Летом 1901 г. Сергей Сергеевич Прокофьев создал два принципиально различных произведения. В одном из них – фортепианной Сонате № 1 – молодой композитор в основном следует традициям, и собственно прокофьевского в ней еще не так уж много. В противоположность Первой Сонате, в Четырех этюдах Op. 2 самобытный почерк Прокофьева – смелого новатора – уже очевиден. Композитор прекрасно осознавал это различие между двумя своими ранними творениями. В «Автобиографии» он говорит о Первой сонате как о произведении, завершающем предыдущий этап, а об Этюдах – как о начале нового. И действительно, в Четырех этюдах ясно просматриваются черты нового прокофьевского пианизма – импульсивного, динамичного, напористого, воплощающего упоение жизнью и «богатырскую силу» – того самого пианизма, который впоследствии будет определять «лицо» фортепианного творчества Сергея Прокофьева. В этюдах впервые предстает та виртуозная пианистическая фактура, которая будет характерна для трех последующих сонат, а также для первых трех фортепианных концертов. Этот новый стиль корнями уходит в фортепианное творчество композиторов «Могучей кучки» (в особенности очевидна связь с «Картинками с выставки» Модеста Петровича Мусоргского), но отражается в нем и влияние Сергея Васильевича Рахманинова. Отдаленным предвестием стиля, впервые воплотившегося в Четырех этюдах, можно считать детское творение Прокофьева – виртуозные фортепианные «Песенки» с их триольными ритмами в духе тарантеллы.
Бурной патетики исполнен Этюд № 1 с его широкими «бросками», охватом всего фортепианного диапазона, фактурой, предельно уплотняющейся за счет использования педали.
Наиболее традиционная часть цикла, в которой менее всего выразилась прокофьевская композиторская индивидуальность – Этюд № 2 ми минор. В нем ощущается влияние Сергея Васильевича Рахманинова, Николая Карловича Метнера, в некоторой степени – Анатолия Константиновича Лядова. Прозрачная, легкая фактура содержит элементы полиритмии.
В Этюде № 3 до минор возникают пианистические приемы, которые впоследствии весьма часто встречаются у Прокофьева: темповые и динамические контрасты, октавное изложение, повторяющиеся звуки на фоне стремительного хроматического движения.
Этюд № 4 до минор отмечен характерной прокофьевской «колкостью» созвучий и акцентированными скачками. Этот этюд Сергей Сергеевич особенно любил и нередко включал его в свои концертные программы.
Николай Яковлевич Мясковский высоко оценивал Четыре этюда Прокофьева, усматривая в них «причудливую фантастику, мягкий, но бодрящий лиризм, жгучую иронию, могучую порывистость». В то же время композитор выражал опасение, что столь интересные творения молодого автора могут отпугнуть «слабых духом пианистов» своей технической сложностью и необычностью.
Все права защищены. Копирование запрещено
Пока нет комментариев