вольностями. Да и вольности эти – если приглядеться – вполне себе респектабельные, а с учетом мировой практики и не претендующие на особую оригинальность. В самом деле, ну разве можно считать выкрутасами визуальные мотивы популярных фэнтези в «Волшебной флейте»? Или Альфио, представшего как сицилийский мафиози? Или удушение Кармен с помощью красного шарфа – печальный «привет» от Айседоры Дункан? Конечно, нет. Если продолжить на примере «Кармен» или «Сельский чести» – оказывается, недостаточно просто осовременить спектакль и дать в руки Хозе ноутбук, переодеть героев в джинсы, миниюбки или современные костюмы с галстуками, сделать Микаэлу – это олицетворение деревенской невинности и скромности – какой-то лохматой неформалкой, а Лолу безжалостно пристрелить. Ибо это и многое другое было в минских спектаклях все равно выстроено по-оперному традиционно, в последовательно иллюстративном ключе. Столь любимой современными «новаторами» концептуальностью с заумными добавочными смыслами и актерской «акробатикой», переворачивающими все с ног на голову, тут не пахло, а если и попахивало, то слегка, не слишком мешая зрительскому восприятию. И это само по себе – комплимент всем постановщикам! Но при таком раскладе всемерно усиливается роль внутреннего единства выбранного стиля, детальной осмысленности мизансцен и артистизма исполнителей. А вот с этим-то у всех оказалось по-разному.

Волшебная флейта. Царица ночи — Надежда Кучер

Фестиваль открылся «Волшебной флейтой», совсем недавно поставленной австрийским режиссером Хансом-Йоахимом Фраем, нашим старым русским знакомцем. Спектакль пользуется у белорусской публики неизменным успехом, его очень хорошо посещают, чему способствуют уже отмеченная выше визуальная фантазийность и изобретательность художника Хартмута Шергхофера, создавшего яркие цветные миры, отчетливо отсылающие нас к справедливому Зарастро, коварной Царице ночи или простодушному Папагено. Но у всего есть оборотная сторона. Поданная как череда наглядных картинок «Волшебная флейта» имеет, увы, шанс оказаться скучной. Очень уж она длинна и частенько по-восточному витиевата и дидактична. Тяжелую задачку задал интерпретаторам Моцарт. Полностью справиться с формой зингшпиля, с темпоритмом чередования музыкальных и разговорных эпизодов постановщикам не удалось, и спектакль то и дело распадается на отдельные фрагменты. Причины, однако, были связаны не только с режиссурой. Впрочем, об этом чуть позже.

Волшебная флейта. Папагено — Андрей Клипо

В «Сельской чести» Михаила Панджавидзе, премьера которой состоялась в Минске в апреле нынешнего года, хорошо ощущалась суровая терпкость веристского бытописательского стиля, динамика которого подчеркивалась грамотной и почти бесшовной от эпизода к эпизоду работой машинерии, единой визуальной лепкой объемного сценографического пространства (художник – Александр Костюченко) и продуманными мизансценами, где артисты пребывали довольно органично. Все это следует записать в актив постановщиков и артистов.

Сельская честь. Сантуцца — Екатерина Головлева

Единственным гастрольным спектаклем на форуме была польская «Кармен» театра «Опера и филармония Подляска» Белостока в постановке и сценографии Беаты Редо-Доббер. Если сицилийская трагедия выглядела убедительной, то актуализированная «Кармен» похвастаться этим в полной мере не смогла. Её персонажи занимались зачастую пустым «оживляжем» и осваивали пространство сцены хаотично – ансамблевое мастерство оказалось слабым местом труппы. Не способствовала удаче и эклектичная, сценически блеклая в духе унылого «неореализма» картинка экспозиционного акта, и, наоборот, резко и вульгарно кричащая красная обстановка какого-то пошлого кабаре во втором, разительно и неоправданно диссонирующая с обликом предыдущего действа. Мы будто бы попали в совершенно иные эпоху и общественную среду. А ведь кабачок Лилас-Пастьи – это продолжение той же жизни тех же героев. Только к 4-му акту ситуация в этом плане выправилась, и выдержанный в условной черной цветовой гамме выразительный финал, сосредоточенный на главных героях, оказался лучшим эпизодом оперы.

Сельская честь. Туридду — Ахмед Агади, Альфио — Станислав Трифонов

Я еще вернусь к «Кармен» и ее солистам, а сейчас пришло время рассказать о центральном событии минского форума, премьере нынешнего сезона – «Травиате» Андрейса Жагарса. Творчество Жагарса известно своей неоднозначностью. Лично мне как критику повезло, я рецензировал до этого только один его спектакль – и это был отменный «Тангейзер» в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. «Травиата» оказалась под стать ему, если не лучше. Качественный, элегантный и стилистически выверенный спектакль произвел большое впечатление во многих своих компонентах – от лаконичной в духе скандинавского стиля «хюгге» графичной прямоугольной интерьерной сценографии (Кристине Пастернака) и костюмного универсализма, отсылающего нас к современности и подчеркнутого джинсами «скинни» титульной героини, до функционального и без излишеств лицедейства. Жагарс выбрал сценическую модель, в которой все внешние атрибуты сюжета некоторой своей выхолощенностью сознательно уступали главное место внутреннему и самодостаточному оперно-драматическому действу. Поэтому упреки некоторых дотошных зрителей и критиков, что в нынешние времена, когда даже аристократы королевских кровей свободно и без особых скандалов соединяют свои судьбы с простолюдинами, такая сюжетная коллизия невозможна, теряют свою силу – это не имеет значения. Выбор режиссера попал в точку: эстетика спектакля способствовала тому, что, уйдя от салонных завитушек и рюшей классики XIX века, постановщик не попал в ловушку нынешней дегенеративной режиссерской моды, рядящейся в тогу дурно понимаемого прогрессизма, – мы увидели очищенную от нафталина оперную традиционность в лучшем смысле этого слова. Режиссер словно говорил артистам и зрителям: я создал для вас комфортную, ненавязчивую и в то же время вполне узнаваемую нынешним поколением среду, теперь ваш черед – пойте, играйте, слушайте и внимайте гениальной музыке! Последнюю фразу следует уточнить – великая музыка сама к нам в уши не вольется, ее должен озвучить певец, о чем подчас забывают менеджеры от оперы. И с этой важнейшей миссией большинство вокалистов – исполнителей «Травиаты» справились.

Кармен. Кармен — Оксана Волкова, Хозе — Рафал Бартминьский

Теперь о пении подробнее. Центром вокального притяжения в «Волшебной флейте» оказался Тамино в трактовке Юрия Городецкого. Воистину, для его мягкого и нежного голоса это самая подходящая партия. А уж моцартовским стилем певец владеет. Уже отмеченному нами зрительскому успеху «Флейты» способствовал еще один главный персонаж, проводящий много времени на сцене – Папагено, интонационно точно воплощенный баритоном Андреем Клипо, удачно влившимся в труппу театра. Многого ожидали от мастерства Надежды Кучер. И ожидания наверное оправдались бы полностью, если бы не неуклюжая работа стоявшего за пультом немецкого дирижера Вильгельма Кайтеля, создавшего своей неуверенной и вяловатой трактовкой и невыверенными темпами ряд проблем исполнителям и в первую очередь Царице ночи с ее умопомрачительными колоратурами. Трудно сказать, в чем причина. Свидетели премьерных спектаклей утверждают, что под управлением дирижера-постановщика Манфреда Майрхофера партитура звучала гораздо лучше, а само действо выглядело динамичнее.

Кармен. Финал оперы

Исполнитель партии Туридду в «Сельской чести» Ахмед Агади со своим мощным голосом был на высоте. Такого рода «крикливые» веристские роли – его стихия. Екатерина Головлева как Сантуцца в полной динамических нюансов партии продемонстрировала хорошую вокальную форму и музыкальность. Наблюдая ее уже много лет, могу сказать – певица не забурела и работает над собой. Ей под стать оказался и брутальный Альфио – Станислав Трифонов. Все красоты замечательной музыки Пьетро Масканьи сумели выявить замечательный хор театра (хормейстер – Нина Ломанович) и дирижер-постановщик Виктор Плоскина, под управлением которого оркестр чутко следовал всем извивам чувственной партитуры.

Травиата. Виолетта — Надежда Павлова, Альфред — Юрий Городецкий

«Кармен» спасло без преувеличения выдающееся выступление тенора Рафала Бартминьского. Его Хозе на протяжении всего спектакля был почти безупречен вокально и артистически. Яркий и слегка терпкий лирико-драматический тенор безоговорочно владел залом, а кульминационный и спетый на разрыв души финальный дуэт заставил зал замереть. На фоне эмоционально щедрого Бартминьского как всегда качественное пение Оксаны Волковой выглядело несколько более академичным, не явив нам в этот раз нужной для огненной Карменситы харизматики. Партию Микаэлы достаточно чистенько озвучила Катажина Трыльник. Особой драматической энергетики от нее не исходило, но так и должно быть с этим лирическим персонажем – антагонистом главной героини. Если бы не несуразный образ, уготованный ей режиссером, Трыльник также могла бы стать символом удачи этого вечера. К сожалению, совсем неубедительным оказался вышедший на замену заявленному Дариушу Махею Томаш Рак как Эскамильо, с его невнятным и лишенным яркого полетного звука голосом и скупо «отоваренными» низами. Ведущие солисты не были должным образом поддержаны и четверкой контрабандистов, отчего потерял весь блеск красивейший ключевой квинтет. Дирижер-постановщик спектакля, хорошо известный москвичам по «Дону Паскуале» и «Идиоту» Вайнберга в Большом театре, Михал Клауза не смог приехать на это выступление – он уже не работает в Белостоке. Однако оркестр Белорусской оперы под управлением Гжегожа Берняка, немного суетно сыграв увертюру, в дальнейшем провел спектакль достаточно уверенно.

Травиата. Сцена из спектакля

На «Травиату» с Надеждой Павловой съехались любители оперы со всей Белоруссии и даже из России. Завышенные ожидания иногда играют с нами злую шутку. Но это был не тот случай. Вдохновенное пение, мастерская техника, насыщенная духовностью энергетика и проникновенная интонация – вот те эпитеты, которыми можно наградить певицу, а правильнее сказать – настоящую примадонну. Заслуживает очередных хвалебных слов и мастерство Юрия Городецкого, созданный им вокальный образ Альфреда не потерялся на фоне Виолетты и светил своим собственным неотраженным светом. Много треволнений у публики вызвала болезнь двух Жермонов театра – Станислава Трифонова и Владимира Петрова. В итоге партию спел Александр Краснодубский, поддержав партнеров достойно. Вдумчивое и точное музицирование Андрея Галанова сразу дало нам почувствовать – за пультом стоит дирижер-постановщик спектакля, а не дежурный маэстро.

 

***

Гала-концерт Гектор Лопес Мендоза

Завершающим аккордом Минского оперного форума по традиции явился большой гала-концерт, в котором на этот раз приняли участие 23 солиста из многих стран мира, среди них – шесть лауреатов нынешнего конкурса вокалистов. Уровень такого мероприятия в Минске стабильно высок. Нынешний концерт не стал исключением – слабых номеров было немного, а оркестр Болорусской оперы, уверенно ведомый Андреем Галановым и Джанлукой Марчано, добавил блеска мастерам вокального искусства.

Гала-концерт Тигран Оганян

В числе самых сильных, хотя и ожидаемых впечатлений концерта –исполненные Надеждой Павловой каватина Лючии и масштабная концертная ария Моцарта Vorrei spiegarvi, oh Dio. Четкая артикуляция и впечатляющая филировка звука в каватине вкупе с осмысленно выбранным темпом кабалетты, позволившем певице буквально «купаться» в колоратурах, а также владение моцартовским стилем доставили несколько минут наслаждения от музыки Доницетти и зальцбургского гения. Прекрасно и уверенно спетая Тиграном Оганяном ария Калафа тоже не оставила равнодушным. Певец очень вырос за год, прошедший со времен успеха в «Большой опере», а красивый голос обрел нужную плотность и уверенность, которой, признаться, мне не хватило на прошлогоднем гала-концерте. Среди приятных открытий – болгарское меццо-сопрано Александрина Стоянова-Андреева, которая уверенно исполнила своим тембрально насыщенным голосом каватину Изабеллы из «Итальянки в Алжире», и особенно мексиканский тенор Гектор Лопес Мендоса, в устах которого благородно эмоциональный и полный ритмической свободы накал Импровизации Андре Шенье сверкал подлинным солнечным итальянским блеском. Поразительно, что такого уровня певец, обретающийся в Бухарестской опере, не востребован на ведущих сценах мира. Впервые я также услышал отменное искусство ведущей литовский певицы Виктории Мишкунайте, в исполнении которой прозвучала ария Елизаветы из «Дона Карлоса». Предсказуемо хорош был в арии Орфея «Потерял я Эвридику» произведший год назад фурор контратенор Андрей Немзер. Многого я ждал от сильного казахского баритона Сундета Байгожина. Он прекрасно показал себя на прошлогодней «Большой опере», где был безжалостно выкинут в шаге от финала проявившим сомнительную пристрастность жюри, решившим разбавить двух мужчин-теноров женским сопрано. Ну что ж, пусть это останется на совести некоторых известных персонажей. А нынче Сундет ярко спел труднейшую арию Ассура из «Семирамиды», доказав свою силу. Как и Павлова, дважды на сцену в этот вечер выходила Надежда Кучер, сверкнувшая шлягерами – Сценой и Легендой Лакме со знаменитой арией с колокольчиками и куплетами Олимпии.

Гала-концерт Сундет Байгожин

Обладатель Гран-при нынешнего конкурса вокалистов армянский бас Саргис Бажбеук-Меликян, столь восхитивший всех в финальном туре колоритной арией Кончака, в гала-концерте вновь продемонстрировал свои великолепные вокальные качества, однако с образом Мельника из «Русалки» не справился. В Сцене смерти Родриго из «Дона Карлоса» хорошо выглядел лауреат 3-й премии российский певец Константин Сучков, к сожалению, ошибочно выбравший в финальном туре конкурса невыигрышный для баритона дуэт Розины и Фигаро. Мария Галкина из Белоруссии, получившая 2-ю премию, с чувством спела арию Мадлен из «Андре Шенье». У певицы большой потенциал, наполненные низы и середина, но есть проблемы с верхами, что, увы, проявилось и в гала-концерте, и в спетом в финале конкурса хрестоматийном дуэте Леоноры и Графа Ди Луны из «Трубадура».

Гала-концерт Александр Гелах

Обладатель 1-й премии россиянин Сергей Кайдалов грамотно, но не более того, исполнил арию того же Ди Луны. Кстати, в финальном туре он тоже аккуратно, но, на мой взгляд, без особого артистического драйва спел Онегина в Заключительной сцене. Мне кажется, что это как раз тот случай, когда певца отмечают в большей степени за вокальное мастерство, а не комплексно, что имеет право на жизнь. Среди приятных сюрпризов конкурса – единственный тенор-финалист обладатель 3-й премии Александр Гелах из Белоруссии. Он начинал в минском театре с характерных партий, вполне соответствующих качествам его тембра, но нынче отменно проявил себя и как лирический герой – исполненная в финальном туре Сцена и дуэт Рудольфа и Мими (включающая знаменитую арию «Холодная ручонка») выглядела весьма привлекательной. Песенка Герцога в гала-концерте тоже была спета им на ура, но уж больно заезженный номер всегда вызывает в памяти невыгодные для такого типа голосов ассоциации с великими образцами. Украинка Ксения Бахритдинова, взявшая 2-ю премию, успешно справилась с арией Чио-Чио-сан. В финале конкурса она хорошо спела Письмо Татьяны, но, увы, без должной трепетности, предъявляемой к исполнителям в этой сцене. Впрочем, как утверждают знатоки, артистка прекрасно выступала на втором туре, чего я не слышал, побывав только на финальном третьем…

Обладатель Гран-при IV Минского международного Рождественского конкурса вокалистов Саргис Бажбеук-Меликян

Очередной минский оперный праздник завершен. Незаметно пролетит еще год, и нам предстоят в столице Белоруссии новые встречи с интересными спектаклями и артистами.

Фото предоставлены пресс-службой

Большого театра Беларуси