Люка Дебарг. Фото Елена Билибина
Говорить о недавно прошедших (в октябре этого года) московских концертах Дебарга сложно. Ведь материалов о Люка опубликовано так много, что невольно повторишь чьи-то высказывания. И уж наверняка множество его поклонников примут в штыки не только любое непонравившееся слово, но и точки с запятыми тоже.
Всё же отважусь, так как, к собственному удивлению, я оказалась одной из первых в Москве, кто познакомился с пианистом летом прошлого года на Конкурсе Чайковского. Это было 12 июня, тогда ещё за Дебаргом не бегали толпы фанатов и журналистов, ведь никому не известный юноша только что отыграл программу на предварительном живом прослушивании (под двадцать восьмым номером в 11:40 утра): Равель, Шопен, Рахманинов, Лист. Почерк французского пианиста был настолько интересен и нестандартен, что невольно в голове метнулась мысль: что это за ЯВЛЕНИЕ такое было? И к завершению конкурса все уже говорили: да, явление; да, совершенно особенная манера исполнения; да, в пространство фортепианной классики неожиданно ворвался исполнитель, который творит чудеса.
Три недавних дня в Москве: 22 октября – концерт Люка Дебарга и Реми Женье в Большом зале Консерватории; 23 октября – день рождения Люка, и он как зритель присутствует в зале Дома композиторов на концерте с участием его педагога Рены Шерешевской; 24 октября – выступление трио: Люка Дебарг, Давид Кастро-Бальби (скрипка) и Александр Кастро-Бальби (виолончель) в Камерном зале Московского дома музыки. Сама я смогла послушать только выступление в БЗК и ММДМ, но, естественно, не буду потактово анализировать исполнение – я ведь не профессионал, а любитель с некоторым слушательским стажем. Приведённые размышления – это не рецензия, это ощущения от исполнения и недолгого общения с Люка Дебаргом и Реной Шерешевской, которое, на моё счастье, состоялось в эти дни.
Волею случая я брала у Рены Шерешевской интервью после завершения Конкурса Чайковского, и оно было опубликовано в прошлом сентябрьском номере журнала «PianoФорум». Поэтому в субботу 22 октября мы встретились с Реной перед началом концерта в Большом зале – не как друзья, но как добрые знакомые, хорошо понимающие друг друга. И вот что она успела рассказать за несколько минут общения:
– Да, конечно, Люка передал мне журнал с нашей статьей, он только кажется рассеянным, но по своей сути является очень обязательным человеком.
…В декабре на сольные концерты Люка я не приеду – у меня ведь много учеников в Париже, и я не могу их бросать. Всех ценю и люблю, у меня только гениальные пианисты, хотя Люка, конечно, чрезвычайно интересен. Готовим новые программы, замыслов очень много.
…Я теперь занимаюсь с Люка уже как со своим студентом Консерватории им. Альфреда Корто и уделяю ему очень много времени, но это общение, надеюсь, необходимо как ему, так и мне. До сих пор не могу надивиться тому отношению к музыке и к авторам, которые есть у Дебарга: он всё воспринимает по-своему, кроит под своё внутреннее устройство. Иногда я могу показать ему какой-то технический приём, мы много говорим о литературе, живописи. Люка внимательно всё слушает, часто спорит, но я не знаю – воспользуется он или нет моими предложениями. Он как будто всё накапливает в себе, чтобы потом при удобном случае выловить из памяти эти знания и проявить их в исполнении.
…Дуэт Люка и Реми Женье очень интересен, он многое даёт обоим пианистам, и, надеюсь, в дальнейшем это содружество будет укрепляться. Есть планы дать сольную дуэтную программу (в этот приезд пианисты блестяще исполняли Концерт для двух фортепиано с оркестром Ф. Пуленка). Надеемся, что это состоится и в Москве тоже.
…К сожалению в Дом музыки публика в основном пришла слушать Дебарга, но ведь на сцене играли ТРИ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ музыканта, и это ГЛАВНОЕ. Напишите, пожалуйста, что-нибудь именно об этом концерте, ведь в Москве пока не знают о Давиде и Александре Кастро-Бальби, а они заслуживают самого пристального внимания!
По просьбе Рены Шерешевской делюсь впечатлениями от концерта Люка Дебарга, Давида Кастро-Бальби и Александра Кастро-Бальби.
Непосредственно перед выступлением исполнители поменяли программу: вместо заявленных Трио Шостаковича и трёх произведений авторства самого Дебарга были исполнены Трио Гайдна до мажор, Шостаковича № 2 ми минор, Бетховена до минор и Дебарга ми-бемоль мажор. Это был совершенно оправданный и правильный шаг: соседствовать другим композиторам с Трио «Памяти И. И. Соллертинского» Дмитрия Дмитриевича очень сложно, но музыканты превосходно поняли и передали стилистику, сарказм, иронию и трагедию музыки Шостаковича.
Произведения Гайдна и Бетховена были исполнены очень интересно. Не совсем поняла Трио самого Дебарга: это явно не романтический стиль, обилие тем мне было воспринимать трудно. Очень интересны партии струнных инструментов, они как бы поменялись тембрами: высокий тембр у виолончели и низкий регистр скрипки.
Рена Шерешевская. Фото Галина Трунова
Об оценке концерта больше писать не стану, перейду к своим впечатлениям.
На сцену вышли три музыканта, внешний облик которых контрастен до предела: тонкий и высокий Люка, достаточно крупный, среднего роста Давид и невысокий, плотного телосложения Александр. Общее во внешности только одно – молодость, но сразу почувствовалось их единство, которое проявилось в улыбках, жестах при выходе и рассаживании на сцене. Умеют говорить глазами и понимать друг друга без слов только люди одинаковой душевной организации. Люка очень часто во время исполнения оборачивался почти на 180 градусов и смотрел на лицо Давида – не для синхронизации исполнения, а для подпитки энергией друга.
И скрипка, и виолончель пели, а о поразительном звучании рояля Люка говорить просто не нужно – все слушатели наверняка знают об этом. Я понимаю, что концерт получился таким замечательным именно благодаря таланту и взаимопониманию всех трёх исполнителей, но я не только слушала музыку: моё внимание было нацелено в основном на Люка Дебарга, потому что я впервые видела его за роялем в камерном зале и разглядела мельчайшие подробности постановки рук, техники исполнения, движения тела и мимику. Всего этого я полностью была лишена на прошлых концертах пианиста в габаритных концертных залах.
Уже много раз говорили, что во время концертов Люка погружается в музыку. Помню, как он долго сидел за роялем на турах Конкурса Чайковского после каждого исполненного произведения и настраивался на стилистику другого автора – я всё подталкивала его мысленно: «Быстрее, ты не уложишься в отведённое время, ты не успеешь отыграть всю программу!!!» Успел. Жюри было очень корректно и на превышение тридцати-сорока регламентных минут не обращало внимания. Теперь Люка концентрируется быстрее, но всё равно видно, что в нём происходит процесс «надевания колпака», который отгораживает его от окружающих людей, от их реакции и позволяет жить только музыкой: это его пространство, его энергия, его материя, его кислород! Поэтому так мешает публика, аплодирующая между частями произведения…
Но целый год концертов не прошёл даром. Сам Люка в недавнем интервью говорил Виктору Трибо Лапьеру: «У меня всё прекрасно, я очень доволен тем, что происходит. После года подобной жизни я нахожу её удовлетворительной. Это просто-напросто другой взгляд на нашу жизнь вообще. Я себя много раз спрашивал, а не ошибся ли я в выборе жизненного пути. Но то, что я нахожусь в этом абсурдном водовороте переездов, гостиничных номеров и сотен встреч, создаёт у меня впечатление, что об окружающем нас мире у меня сложилось довольно верное представление. Мне нравится эта скорость происходящего вне меня, так как я испытываю потребность в большой внутренней скорости, чтобы чувствовать, что я живой, а это позволяет мне найти равновесие между внутренним и внешним».
Ещё на Конкурсе Чайковского во время общения с Люка и Реной я узнала о его недавнем джазовом прошлом. Но не только эта информация всё время наталкивает меня на мысль о постоянно присутствующей джазовой жилке в Дебарге. Она чувствуется в манере построения ритмического рисунка, в некоторых мелодических акцентах. А как раскрепощённо ведёт себя пианист на сцене: в процессе исполнения участвует всё его тело! Но это не проявляется непомерным шатанием туда-сюда или гипертрофированной мимикой, как у Ланг-Ланга. Просто тело, как и руки, поёт, Дебарг един всей своей «конструкцией» и очаровывает этим так же, как колдовским звуком. На Трио Гайдна он начал отбивать ритм правой ногой, притом не совсем в такт, а с малюсеньким запозданием – так делают все джазовые пианисты. На Трио Бетховена во время небольших фортепианных пауз начинал руками дирижировать (прекрасно помню, как он «дублировал» дирижёра во время исполнения Концерта Моцарта на конкурсе). Во время исполнения бисов на пюпитре не оказалось нот Чардаша, так Люка пулей улетел со сцены и так же молниеносно влетел с папкой в руках и сел к роялю.
А руки Люка Дебарга – это чудесное явление: очень красивая классическая постановка кисти, все пальцы сконцентрированы вокруг воображаемого шарика или яблочка, никакого «макаронного» зависания. При этом октавы летают по всей клавиатуре так же просто, как терции; бешеные темпы, жёсткий метрономный ритм служат опорой прекрасной полифонии и чарующему ведению тем.
Хочу отметить, что даже после концерта, за кулисами, пианист находится в своём микромире. Зимой в БЗК я передавала ему экземпляр журнала для Рены Шерешевской и не увидела искры узнавания в его глазах. И вдруг услышала слова: «Нет, я прекрасно Вас помню. Вы на живом прослушивании первая сказали мне, что я не только пройду на первый тур, но и дойду до финала». В субботу, 22 октября, после исполнения концерта Пуленка я подошла к Дебаргу: тот же отсутствующий взгляд… Но когда я подарила Люка ноты, по моим представлениям, интересные для него, взгляд стал совсем живым, и неожиданно я получила два горячих поцелуя в обе щеки.
За год из интересного юноши проявился красивый молодой мужчина. Любовь публики, поклонение фанатов оцениваются пианистом совершенно корректно, он не впадает в эйфорию или звёздную болезнь, но именно эта любовь зрителей подпитывает привлекательность Люка в полной мере. И если его обаяние будет распространяться такими же темпами, я не уверена, что в ближайшем будущем меломанам будет легко доставать билеты на концерты Люка – залы заполнит совсем немузыкальная публика (конечно, это шутка!).
В декабре будет два сольных концерта Люка Дебарга в Москве:
17 декабря в БЗК в его программе Шуберт, Форе и Шабрие.
18 декабря в органном зале Гнесинской школы на Знаменке мы услышим Шуберта и Шимановского. На этом концерте публики будет совсем немного, по завершению программы обещают устроить вечер вопросов-ответов.
Я, к счастью, купила билеты на оба концерта – пора готовиться. Люка Дебаргу неинтересные вопросы задавать нельзя: каждая минута пианиста ценится очень дорого, и глупо отвлекать его по пустякам.
Пока нет комментариев