Продолжение
Второй тур проходил в Большом зале Московской консерватории 3 и 4 мая. Конкурсантам аккомпанировал Государственный академический симфонический оркестр России п/у Александра Сладковского – главного дирижёра Государственного симфонического оркестра Республики Татарстан.
На последнем, XV конкурсе им. Чайковского, где во втором туре все играли один из концертов для фортепиано с оркестром Моцарта, большинство участников проиграло во впечатлениях. Исполнение концерта с оркестром стало для многих камнем преткновения. Естественно было ожидать, что подобное произойдёт и здесь. Но опасения не оправдались – большинство конкурсантов чувствовали себя с оркестром так свободно, будто играют с ним постоянно. И это ещё одна сенсация конкурса и колоссальная заслуга оркестра и дирижёра.
Более того, у некоторых конкурсантов исполнение с оркестром получилось интереснее, чем сольное. Так, Илья Папоян во втором туре произвёл гораздо лучшее впечатление, чем в первом. Он весьма интересно исполнил вторую и третью части Третьего фортепианного концерта Бетховена. Вторую часть он просто пропел, и очень убедительно, причём в весьма медленном темпе. Здесь особая благодарность Сладковскому, который поддержал такой необычный темп и не попытался подогнать пианиста под общий стандарт. Прекрасный умеренный темп взял Папоян в финале, который обычно загоняют.
Свою музыкальную тонкость и рафинированность подтвердил Иван Бессонов, грациозно исполнивший вторую и третью части 21-го концерта Моцарта и придавший фортепианной партии финала какую-то особую прозрачность.
Просто и внешне незатейливо исполнила вторую и третью части фортепианного концерта Грига Шио Окуи. Трудно сформулировать, чем эта одиннадцатилетняя девочка захватывает зал, но у неё это прекрасно получается. Её успех во втором туре стал естественным продолжением успеха в первом.
А вот Владислав Хандогий из Минска во втором туре со своим Вторым концертом Рахманинова показался интереснее, чем в первом. В диалоге с оркестром он был равноправным партнёром, а иногда даже лидером.
Очень успешно и в техническом, и в музыкальном плане, вполне по-взрослому выступил с Первой частью Первого концерта П. Чайковского Джордж Харлионо. С таким Чайковским не стыдно и на конкурс его имени выйти.
Первый день второго тура завершился ярким выступлением Сандро Небиеридзе. Свой успех в первом туре он закрепил великолепным исполнением «Рапсодии на тему Паганини» Рахманинова. Он очень удачно выбрал концерт для второго тура – не вырванные части, а цельное сочинение, что дало ему возможность продемонстрировать своё чувство формы. Структура «Рапсодии» дала возможность Сандро показать и богатство его пианистической палитры, красивое туше.
Второй день второго тура получился не таким ярким, как первый. Менее удачно, чем в первом туре, выступила Варвара Кутузова. Фрагменты из 21-го концерта Моцарта прозвучали у неё хотя и со вкусом, но как-то тускло. Несмотря на тактичный аккомпанемент, её временами было плохо слышно.
Закрывавший прослушивания конкурса Глеб Романчукевич лучше всех из троих и наиболее зрело исполнил фрагменты из Второго фортепианного концерта Рахманинова.
Через полчаса после последнего выступления объявили результаты конкурса. Лауреатами вместо пяти (по регламенту) стали семь участников: Иван Бессонов, Шио Окуи, Джордж Харлионо, Сандро Небиеридзе, Варвара Кутузова, Александр Малофеев и Тинхун Ляо. Приз зрительских симпатий достался Ивану Бессонову.
В конце гала-концерта закрытия конкурса Денис Мацуев объявил, что и Гран-при присуждён не одному, а двум пианистам – Малофееву и Небиеридзе. Это решение у меня, да и не только, вызвало недоумение. По своей сути Гран-при может быть только один. Любое большее их количество – нонсенс. Появление второго Гран-при косвенно свидетельствует только о том, что Малофеев был назначен в его обладатели ещё до начала конкурса, но реальность внесла свои коррективы. Никто не предполагал столь высокого уровня конкурса. Появился претендент очевидно более достойный. И тогда, вопреки традициям и здравому смыслу, решили Гран-при клонировать. На мой взгляд, такое решение, да ещё на самом первом конкурсе, бросает тень на авторитет и организаторов, и жюри.
То, что Гран-при достоин Небиеридзе, возражений не вызывает. А вот достоин ли его Малофеев? С моей точки зрения, нет. Это как раз пример опасности проведения конкурсов среди детей. На победителей ложится психологическая нагрузка, неподъёмная для столь юных музыкантов. Какую цену они платят за ранний успех? Это станет ясно позднее.
К Малофееву громкий успех пришёл три года назад после конкурса Astana Music Passion. Тогда в игре одиннадцатилетнего пианиста были не только громкость и беглость пальцев, но и музыкальность, и душа, и какая-то непосредственность восприятия. За три года его техническое мастерство выросло, а вот музыкальная сторона его дарования куда-то делась. Последний раз я слушал Малофеева в Камерном зале Московской филармонии 11 февраля с. г. в числе троих лауреатов конкурса Astana Music Passion. Это было просто огорчительно. Ничего, кроме громкости и скорости пальцев, я в его исполнении не расслышал. То же произошло и на московском GPC. За внешне блестящим техническим фасадом не просматривалось ничего! С такой музыкальной пустотой нельзя давать даже лауреата, а не то что Гран-при! Боюсь, что это решение сослужит Малофееву дурную службу, убедив его в правильности выбранного профессионального пути. А путь-то тупиковый. Ну, будет он играть ещё громче, ещё быстрее, но когда-нибудь настанет предел, и что тогда? Куда ему расти, что станет его целью, что он предъявит своим почитателям? А восторженных поклонников (и особенно поклонниц, привлечённых не столько музыкой, сколько приятной внешностью юноши) будет немало, можно не сомневаться. Смогут ли потоки их восторгов не вскружить молодую голову? Какое влияние это окажет на музыканта? Разве мы не видели примеры ухода из классической музыки в заманчивую и пошлую попсу?
Юрий Розум при вручении спецприза своего Международного благотворительного фонда пояснил: «Продолжателю традиций Дениса Мацуева». После выступления Малофеева на GPC перспектива такого продолжателя традиций – не лучший вариант для Мацуева.
Есть ещё одно обстоятельство, на которое я раньше не обратил внимания. Во время игры корпус и плечи Александра Малофеева напряжены и зажаты. Видимо, никто с ним этими проблемами не занимался. Не исключаю, что именно эта общая зажатость – причина его жёсткого туше. Но самое страшное не это. Страшно то, что этот недостаток школы может в недалёком будущем привести к профессиональному заболеванию – переигранным рукам, что поставит крест на его концертной деятельности. В четырнадцать лет, хоть с трудом, такие недостатки ещё можно исправить, но с каждым годом сделать это будет всё сложнее.
Довольно интересно общее впечатление от конкурса: молодые музыканты, как правило, не боятся сцены. Они, скорее, жаждут её, хотят быстрого громкого успеха, причём громкого во всех смыслах. У большинства из них это приводит к постоянно преувеличенной динамике – в ущерб музыкальности – и к убыстрённым темпам.
Но эта тенденция характерна далеко не только для молодых пианистов. У них перед глазами пример блестящего успеха в лице художественного руководителя нынешнего конкурса громогласного Дениса Мацуева. У меня давно сложилось впечатление, что не он владеет собственным темпераментом, а темперамент владеет им. Публика от этого в восторге, зал ревёт в овациях, а музыка? Она при этом потихоньку исчезает. Меняются цели. Надо всем царит его величество успех, который подавляет и вытравляет понятие музыкальности, стиля, вкуса. Эти понятия постепенно приносятся в жертву молоху успеха. Пальцы бегают впереди мысли.
Музыкальный критик Норман Лебрехт написал книгу «Кто убил классическую музыку? История одного корпоративного преступления», где обвиняет в убийстве классической музыки в первую очередь музыкальный менеджмент и продюсеров звукозаписывающих фирм. Здесь не место анализу книги, но в значительной мере диагноз Лебрехта близок к реальности. При этом надо признать, что преступление, в котором Лебрехт обвиняет менеджмент, не может совершаться без соучастия в нём самих музыкантов, которые (сознательно или неосознанно) способствуют описанным процессам. В число таких музыкантов входит и Денис Мацуев. «Как же так? – спросит читатель. – Он столько делает для пропаганды классической музыки!» Да, одной рукой он прикладывает огромные усилия для пропаганды классики, а другой – разрушает её основы, подменяя её цели (скорее всего, неосознанно), разрушая вкус у целого поколения музыкантов силой и яркостью своей несомненной харизмы. Разрушая не только вкус, но и зачастую рояли, на которых он выступает, что уже само по себе не может не настораживать. Можно ли быть настоящим пианистом, не любя рояля? А ведь были случаи, когда после выступления Мацуева рояль требовал не просто настройки, а ремонта. Правая рука не знает, что делает левая?
Николай Заболоцкий, да и не он первый, задаёт вечный вопрос:
…что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
У Мацуева и его последователей это скорее «сосуд». Таких сосудов, красивых по форме, но пустых, можно наваять много, а вот огонь мерцает в них всё реже. И даже когда он изначально там был, в нынешних условиях он зачастую сам собой хиреет и гаснет.
Для меня это яркий пример того, какую цену платит молодой музыкант за ранний и шумный успех, имеющий тенденцию вытравлять музыку из неокрепшей души.
Может быть, мои опасения преувеличены и совсем не обязательно, что это удел всех молодых виртуозов, но риск такого поворота в их развитии велик и искушение сильно. Это не значит, что нет возможности преображения, но с каждым годом взросления оно всё менее вероятно.
Конкурс зримо показал, что пришло поколение музыкантов, не похожих на предыдущие. Это поколение росло в атмосфере отсутствия страха, оно внутренне более свободно. У него иные эстетические критерии, более того – иные критерии жизненного успеха. Короче, они вообще иные!
Несмотря на все мои инвективы в адрес детских конкурсов вообще, этот конкурс я прослушал с большим интересом. Он открыл несколько интересных имён.
Хочу выразить восхищение Госоркестром им. Светланова, который три дня – два на прослушиваниях и в гала-концерте – прекрасно аккомпанировал детям в стольких разных по стилю произведениях. В успехе конкурса велика заслуга дирижера Александра Сладковского. Он предельно внимательно и тактично вёл оркестр, чем немало помог конкурсантам. О таком аккомпанементе можно только мечтать. Сыграть в начале творческого пути с таким всемирно известным оркестром – большая удача.
Пока нет комментариев