Часть вторая.

Часть первая  ссылка

ДРУГОЕ ПРОСТРАНСТВО

Ну и о собственно открытиях новой для слушателя музыки. Для меня они начались с премьеры – через 80 лет после написания – СИМФОНИИ ГЕОРГИЯ СВИРИДОВА, которую с одобрения наследников композитора (ее же и разыскавших буквально «в бабушкином диване») исполнил Иркутский губернаторский симфонический оркестр под управлением Илмара Лапиньша. Это исполнение посчастливилось услышать во время пребывания на фестивале Дениса Мацуева «Звезды на Байкале» в Иркутске. Впечатление ярчайшее: при неизбежных следах юношеской наивности (это работа 21-летнего студента Ленинградской консерватории, еще даже не ставшего, а только мечтавшего стать учеником Шостаковича), это партитура с очевидно зарождающейся, знакомой нам по зрелым сочинениям свиридовской интонационностью, притом захватывающая обжигающей страстностью. Мне она показалась вряд ли менее убедительной, чем 1-я симфония Шостаковича, в которой тоже ведь отчетливы юношески-наивные черты, но та известна всему миру. Тут сказалась коренная разность личностей: Дмитрию Дмитриевичу был лестен мировой успех его партитуры, а известный своим самоедством Георгий Васильевич убрал не вполне, по его мнению, совершенное детище подальше от посторонних глаз…

Первый исполнитель Симфонии Георгия Свиридова, дирижер и мультиинструменталист Илмар Лапиньш в своем кабинете

Череда музыкальных открытий ярко продолжилась на традиционном ФЕСТИВАЛЕ «ДРУГОЕ ПРОСТРАНСТВО», уже второй раз возглавляемом Владимиром Юровским. Тут, правда, речь, как правило, не шла о мировых премьерах, но где еще у нас в стране можно услышать столь широкий спектр авангардных произведений, от «Групп» Штокхаузена и «Ритуала памяти Бруно Мадерны» Булеза до Opus prenatum Владимира Мартынова и 2-й симфонии Галины Уствольской, от «Маленькой торжественной музыки» Дьердя Куртага  и Tehillim («Псалмы») Стива Райха до Симфонии Лучано Берио и супер-монументальной оперы «Эль Ниньо» Джона Адамса?

Три дирижера – Владимир Юровский, Фуад Ибрагимов (слева) и Филипп Чижевский после совместного исполнения оркестрами имени Светланова, имени Узеира Гаджибекова и ансамблем Questa musica «Групп» Штокхаузена

Раз уж вновь заговорили о Юровском, не могу не напомнить и о сыгранной им и оркестром Московской консерватории столичной премьере «Погребальной песни» Стравинского – тоже разысканном накануне (правда, не в бабушкином диване, а в архивах Санкт-Петербургской консерватории) юношеском сочинении, написанном на смерть учителя – Римского-Корсакова. Парой месяцев раньше москвичей это сделал в Петербурге Валерий Гергиев, обеспечив себе историческое первенство, но Владимир Михайлович, по его словам, за это время успел исправить некоторые текстовые неточности. А главное – в той его февральской программе была метко подчеркнута преемственность поздних сочинений Римского-Корсакова (конкретно – сюиты из «Золотого петушка») с манерой юного Стравинского, в которой, в свою очередь, уже угадываются черты таких признанных шедевров, как, допустим, «Жар-Птица».

Малоизвестных страниц отечественной музыки коснулся и возродившийся несколько лет назад усилиями Петра Айду и других энтузиастов оркестр Персимфанс (его предшественник, Персимфанс революционных лет, т.е. Первый симфонический ансамбль без дирижера, просуществовал с относительно вольного 1922-го по сталинский 1933 год). Выстроившись на сцене БЗК в непривычный для симфонического коллектива круг, артисты исполнили сюиту «На Днепрострое» украинского композитора-академиста Юлия Мейтуса, в молодости, оказывается, увлекавшегося «индустриальным стилем», «декадансную» поэму Сергея Ляпунова «Гашиш» на стихи Арсения Голенищева-Кутузова и даже ритмически-речевую кантату Даниила Хармса (!) «Спасение».

Концерт Персимфанса в Большом зале консерватории

Камерный, но впечатляющий для меня момент: благодаря гастролям Копельман-квартета я узнал, что Евгений Кисин – ко всем своим талантам (уникальный пианист, самобытный мыслитель, поэт) еще и прекрасный композитор, который, не поддаваясь «измам», пишет совершенно живую, сегодняшнюю музыку в русле шостаковичевской традиции (проникновенный и афористичный Струнный квартет).

Продолжая камерную тему, коснусь Дягилевского фестиваля, что проводит в Перми Теодор Курентзис. Здесь тоже никогда не обходится без новой музыки. В связи с майским смотром этого года можно было бы рассказать, в том числе, и об опере «Свадьба» сербского композитора Аны Соколович, авангардно воплощающей этнические мотивы в партитуре для шести певиц без сопровождения. Но мне больше хотелось бы обратить внимание на внешне более скромное СОЧИНЕНИЕ ДЛЯ ФОРТЕПИАНО СОЛО КОМПОЗИТОРА И ПИАНИСТА АНТОНА БАТАГОВА «ТАМ, ГДЕ НАС НЕТ. ПИСЬМА ИГУМЕНЬИ СЕРАФИМЫ». Этот полуторачасовой цикл пьес доказал мне, не самому большому поклоннику минималистической музыки, что талантливый человек, вдохновленный большой темой, и в жестких рамках «простого стиля» сможет высказать очень многое. Кстати, в сентябре Антон будет играть и читать (поскольку в основе реальные письма женщины с потрясающей, символичной для России судьбой) эту переворачивающую душу музыкальную историю в Петербурге и Москве.

Антон Батагов и Наталия Янсон – правнучка игуменьи Серафимы, письма которой легли в основу нового сочинения композитора

Один из самых плотных зарядов открытий принес Вайнберговский форум, задуманный главным редактором газеты «Музыкальное обозрение» Андреем Устиновым и его единомышленниками. Каюсь, всегда относясь к отличному советскому композитору Мечиславу Вайнбергу со спокойным уважением, я просто не знал главных, капитальных его произведений. Не все на нынешнем форуме удалось послушать – но и услышанного оказалось достаточно для коренного изменения моей оценки этой композиторской личности. А услышаны были две оперы – «Идиот» в Большом театре, который впечатлил, может быть, меньше, поскольку его лирико-декламационная мелодика показалась слишком уж однородной что у Мышкина, что у Рогожина, что у Настасьи Филипповны… Зато «ПАССАЖИРКА» В НОВОЙ ОПЕРЕ просто изумила – силой экспрессии и, в противоположность «Идиоту», широтой стилистической палитры, в то же время объединенной общим смысловым, нравственным пафосом. Это действительно музыкальный портрет ХХ века, написанный в мощных и проникновенных тонах. Добавлю, что его силу умножила и потрясающая встреча с автором повести «Пассажирка», легшей в основу оперы, польской писательницей, узницей Освенцима Зофьей Посмыш.

Зофья Посмыш на спектакле «Пассажирка» в Новой опере

Наталья Креслина (Марта, слева) и Валерия Пфиснер (Лиза) в спектакле «Пассажирка»

ЛОЖКА ДЕГТЯ

Конечно, не одними радостями памятен сезон. Рассказывать обо всех разочарованиях нет смысла – они ежедневны, но о самых запомнившихся скажу. О том, например, как ждали мы гастролей знаменитого театра La Scala – но увидели довольно средний спектакль «Симон Бокканегра» со звездным в далеком прошлом Лео Нуччи в заглавной роли (насколько ярче «Симон Бокканегра» Мариинского театра с Владиславом Сулимским и прочими ведущими солистами труппы!). Или о том, как расстроил концертный дебют лауреата «Опералии» Аиды Гарифуллиной в Большом зале консерватории, где мы услышали случайно набранную программу без смыслового стержня и не очень уверенное технически пение. С какими надеждами шли мы на гастроль прославленной Ольги Перетятько в «Травиате» Большого театра – а наблюдали несоответствие ее слишком легкого голоса этой насыщеннейшей драматической партии. Завышенными оказались и ожидания в связи с концертным исполнением «Ариадны на Наксосе» Владимиром Юровским – прежде всего из-за неудовлетворительной вокальной формы примы этого состава немки Мелани Динер. После яркой по всем показателям «Травиаты» прошлого года «Богема» в Пермской Опере и в малой степени не вызвала такого энтузиазма – главным образом из-за обыденности режиссерской работы Филиппа Химмельмана, который по своему творческому потенциалу сильно уступает прошлогоднему постановщику – легендарному Роберту Уилсону. Показалась сделанной без подъема и режиссерская работа прославленного Римаса Туминаса в оперной дилогии Московского академического музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко «Царь Эдип» Стравинского и «Замок герцога Синяя Борода» Бартока.

Одним из самых досадных разочарований я бы назвал ПРЕМЬЕРУ «ЧААДСКОГО» Александра Маноцкова в Геликон-опере. Понимаю, что ставлю себя в невыигрышное положение: у Маноцкова и тем более у режиссера Кирилла Серебренникова очень сплоченная лояльная аудитория, в том числе среди критиков. Но мне представилось, что в данном случае не хватило на полуторачасовой музыкальный рассказ ни интонационного материала, как бы увлекательно он ни был задуман структурно (по радио «Орфей» композитор рассказывал о замысле чрезвычайно занимательно), ни режиссерского приема, который считывается в первые же минуты, а дальше остается развлекать публику случайными (по отношению к сюжету) аттракционами вроде раздевания догола буфетчика Петруши.

ЛЮДИ МУЗЫКИ

И все же радостей припоминается больше, чем досад. Их столько, что трудно классифицировать… А может быть, не так уж и трудно, если понять, что в основе каждой такой радости – ВСТРЕЧА С ЯРКОЙ ХАРИЗМАТИЧНОЙ ЛИЧНОСТЬЮ. Будь то певица Юлия Лежнева, в своем постижении барокко растущая от программы к программе. Или ее коллега Максим Миронов, который – не только всемирно востребованный белькантовый тенор, но и, оказывается, фанатичный исследователь творчества Беллини, что доказал его концерт-рассказ в Моцартовской гостиной Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Или тот же Александр Маноцков, который в музыке ДРАМЫ, в отличие от оперы, достигает потрясающих результатов, свидетельством чему стала уникальная, распетая на манер рэпа «Гроза» Островского в режиссуре Андрея Могучего в БДТ…  Или культовый екатеринбургский режиссер Николай Коляда, чей спектакль «Весна советская» по мотивам отечественных оперетт стал одной из самых улыбчивых страниц традиционных зимних гастролей его театра в Москве.

Юлия Лежнева с дирижером и певцом Дмитрием Синьковским в зале имени Чайковского

Уж не говорю об обладателе атомной музыкантской и организаторской энергии ВАЛЕРИИ ГЕРГИЕВЕ, о чьей деятельности как-то даже неловко писать в общем обзоре, она требует отдельного взгляда. Но как не упомянуть хотя бы постановку такой сценической редкости, как грандиозная «Сицилийская вечерня» Верди, вообще в России почти не ставившаяся, а в Мариинском театре не шедшая никогда. И к кому, как не к Гергиеву, приезжает на фестиваль «Звезды белых ночей» величайший оперный артист современности Пласидо Доминго, исполняя заглавную сольную партию в «Макбете», а затем вставая за дирижерский пульт в «Трубадуре»!

Финал спектакля «Сицилийская вечерня» в Мариинском театре. Елена – Мария Гулегина, Монфор – Владислав Сулимский, Прочида – Ильдар Абдразаков

А ведь были еще, так сказать, «контекстные» события, которые трудно вписать не только в московский, но и в собственно российский музыкальный сезон, однако они определенно имеют к нашей музыкальной культуре отношение. Такие, как премьера «Снегурочки» в Парижской Опере в режиссуре Дмитрия Чернякова. Или постановка «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича в Финской Национальной Опере, блистательно и любовно осуществленная дирижером Олегом Каэтани и режиссером Оле Андерсом Тандбергом (российских критиков любезно позвали на эту премьеру, открывшую в Хельсинки культурный марафон, посвященный 100-летию независимости страны). Или упомянутые трансляции CoolConnections, где, в частности, мы увидели изумительный, радостный и грустный одновременно спектакль «Кавалер розы», которым великая Рене Флеминг решила попрощаться со сценой Метрополитен-оперы на пике своей творческой формы, а не в унылом увядании, как это делает большинство других прим и премьеров. Или потрясший своей честностью (не говоря о мастерстве и любви к музыке) франко-швейцарский документальный фильм режиссера Жана-Стефана Брона «Опера» о Парижской Опере, показанный на Московском международном кинофестивале (прокат в России ожидается с 23 ноября). Как жаль, что лент такой же степени откровенности мы вряд ли дождемся по отношению к Большому и другим нашим главным театрам…

Финал спектакля «Сицилийская вечерня» в Мариинском театре. Елена – Мария Гулегина, Монфор – Владислав Сулимский, Прочида – Ильдар Абдразаков

Вот и связка к финальной мысли. Мы радуемся успехам, огорчаемся неудачам. И за этими большими и малыми событиями забываем об общей опасности, которая угрожает не только музыке. Этот сезон начался с тревожного заявления Константина Райкина о вмешательстве политики и идеологии в искусство. А закончился тем, во что не хотели поверить критики Райкина, считавшие его паникером: срывом важной, едва ли не главной премьеры сезона в Большом театре. Только ребенка могут убедить доводы дирекции ГАБТа о «сырости» балетного спектакля «Нуреев» в постановке Юрия Посохова и Кирилла Серебренникова. Наоборот, хватает с лихвой свидетельств о его яркости и талантливости. Мы вряд ли узнаем всю правду о знаменитом звонке министра культуры директору коллектива, как и о том, кто перед тем звонком настроил самого министра… Но ни в одной цивилизованной стране такого быть не может. Никакого министерского звонка в том, что касается творческих вопросов, не послушали бы в той же Парижской Опере.

А разве не вмешательством политики в жизнь людей искусства в конечном счете объясняется главная музыкантская трагедия не только этого, но многих сезонов и даже десятилетий – гибель основного состава Ансамбля имени Александрова, посланного в воюющую Сирию? Полных обстоятельств этого рокового падения мы, думается, тем более никогда не узнаем…

Дай Бог, чтобы подобное не повторилось ни в наступающем, ни во всех последующих сезонах.

Все права защищены. Копирование запрещено