Диана Вишнёва в роли Татьяны в «Онегине»; её прощальное выступление в Американском театре балета. Фото – Andrea Mohin/The New York Times
Одно из определений балетомана: это тот, кого больше волнуют танцовщики, чем хореография, практически на грани безумия. «Онегин» Джона Кранко (1965 г.) – это просто кошмар для ценителя хореографии, но рай для балетомана. На прошлой неделе Американский театр балета представлял его четырьмя составами в Метрополитен-опере. Нью-Йоркские балетоманы, как и ожидалось, устроили овацию.
Сюжет «Онегина» подойдёт для самой душещипательной мелодрамы. Главная героиня, Татьяна, в начале показана молоденькой «книжной девушкой», живущей в русской провинции, а в конце – великосветской дамой Санкт-Петербурга. В первом акте юная Татьяна открывает своё любящее сердце главному герою байронического типа. Во втором акте в ответ на её признание он даёт резкую отповедь, а затем начинает заигрывать с её сестрой – невестой Ленского, своего лучшего друга; оскорблённый Ленский вызывает Онегина на дуэль и погибает от его руки. В третьем акте Онегин, полный раскаяния, спустя несколько лет вернувшись в общество, поражён зрелой красотой уже замужней Татьяны. Она признаётся, что всё ещё любит его, но, несмотря на это, просит оставить её навсегда.
В составах прошлой недели Татьяну танцевали две самые знаменитые в мире балерины, стоящие на противоположных точках своей карьеры. Для Дианы Вишнёвой это была возможность попрощаться с труппой, где она танцевала главные роли с 2003 года. Для Алессандры Ферри, чьё прощание с театром, которому она отдала двадцать лет, состоялось в 2007 году, эта роль стала ещё одним шагом на пути возвращения в балет, начатом ею в 2013 г. У каждой из них был «авторитетный» Онегин: у Вишнёвой – Марсело Гомес (в мае этого года отметивший двадцать лет работы в труппе), у Ферри – Роберто Болле (ведущий танцовщик театра с 2007 г.).
С 2003 г. Вишнёва является прима-балериной и Мариинского театра Санкт-Петербурга, и Американского театра балета в Нью-Йорке. Потрясающе красивая, с тёмными волосами и большими тёмными глазами, с идеальными пропорциями, она великолепно представила на своём прощальном выступлении восхитительную историю Татьяны. Наивная, но пылкая в первом акте, ранимая и страдающая – во втором, в третьем акте она предстаёт блистательной, благородной, но всё такой же страдающей.
Публика, в свою очередь, тоже была на высоте: дождём сыпались конфетти, на сцену летели цветы… Вишнёва и Гомес (чей Онегин был самым утончённым и многогранным из всех, кого я видел за тридцать девять лет) органично провели своё выступление до самого конца. Перед труппой балерина ещё раз повторила балетный жест любовного поклонения – она нарисовала руками нимб над головой партнёра и, словно обволакивая им всё его тело, сверху вниз, распростёрлась у его ног. На фоне огромного золотого занавеса он смиренно преклонил перед ней колени, покрыл поцелуями протянутую к нему руку и прижал её ладонь к своему лицу. Она склонилась над ним, почти по-матерински.
Один за другим звёзды прошлого и настоящего дарили ей букеты и заключали в объятия. И в разгар чествования Гомес поднял Вишнёву и быстро закружил на месте, так что её руки и ноги взлетели в воздух под взрыв аплодисментов.
В одном важном отношении карьера Вишнёвой была удивительна. Несмотря на то что у неё есть все данные, чтобы исполнять большинство ролей в репертуаре, она часто (подобно Марии Каллас или Михаилу Барышникову) танцевала некоторые партии восхитительно, но только один или два сезона, иногда даже для единственного шоу.
Трудно представить какую-либо другую балерину, которая была бы великолепна и в «Рубинах» Джорджа Баланчина (остроумный джазовый образ Нью-Йорка, созданный Стравинским), и в «Жизели» (её героиня – деревенская девушка, для которой любовь, танец и смерть связаны воедино), но к тому времени, когда она зарекомендовала себя как одна из лучших исполнительниц партий Жизели, она уже «вышла» из «Рубинов». Да, Вишнёва восхитительно танцевала заглавную роль трёхактного балета «Сильвия» Фредерика Аштона и ведущую партию в Ballet Imperial Баланчина – но больше она их не исполняет. Титания из «Сна» Аштона – ещё одна роль, которая идеально подходила ей, как и главная балерина в балете Алексея Ратманского «Первый фортепианный концерт», но её исполнение этих ролей осталось только в воспоминаниях.
Но некоторые роли – прежде всего, Жизель и Джульетту – она год за годом танцевала в Американском театре балета. За сорок два года моего просмотра «Жизели» в Нью-Йорке в заглавной роли выступали последовательно Алина Кожокару, Наталия Осипова и Диана Вишнёва – и всегда на высочайшем уровне, но каждая по-своему.
Теперь выступления Вишнёвой с труппой Американского театра балета станут воспоминаниями. Она будет продолжать танцевать в другом месте, и нельзя предугадать, когда Нью-Йорк снова увидит её – и увидит ли…
Но кто вообще может что-либо предугадать в балете? Ферри, яркая танцовщица, попрощалась и с Театром балета, и с балетом в целом в 2007 году. В прошлом году она опять танцевала Джульетту – свою прощальную роль. Она всё та же – от узкого свода стоп до заострённой линии носа. Она играет Татьяну менее утончённо, но более необузданно, чем Вишнёва; её трактовка образа – скорее, необычная, с оттенком мучительной напряжённости – достойна итальянской актрисы Анна Маньяни.
Однако это был просто «Онегин», балет, который низводит роман Пушкина «Евгений Онегин», где большое значение имеют тонкости и нюансы, до уровня дешёвого романтического чтива и смешивает музыку Чайковского с грубыми ритмами и чувственными танцевальными эффектами. Безвкусный танцевальный спектакль, в финальную сцену которого Кранко вставил величественную увертюру «Франческа да Римини» Чайковского, получился просто убогим. В какой-то момент Татьяна лежит на полу таким образом, что Онегину (ничего себе!) приходится тащить её, чтобы поднять вверх, и Татьяна своей ногой почти бьёт себя по голове. Сравнивая это творение с оперой Чайковского «Евгений Онегин», становится очевидным, насколько нелепым может быть балет, созданный в угоду толпе – в худшем своём проявлении.
The New York Times
Копирование запрещено
Пока нет комментариев