Работу над Симфонией для виолончели с оркестром Бенджамин Бриттен закончил в начале мая 1963 года. Это единственная крупная оркестровая работа композитора в поздний период его творчества, и в то же время – самое значительное из сочинений, написанных для Мстислава Ростроповича. Премьера Виолончельной симфонии состоялась 12 марта 1964 года в Москве. Партию виолончели исполнил Ростропович, за дирижёрским пультом был автор.
Кстати, произведение подобного жанра – Симфонию-концерт для виолончели с оркестром – создал в 1952 году Сергей Прокофьев, и также предназначил своё сочинение Ростроповичу, величайшему виолончелисту ХХ века. Возможно, именно это произведение и стало своеобразным «примером для подражания».
Первая часть отличается жёсткостью и угловатостью звучания, напряжённым характером, мрачно-драматические страницы чередуются здесь с моментами просветления и нежности. Психологическая напряжённость музыки заключается в тонких переходах от одного настроения, душевного состояния, к другому. Многообразие нюансов переживания связано с новым подходом к тематизму – на первый план выходят не темы, а мотивы, лаконичные ритмо-интонационные формулы; основой содержания являются не целостные образы, а напряжённо пульсирующий процесс развития.
Мотив, открывающий симфонию, – «зерно» музыкальной идеи первой части. Высокая напряжённость начального мотива во многом определяет характер музыкального развития. Виолончель выступает инициатором «беседы», именно её партия задаёт всё новые оттенки музыкальной мысли. Композитор стремиться раскрыть все эмоционально-смысловые грани каждого мотива, вслушивается в каждую интонацию. Каждый новый мотив, замирая на последнем звуке, создаёт ощущение особой трепетности, чуткости.
В музыкальном языке первой части наиболее явно обнаруживаются современные тенденции, последующие же части отличаются большей традиционностью.
Вторая часть – беспокойно-фантастическое скерцо в утончённо-романтическом духе. Начальные мелодические фразы виолончели, сотканные из завораживающе-причудливых мотивов и интонаций, как и в первой части, становятся тематической основой скерцо.
Музыка, наполненная причудливыми колористическими находками, создаёт атмосферу, пронизанную настороженной тишиной, наполненную робкими репликами, таинственными шорохами. Волшебная звукопись мотивов, perpetuum mobile виолончели и беспокойно-застывающие кластеры духовых – всё это ассоциируется, по меткому сравнению Людмилы Ковнацкой, с образами лесных духов.
Третья часть (Adagio) открывается гулом литавр. Это напряжённый скорбно-возвышенный монолог виолончели, наполненный экспрессивными ораторскими интонациями. В среднем эпизоде третьей части предвосхищается тема Финала: возникая из тишины, она светло и печально звучит у виолончели на фоне тихого тремоло струнных и приглушенно-размеренных ударов литавр.
Резкий удар литавр и напряженный речитатив виолончели возвращают нас к исходному настроению. Каденция третьей части соединяет её с финалом.
Со вступлением трубы начинается Пассакалья, неожиданно солнечная и оптимистичная. Если настроение первых трёх частей проникнуто сумеречными тонами, постепенным накоплением драматической напряжённости, то финал – это своего рода противопоставление образно-эмоциональной сфере предыдущих частей, но конфликт здесь не разрешается, а словно бы отодвигается на второй план.
Виолончель аккомпанирует светлой, широко-распевной мелодии трубы. Для темы характерен синкопированный ритмический рисунок, диатоничность мелодики, протяжённость последних звуков каждой фразы, пентатонические обороты.
В середине финала появляется настороженно-напряжённая тема, как воспоминание о драматических настроениях предыдущих частей.
Постепенно возвращается тема пассакалии, музыка расцветает всё ярче, празднично и пышно звучит оркестровое crescendo, звучность словно бы наполняется солнечным теплом и светом. По словам Ковнацкой, «в финале пассакалии создан поразительный эффект светоносности».
Все права защищены. Копирование запрещено
Пока нет комментариев