Елена Геннадьевна Сорокина – имя этого замечательного музыканта известно очень широко. Говорить о её вкладе в культуру России приятно и почётно: создание и многолетняя деятельность «Золотого дуэта России» с Александром Георгиевичем Бахчиевым, возрождение жанра четырёхручного фортепианного дуэта, многолетняя просветительская работа, преподавание в Московской консерватории, написание монографий – всё это является плодом таланта и огромной работой Елены Геннадьевны.
График знаменитого Мастера плотен до предела. Но всё же Елена Геннадьевна смогла найти достаточно времени, чтобы ответить на наши вопросы, и это произошло незадолго до её отъезда в Вологду, где в конце апреля 2017 года открывается юбилейный Х Конкурс фортепианных дуэтов им. А. Г. Бахчиева «За роялем вдвоём». Все годы существования этого конкурса (а первое его проведение прошло в 2008) профессор Московской консерватории, доктор искусствоведения, заслуженный деятель искусств России, академик международной Академии творчества Елена Геннадьевна Сорокина – бессменный председатель жюри.
Беседа шла в московской квартире маэстро, в большой светлой комнате, где всё пронизано атмосферой творчества. Многочисленные стенные шкафы с книгами и нотами, рояль в центре комнаты и море цветов. Елена Геннадьевна последнее время живёт в Нью-Йорке, и к ней во время недолгого приезда в Москву слетелось множество её учеников и поклонников. Она, как и раньше, царственно красива, элегантна, полна доброжелательности и готовности поделиться опытом и знаниями, накопленными за богатую впечатлениями жизнь. Вот о чём мы поговорили.
ЕБ: «Золотой дуэт России» с Александром Геннадьевичем Бахчиевым, который создавался в 1968 году, до сих пор ассоциируется с высшей степенью исполнительского мастерства. Если можно, несколько слов о том, как он всё-таки сложился.
ЕС: Случай, да, случай. И, впрочем, наверное, есть и предопределение тоже. Ситуация была такая.
В 1964 году родилась моя дочь, и я в основном занималась преподаванием истории музыки в консерватории, да и кандидатскую диссертацию тоже писала. А Александр Георгиевич гастролировал вовсю как солист.
Сидя дома, разбирала я ноты и наткнулась – вот я почему говорю «случай» – на интереснейший материал: несколько томов четырёхручных произведений, подаренных когда-то Александру Георгиевичу его первой учительницей Надеждой Николаевной Соколовой, – сочинения Моцарта и Шуберта. Мы присели как-то к инструменту – и ахнули: собственно, шедевр за шедевром – и почему-то никому не известные.
Стали играть, и моему мужу пришла в голову мысль: попробовать вынести четыре руки на эстраду. Не было тогда такого, никто не играл в четыре руки за одним роялем. Конечно, были чудные дуэты двух роялей: Галина и Юлия Туркины, Адольф и Михаил Готлибы, мои любимые питерцы Любовь Брук и Марк Тайманов. А в четыре руки – нет… Но музыка была чудо как хороша.
Александр Георгиевич был в те времена председателем камерной секции ЦДРИ. Там есть Малый зал, уютный, человек на сто – сто двадцать, не более. Прекрасное помещение типа салона, с красивой аркой и небольшой сценой, оно напоминало большую гостиную, для которой и создавалось домашнее музицирование, ведь во времена XVIII – начала XIX века больших залов ещё просто не было.
В этом чудном зале мы дали первый свой четырёхручный концерт, играли Сонату фа мажор Моцарта, и я не могла понять, почему трясусь от страха, безумно трясусь. Это потом, уже переиграв, наверное, не меньше половины написанной четырёхручной литературы, я поняла, что начали мы практически с самого трудного…
Реакция на исполнение Моцарта и Шуберта была необыкновенной. На одном из первых концертов в зале находился Юрий Вячеславович Шавеко – главный музыкальный редактор Центрального телевидения. Это очень хороший музыкант, который пострадал физически во время войны и из-за этого не мог сам концертировать. А вы помните, что в те времена из себя представляло Центральное телевидение? Одна программа только, другой не было. И мы получаем по завершении концерта от Юрия Вячеславовича совершенно неожиданное предложение, в которое, когда сегодня рассказываю своим студентам, им трудно поверить. Предложение было таково: сначала поиграть пробно перед экраном, потом составить цикл концертов – один раз в месяц выступать в течение одного часа, сопровождая четырёхручное исполнение комментариями к программе. И транслировались бы эти музыкальные передачи в самое «золотое» вечернее время – сразу после выпуска новостей. Репертуар – на наш выбор. Вот такое было уважительное отношение к классической музыке.
И представляете – всё состоялось! Мы сыграли множество разных композиций, притом исполняли не только произведения малых форм – мазурки, полонезы. Играли сочинения, которые длились по тридцать-сорок минут, я говорила как умела, и никогда мы не получали замечаний, что зрителям может быть трудновато или скучновато это слушать – ведь передачи были совсем не развлекательными. Внимание зрительской аудитории было колоссальным! Каждый месяц готовить новую программу и комментарии к ней было тяжело, от меня осталась буквально тень: ведь основная работа в консерватории не прекращалась, да и дочке хотелось уделить побольше внимания.
Но основное препятствие – сложность в поиске нот. Шестидесятые годы, об интернете никто не слыхивал. Спасала библиотека имени Ленина: мы писали письма, просили, нам делали ксеро- и фотокопии с редчайших изданий. Помним, даже Эмиль Гилельс просил ноты для исполнения. Заведующая отделом Шелли Соломоновна Барим частенько говорила: «Ну что, Елена Геннадьевна, мы успеваем обслуживать только двух музыкантов: вас и Алёшу Любимова, Алёшу Любимова и вас».
Кстати, Алексей Борисович Любимов – мой ученик, наверное, один из самых любимых. Такие ученики, как он, – это счастье.
ЕБ: Вы всегда в дуэте играли по нотам?
ЕС: Да, как правило, все ансамбли играются по нотам. Помните, как возмущалась в своё время Клара Шуман: что за новомодная выдумка Листа – играть всё наизусть! Ненужная огромная перегрузка памяти, как следствие – ограничение в расширении репертуара. Но виртуозные двухручные произведения – например, сюиты Рахманинова – мы исполняли наизусть.
Резонанс от наших телепередач превзошёл все ожидания. Мы сыграли больше ста четырёхручных оригинальных произведений, наверное, многие в нашей стране были сыграны впервые. Самый главный результат концертов нашего дуэта – четырёхручное исполнение начало возрождаться и пришло в музыкальные школы, училища, консерваторию. Ведь изначально оно возникло не как концертное, а как домашнее музицирование, и практически исчезло в годы Первой мировой войны, первые революционные годы. Темп и образ жизни привели к угасанию этого жанра, и он был практически забыт. Но именно наше телевидение помогло его возродить, никакие гастрольные выступления никогда не дали бы такого поразительного эффекта.
Что ещё важно и что принесло большие плоды в будущем – мы играли различные произведения, и некоторые из них были вполне приемлемы для обучения детей. Педагоги XVIII века прекрасно понимали, что начинать заниматься с ребёнком игрой на рояле приятнее и интереснее в дуэте. Ведь намного проще не самому умелому ребенку, перебирающему еле-еле пальчиками, исполнить произведение с помощью своего учителя или мамы, чего он бы в одиночку наверняка не сделал. В музыкальных школах четырёхручные дуэты получили чрезвычайное признание, и оно сохраняется и в наши дни.
ЕБ: Я поняла, что на вашем ежегодном конкурсе в Вологде есть рубрика детского ансамбля?
ЕС: Ну конечно: один год участвуют детские дуэты, другой – взрослые. Праздник души – это дети, начиная с пяти лет. Посмотреть буклет прошлогоднего детского цикла – не веришь своим глазам (я имею в виду географию нашего конкурса)! Я даже не подозревала, что на территории нашей страны есть такие места, откуда приезжают к нам конкурсанты. Вокруг Вологды: село Пожарище, Нюксеницы, Тотьма – оттуда направляют к нам не один, а несколько дуэтов. Приезжают с Вологодчины, из-под Архангельска – это такая глубинка, а как играют самозабвенно, глаза горят…
С годами мы стараемся совершенствовать программу и ввели новую рубрику – «Учитель и ученик», и надо видеть, как свободно себя чувствуют ученики в ансамбле и как нервничают учителя.
ЕБ: Это и понятно: дети очень любят выступать, особенно если они уверены в том, что рядом находится рука, которая им поможет. А что ждёт конкурс в этом году?
ЕС: В этом году у нас взрослые дуэты и есть рубрика «Играющие педагоги». Любо-дорого смотреть, как выступают не только молодые исполнители, но и пожилые преподаватели, которым так тяжело приходится выживать в наше непростое время. А как расширился репертуар по сравнению с первым конкурсом 2008 года! Конкурс набирает силу – и это очень радует.
ЕБ: Я хотела спросить: а почему для проведения конкурса была выбрана именно Вологда?
ЕС: В этом городе оказался очень активным дуэт аспирантов Александра Георгиевича – Ирина Кокина и Людмила Андреева, два профессора сейчас. После смерти Александра Георгиевича организация конкурса – полностью их инициатива в память о своём педагоге. И притом в Вологде – музыкальный институт, поэтому педагогические силы очень хорошие. А поддержал и спонсировал этот проект вологодский меценат, строитель Владимир Александрович Фролов, коренной житель Вологды, который очень любит классическую музыку и не жалеет на неё средств. Помимо конкурса, с его помощью организовано много образовательных и культурных программ. Конечно, значительную помощь оказывает министерство культуры, которое тоже вносит свою денежную лепту, но главная поддержка – от вологодского мецената.
ЕБ: Какой спецификой должен обладать участник фортепианного дуэта? Каждый ли пианист может стать ансамблистом этого жанра или нужны определённые свойства характера? И как дополнение: к чему ближе фортепианный дуэт – к сольному исполнительству или к камерному ансамблю?
ЕС: Хороший вопрос. На мой взгляд, четырёхручная игра – квинтэссенция камерного музицирования. Ведь никакой другой ансамбль не предоставляет такой возможности: двое делят один инструмент. Когда я думаю в целом о педагогике, то понимаю, что ансамбль даёт не только музыкальное образование, но и формирует культуру общения людей. Умение слушать, вовремя где-то уступить – это особое искусство.
Сейчас у нас в значительной мере наступило время монологов, а участие в диалоге надо развивать с детства. Слушать, сопереживать – это не для эго. Ансамбль в четыре руки решает вопросы психологические, помогает осваивать очень важную школу бытия.
Вот о чём ещё надо сказать: необходимо меняться местами при дуэтном исполнении. Партия первая и вторая зачастую имеют отличия не только в характере исполнения и голосоведении музыкальных тем, но и в технологии игры. Например, пользование педалью – это прерогатива второй партии. Единственный из всех дуэт, где педалью «правит» первая партия, – Виктория Постникова и Геннадий Рождественский. (смеётся)
ЕБ: В камерном ансамбле партнёры зачастую позволяют себе сыграть на концерте какую-то фразу иначе, чем было на репетиции, например, что-то изменить в rubato. Возможно ли такое в дуэтном четырёхручном исполнении?
ЕС: Конечно, всё то же самое. Это и есть самое главное в ансамбле, в этом и проявляется мастерство – умение подстроиться под свободную трактовку партнёра.
ЕБ: Сейчас широко дискутируется сложный вопрос – проблемы малоизвестного репертуара. Коммерция вошла в мир музыки и видоизменяет его. Ваше видение этой проблемы у нас и за рубежом.
ЕС: У меня за годы жизни образовалось объёмное зрение. Конечно, душа моя принадлежит моей родине, России, но значительное время я уже прожила в Нью-Йорке. И должна сказать – у них есть чему поучиться, особенно в части расширения репертуара.
Репертуарные рамки в Европе и вообще за рубежом шире, но неизвестный репертуар – не для Карнеги-холла. Коммерческая сторона вопроса даёт себя знать не только у нас. В Европе принято исполнение малоизвестных произведений проводить на небольших сценах, которых там великое множество: библиотеки, музеи. Но я знаю, что именно такая практика есть и в нашей стране тоже.
ЕБ: Сейчас очень интересные программы представляет Музей-квартира Рихтера. В прошлом году там состоялись циклы посвящения Шостаковичу и Прокофьеву, в этом году представлена музыка Франции и Италии.
ЕС: Я очень хорошо знаю этот музей. Там сейчас прекрасный цикл ведёт Рувим Островский – интереснейший пианист и глубокий музыкант.
ЕБ: Раньше сложности в создании фортепианных дуэтов были обусловлены отсутствием нот. Сегодня, при условии доступности интернета, повысился ли интерес к этому исполнительству?
ЕС: Безусловно. Фортепианный дуэт в России за последние тридцать-сорок лет набирает обороты – это совершенно очевидно. Постоянные дуэты: Ирина Силиванова и Максим Пурыжинский, Ада Горбунова и Виктор Гаврук (как раз они являются победителями нашего конкурса в Вологде), Анастасия Рогалёва и Дмитрий Петров.
Надо сказать, что с большой активностью дуэтом играют не только сложившиеся ансамбли, но и многие ведущие солисты, которые постоянно объединяются для выступлений. Зачастую это ученики со своими педагогами: Даниил Трифонов и Сергей Бабаян, Дмитрий Маслеев (кстати, этот прекрасный молодой исполнитель четыре года был моим учеником в консерватории) и Михаил Петухов. Алексей Борисович Любимов, Борис Березовский, Петр Лаул и Сергей Кузнецов, Александр Гиндин и Екатерина Мечетина… Пожалуй, даже все имена музыкантов перечислять не надо – это направление интересуют всех концертирующих пианистов.
ЕБ: Как принято расставлять инструменты на сцене при исполнении на двух роялях?
ЕС: Это зависит от размера сцены и сыгранности дуэта. Но чаще всего концертирующие пианисты используют построение валетом, а начинающие ансамблисты предпочитают параллельное размещение. В этом случае проще следить за игрой партнёра.
ЕБ: Какая марка инструмента наиболее интересна вам?
ЕС: Для меня одной из любимых марок является старый «Бехштейн», но ведь известно, что во время Второй мировой войны американский бомбардировщик прицельно, умышленно сбросил бомбу на их склад древесины и уничтожил его. Деки этого инструмента требуют выдержки более сорока лет. То есть золотая марка инструментов практически была уничтожена. Очень любила рояли марки «Бёзендорфер» – прекрасный инструмент, но эту марку какое-то время назад перекупила фирма Yamaha. Для души хорош старый «Блютнер», у которого четыре струны. Для домашней черновой работы – «Петрофф», выступления обычно ведутся на «Стейнвее» – очень выносливые, удобные рояли, но не американского, а гамбургского производства.
ЕБ: Интеллектуальная и культурная база – одна из основ фортепианного мастерства. Вы долгие годы вели класс истории музыки. В какой степени разные поколения студентов интересовались этим пластом, необходимым для творчества? И если ставить этот вопрос шире: какие они – разные поколения студентов?
ЕС: Студенты были и остаются разными во все времена. Мы даже в консерватории всегда удивлялись, почему один курс может так сильно отличаться от другого. В каждом потоке есть интересующиеся, глубокие, тянущиеся к знаниям люди и более равнодушные.
Сегодня очень сильно изменились условия жизни, совершенно чётко видна направленность к зарабатыванию больших денег, чего не было во времена моей молодости. Печальная ситуация складывается с участием в конкурсах: победа на состязаниях становится доминантой жизни. Особенно остро это проявляется среди детей. В детском и юношеском возрасте надо нарабатывать навыки, осваивать богатейший репертуар – подростковая память такая замечательная, цепкая, с годами, к сожалению, эта способность у большинства уходит. Вместо этого совсем юные музыканты вызубривают одну программу и возят её с одного места на другое. Мы сравнительно недавно сидели в жюри с Элисо Вирсаладзе на Конкурсе им. Станислава Нейгауза в Челябинске. Нашему удивлению не было предела. Читаем в буклете под фамилиями конкурсантов: победитель конкурса – одного, другого, третьего и ДРУГИХ, а у некоторых написано и МНОГИХ. Когда они успели стать победителями «многих» соревнований, если им по одиннадцать-двенадцать лет? Участие в конкурсах, особенно детских, – это вопрос амбиций и тщеславия родителей и педагогов, а иногда оно превращается в соревнование кошельков. Ведь далеко не каждая семья способна отправить своего ребенка, например, в Японии или даже в Европу.
Я не поклонник советского строя, но и зачёркивать то, что он имел хорошего, абсолютно неправильно. Вы знаете, как готовились раньше к конкурсам, например, в Брюсселе или у нас в Москве? Только живые прослушивания, а не просмотр коротких записей DVD! Сначала комиссия проводила отбор в высших учебных заведениях города, потом республики, и, естественно, участие в конкурсе полностью оплачивалось государством. Педагоги месяцами по много часов в день занимались со своими учениками, никто не считал часы этой дополнительной работы. Да и количество конкурсов сейчас превысило любые мыслимые пределы.
ЕБ: Что же самое сложное в профессии пианиста? Как складывается карьера музыканта, что необходимо для её стабильного роста?
ЕС: Само фортепианное исполнительство – очень сложная работа. Кто-то из исполнителей (не помню, кто именно) очень правильно сказал: УЧИТЬСЯ играть на фортепиано проще, чем на любом другом инструменте, но вот ИГРАТЬ на фортепиано намного труднее. Профессия музыканта чрезвычайно сложна, требует огромных нервных и психологических затрат. Я бы даже сказала, что она включает и спортивный элемент. Вспомним знаменитое высказывание, которое приписывают Сергею Васильевичу Рахманинову: «Я не играю на рояле один день – и это заметно мне; не играю два дня – и это заметно моим друзьям; не играю три дня – это заметно всем». Вы только представьте, сколько времени отдаётся на подготовку программ, репетиции, переезд из одного города в другой на гастролях.
Становление карьеры зависит от случая, везения, успешной работы менеджера, если судьба даёт тебе такового. Да и потом далеко не каждый характер пианиста подготовлен к карьере концертирующего музыканта. А сколько случаев вспоминается, когда исключительные таланты так и не находили себе места в бурной концертной жизни и оставались интересны лишь редким знатокам и любителям! Нужно очень хорошо подумать, прежде чем принимать столь ответственное решение – отдать свою жизнь служению музыке.
ЕБ: Самый последний вопрос. Если бы сейчас время повернулось вспять и вы со своим жизненным опытом должны были решить вопрос: повторить или нет создание «Золотого дуэта России» – какое бы вы приняли решение?
ЕС: Безусловно, я бы с радостью всё повторила вновь.
***
Закончить материал хочется словами одного моего знакомого, который при упоминании имён Елены Геннадьевны Сорокиной и Александра Георгиевича Бахчиева воскликнул: «Какой у них был дуэт дивный!!! Какая высочайшая культура музыкальная, как они друг друга чувствовали – с полувздоха, с полувзгляда…»
Все права защищены. Копирование запрещено
Пока нет комментариев