В Москве в первых числах января большой сольный концерт дал знаменитый перуанский тенор Хуан Диего Флорес. Его выступление состоялось в рамках амбициозного фестиваля «Новый год в консерватории», в афише которого присутствуют громкие имена из мира классической музыки, причем с этого года и зарубежные.
Флорес привез в столицу в основном итальянскую программу, где нашлось место как известным классическим произведениям, так и новой, неслыханной у нас музыке прошлого. Певец открыл оба отделения песнями – сначала Россини, а потом и Леонкавалло, послужившими своеобразным камертоном к звучащим после них ариям. Ведь выбранные песни Россини, которые по обилию рулад и высоких нот, в общем-то, тянут на настоящие арии, дают полное представление о господствующих в тот исторический период вокальной манере и стиле. Уже в этих номерах певец продемонстрировал изящное звуковедение, прекрасную мелкую технику и, конечно, ожидаемые от него блестящие верхние си и до. Надо отметить, что благодаря камерному аккомпанементу (партнером певца весь вечер был пианист Винценцо Скалера) Флорес не прибегал к форсированию звука, его манера отличалась мягким, но при этом насыщенным звучанием. Две моцартовские арии, последовавшие за песнями, обозначили несколько иной стиль, с меньшей опорой на виртуозность, но с большим лирическим наполнением, выраженным Флоресом с ясно ощущаемой внутренней энергией. Одна из них, ария Дона Оттавио Il mio tesoro («Дон-Жуан»), также прекрасно продемонстрировала и мастерское владение дыханием: в небыстром темпе ее долго крещендируемая нота, после которой следует пространный пассаж, были исполнены перфектно и, как казалось, совсем без усилий. Сделав изящную репризу и вернувшись к Россини (это была уже оперная музыка – виртуознейшая ария Идрено из «Семирамиды» с роскошным многосекундным до в конце), певец эффектно завершил первую часть вечера, не позволяя сомневаться в расточаемых ему эпитетах «лучшего россиниевского тенора наших дней».
Тем интереснее было продолжение вечера, где певец представил уже иной репертуар, эмоционально «на градус выше», но, впрочем, связанный с культурой бельканто незримыми нитями. При этом артист практически не прибегал к внешним эффектам (что можно было бы предположить, учитывая, что Флорес часто и охотно поет в опере), а, напротив, максимально выражал все только голосом. Безусловно, козыри артиста – естественная, непринужденная вокализация, следствием чего является и громадное разнообразие оттенков в пении (в том числе в звучании малой октавы, которая не столь ярка, как первая, но тем не менее представлена, что называется, без ущерба), и чуткость к фразировке, и взаимодействие с партнером. И, конечно, глубокое постижение стиля исполняемой музыки – плоды учебы в Италии.
Панорама романтической музыки второго отделения впечатляла: здесь нашлось место и раннему Верди, и Доницетти, и Пуччини, и Массне с Леонкавалло. В песнях последнего Флорес отдался свободному музицированию и проявил открытую эмоциональность в духе популярных песен из репертуара Марио Ланца. Выбор двух вердиевских арий из малознакомых, чуть ли не первых опер маэстро («Король на час» и «Ломбардцы в Первом крестовом походе») в какой-то степени удивил, но как раз и обозначил ту преемственность, которая прочитывается в программе всего концерта. Блистательные колоратуры и появляющиеся до как нельзя лучше показали близость молодого Верди к манере Россини. И в то же время вполне очевидно слышалась и индивидуальная вердиевская интонация, а также узнаваемое звучание его оркестра в игре аккомпаниатора.
Следующий номер – популярнейший романс Неморино из «Любовного напитка» – стал точкой высшего мастерства Флореса, моментом, позволяющим абсолютно не согласиться с достаточно грубым ярлыком, нет-нет да и всплывающем в разговоре о певце (речь идет о выражении «оперный аттракцион»). Без излишней аффектации, порой доходя до затаенных звучаний на пианиссимо, он искренне и сердечно поведал о чувствах простого юноши, мечтающего о любви. Внимая певцу, зал живо отреагировал на раздавшийся в единственной большой паузе звонок мобильного телефона искренним вздохом сожаления… Однако счастливый кульминационный момент концерта еще повторился – в завершении программы прозвучала экспрессивная ария Вертера из одноименной оперы Массне, где певец без остатка делился своим голосом и эмоциями, словно проживая один из самых интенсивных моментов жизни (в этом произведении артист давал такие ярчайшие, мастерски исполненные контрасты – от высоких, взятых на фортиссимо, нот к фразам на предельно тихой динамике – с абсолютным контролем дыхания – что иначе как чудом вокальной техники, а отнюдь не аттракционом, это назвать и нельзя.)
Невзирая на сложную программу, в завершении концерта Флорес угостил московскую публику приятными сюрпризами, исполнив в качестве бисов (и под свой гитарный аккомпанемент) Bésame mucho и песенку в народном духе с повторяющимся «ку-ку-ру-ку…», видимо, в честь Нового года под знаком петуха. Финальной же точкой, подытожившей вечер блестящего тенора, стала блестяще и легко (словно бы не было двух отделений!) спетая песенка Герцога с очередной победоносной «верхушкой».
Все права защищены. Копирование запрещено
Замечательная статья! Спасибо!
Мы рады, что Вам понравилась статья.