Обзор: Смелая переработка «Кармен». Действие происходит в больнице

Слева направо: Стефани д’Устрак, Вирджиния Верез и Габриэль Филипонэ (наверху Майкл Фабиано) в постановке Чернякова «Кармен». Автор: Patrick Berger

Экс-ан-Прованс, Франция. Перед началом оперы Бизе «Кармен» в постановке Дмитрия Чернякова, уже обратившей на себя внимание множества критиков, зрители слышат предупреждение: «некоторые сцены в постановке могут показаться представляющими опасность для артистов. Просим учесть, что все подобные сцены являются частью авторской задумки».

В наши неспокойные времена весьма разумное предупреждение. Но вместе с тем и многообещающее начало: смелый постановщик родом из России задался целью найти в несколько приевшейся опере нечто новое и волнующее.

Суть задумки Чернякова – значительно переделав либретто, представить «Кармен» как большую ролевую игру, главную роль в которой играет наш современник, уставший от жизни человек, которому предстоит пройти курс психотерапии. Дон Хозе в замечательном исполнении американского тенора Майкла Фабиано – солдат, полюбивший своенравную цыганку Кармен, отвергнутый ею и убивший ее.

Подобно сценам из «Черного зеркала», постановка Чернякова помещает персонажей в весьма загадочный, но все же почти угадываемый мир. Фабиано играет не совсем Дона Хозе, по крайней мере, в начале постановки. Во введении к опере, предшествующем увертюре, он предстает замкнутым человеком. Жена приводит его в приемную психиатрической клиники.

Надеясь рассеять апатию пациента, врач «прописывает» ему постановку оперы «Кармен». Задумка Чернякова (которому французская публика устроила овации, несмотря на более чем смелую переработку классики французской оперы): обыденный мир уступает место страстям и жестокости «Кармен», – а может, оперы в целом, – ведь в современной жизни таким глубоким и сильным чувствам места нет. Но это не побег из мира обыденности, а скорее предостережение.

Дон Хозе подписывает документы, сдает телефон и кошелек, уже в приемной его окружают люди в костюмах, по их биркам можно понять, что и они солдаты. Они начинают пересказывать ему весь сюжет оперы, поначалу он слушает их неохотно, но постепенно со всё большим интересом, а под конец и вовсе с отчаянием.

На сцене нет ни цыганок, ни корриды; только Дон Хозе и сотрудники клиники, демонстрирующие оперу; каждый из них – олицетворение особого архетипа в этой истории о мести. В какой-то момент на сцену выбегают вооруженные полицейские (приводя публику в замешательство), пробуждая в Доне Хозе сочувствие к Кармен к радости лечащего врача (устная роль в исполнении Пьера Граммона). Хотя некоторые персонажи начинают подмечать, что опера все более затягивает Дона Хозе, и предлагают прекратить, его врач настаивает на продолжении постановки.

Справа – Майкл Фабиано. Автор: Patrick Berger

Хотя Черняков и переписал многие диалоги, чтобы представить оперу по-новому, суть ее осталась неизменной, место нашлось даже тем фрагментам, которые часто вырезают в постановках «Кармен». Сюжет оперы в значительной степени разрушен, тем более священной и неприкосновенной кажется музыка Бизе. Знакомые мотивы в исполнении Парижского оркестра под руководством Пабло Хераса-Касадо неизменно сопровождают персонажей по ходу действа, участниками которого они являются.

В постановке с достатком найдется пренебрежительного отношения к канонам оперного (и особенно связанного с бессмертным произведением Бизе) искусства. Пистолеты стреляют флажками с улыбающимися рожицами, мужской хор исполняет под фонограмму репертуар детского хора и сопровождает пение странными танцами. Кармен в исполнении меццо-сопрано Стефани д’Устрак холодна и небрежна, ее первый выход на сцену происходит с опозданием, она даже не может вытащить цветок из волос, чтобы бросить его Дону Хозе (он достает цветок за нее, но она промахивается, так что ему приходится поднимать его).

Кармен, разгуливающая по сцене в комбинезоне, представляет собой противоположность жене Дона Хозе, которая привела его в клинику (и которая исполняет партию Микаэлы, одной из участниц любовного треугольника). Меццо-сопрано д’Устрак в Хабанере едва удается держать на одном уровне с низким звучанием музыки. Но по ходу развития любовной сюжетной линии между ней и Доном Хозе ее голос становится все сильнее и глубже.

Дон Хозе в исполнении Фабиано в конечном итоге не так уж сильно отличается от канонического образа в опере, хотя некомфортная стесненность пространства и добавляет напряженности постановке в целом. Грубоватое поведение резко контрастирует с мягким тенором Фабиано. Лишь в Арии с цветком во втором акте, кажется, он начинает пытаться понять самого себя. К концу постановки его голос максимально напряжен.

Черняков использует интересную уловку: временами исполнителям-терапевтам становится откровенно скучно. Это позволяет автору перескакивать через некоторые фрагменты оперы, которые не вписываются в общую затею. Не слишком хорошо ему удалось вписать в повествование Эскамильо (в постановке это образ мачо в исполнении баритона Майкла Тодда Симпсона), постановка сбавляет накал с началом сюжетной линии, посвященной его отношениям с Кармен.

Но в остальном Черняков богат на выдумки. Микаэла (в исполнении отточенного, но несколько однообразного сопрано Эльзы Дризиг) побуждает Дона Хозе покинуть клинику, но тот отказывается. В начале заключительного акта он видит своего двойника, своего преемника, проходящего тот же путь, что он сам: солдаты с бирками, фабричные рабочие и так далее. В относительно канонической, будоражащей кровь финальной сцене Дон Хозе закалывает Кармен ножом.

Но это не конец, впереди жутковатый эпилог: Кармен воскресает, ведь удар ножом был ненастоящим. Курс лечения Дона Хозе закончился, его врач поздравляет его и вручает большой букет цветов. Персонал клиники так взволнован, что даже не замечает, что излечения не произошло: человек, которого, как им кажется, они вылечили, не приходит в себя, не слышит их похвалы, он все еще думает, что убил Кармен.

«Кармен» в постановке Чернякова получилась очень мрачной, автор не ищет в прошлом легких ответов на вопросы настоящего. Если ваша страница в Фейсбуке такая же мрачная, как жизнь Дона Хозе, совсем не факт, что мир оперы исцелит вас.

Источник: nytimes.com

Перевод: Марат Абзалов

Копирование запрещено