Творческим натурам свойственно жить своими произведениями, воспринимая их героев как живых людей и даже испытывая привязанность к ним. Иногда возникает желание вновь встретиться с полюбившимися героями… В музыкальном искусстве это происходит несравненно реже, чем в литературе, и все же история оперы знает подобные примеры. Мы расскажет об одном из них – об опере Кристофа Виллибальда Глюка «Ифигения в Тавриде». В 1779 г. композитор снова обратился к образу дочери Агамемнона, воспетой Еврипидом, либретто написал Николя Гийяр.
Если для Глюка вторую оперу о дочери Агамемнона отделяли от первой пять лет, то для действующих лиц оперы прошло пятнадцать лет. Все эти годы героиня провела в Тавриде – с точки зрения греков это был отнюдь не тот «райский уголок», каким представляется нам Крым сегодня, а неприветливый край с более суровым климатом, чем в Элладе, населенный кровожадными варварами-скифами. Ифигения служит жрицей в храме Дианы, и в ее обязанности входит принесение в жертву чужестранцев, оказавшихся в Тавриде – таково распоряжение царя Тоаса, которому предречена погибель от руки чужестранца. Очередными пленниками, предназначенными в жертву, оказываются ее брат Орест с другом Пиладом. От Ореста Ифигения узнает об ужасной судьбе родных: Агамемнон погиб от руки Клитемнестры, Орест, подстрекаемый сестрой Электрой, убил мать… Орест скрывает свое имя, но Ифигения замечает, что юноша похож на ее брата, и хочет спасти его, но Орест настаивает на спасении Пилада – для него, преследуемого фуриями за убийство матери, смерть станет избавлением. Пилад, совершив побег с помощью жрицы, встречается со спрятавшимися на берегу соратниками. В последний момент они врываются в храм и спасают Ореста, жестокий Тоас погибает от руки Пилада. Является Диана и возвещает божественную волю: Орест прощен и может вместе с сестрой возвратиться на родину.
«Ифигения в Тавриде» – опера-парадокс: сюжетно продолжая «Ифигению в Авлиде», она игнорирует ее счастливую развязку (Орест уверен, что сестра погибла на жертвеннике), но гораздо важнее другое – будучи самой смелой из глюковских реформаторских опер, она… во многом составлена из цитат его более ранних сочинений. Тем не менее, опера не кажется «лоскутным одеялом» – напротив, создается впечатление удивительной стройности и органичности.
Оркестровая интродукция заимствована Глюком из комической оперы «Остров Мерлина», но части ее идут в обратном порядке: если в «Острове Мерлина» сначала следовала «буря», а затем – спокойный эпизод, то в «Ифигении в Тавриде» интродукция завершается картиной бури, переходящей в патетическую арию Ифигении с хором. Действие, начавшееся со столь «высокой» в эмоциональном отношении «точки», развивается целеустремленно. В арии героини, молящей богиню о воссоединении с братом хотя бы в смерти, несимметричные фразы передают душевное смятение, которому контрастирует печальная отрешенность хоров жриц, обрамляющих арию. Если в первой половине акта, где безраздельно царит образ Ифигении, звучали только женские голоса, то во второй – где перед нами предстают скифы – на первый план выходят мужчины, в первую очередь – царь Тоас. В его арии выражается и необузданный нрав, и искреннее страдание (в образе отрицательного героя присутствует нечто человеческое). Ритуальные песни и пляски скифов своей динамичностью отличаются от привычных для французской публики балетных дивертисментов: вместо сюиты танцев Глюк создал сцену, объединяющую в себе речитативы, хоры и танцы.
Во втором акте внимание композитора сосредоточено на душевном состоянии Ореста, заключенного в подземелье вместе с другом. За героической, но смятенной арией Ореста «Боги преследуют меня» следует просветленная ария Пилада, утешающего его. В сцене Ореста с Эвменидами партия героя лишена напевности, а зловещие синкопы в оркестре подсказывают, что, хотя в тексте речь идет об обретении покоя, Орест не может обрести покой. Хоровые реплики Эвменид образуют полифоническую фактуру. За речитативным диалогом Ореста и Ифигении следуют два развернутых номера с участием заглавной героини и хора жриц.
В третьем акте нет ни хоров, ни балетных сцен. Орест и Пилад оспаривают друг у друга право умереть на жертвеннике, спор разрешает Ифигения. Завершающая акт ария Пилада, исполненная патетики, сопровождается звучанием труб, валторн и литавр.
Четвертое действие в драматургическом отношении напоминает первое. Начинается оно с речитатива и исполненной бурных чувств арии Ифигении, за которой следуют возвышенные и строгие хоры жриц. Момент узнавания брата лаконичен: речитатив и ариозо. Как и в первом акте, в храме появляется Тоас – но теперь он разгневан. Дальнейшие события развиваются с головокружительной быстротой. Все здесь написано «крупными мазками» – сменяют друг друга интонации гнева и мольбы, момент гибели царя передан нисходящим пассажем. Завершается опера ликующим хором, прославляющим волю богов и мир, воцарившийся на земле.
Премьера «Ифигении в Тавриде», состоявшаяся в Париже в 1779 г., стала истинным триумфом Глюка. «Когда я слушаю «Ифигению», то забываю, что нахожусь в опере, – писал немецкий критик Фридрих Мельхиор Гримм. – Мне кажется, что я слышу греческую трагедию».
Все права защищены. Копирование запрещено
Пока нет комментариев