«Бетховен – не вокальный композитор» – это нам повторяли не раз преподаватели по истории музыки во времена учёбы в ГМУ им. Гнесиных. Да и что им оставалось?
Как оправдать классика, фрагменты из единственной оперы которого, многострадального «Фиделио», нам, студентам 80-х, положено было слушать исключительно по-русски! Не стану поминать всуе имена великих почивших народных артистов, солистов Большого театра, но Леонора и Флорестан в их исполнении переносили не драматургические, а вокальные муки, надрываясь криком, выхолащивавшим дивные тембры обоих.
И этот холодок отторжения «певческого» Бетховена сохранялся даже не годы – десятилетия! Пока не нашёлся на просторах Интернета Йонас Кауфманн, открывший заново потрясающий по глубине и мелодической красоте монолог Флорестана «Gott! welch’ Dunkel hier!» Про непроглядную тьму каземата и жажду свободы замечательный немецкий тенор поёт на своём родном языке легко и свободно, как дышит, полностью реабилитируя оперу «Фиделио».
Однако только ли в оригинальном языке кроется секрет «вокальности» Бетховена? Да, он рассматривал человеческий голос как инструмент, «первый среди равных» в ряду с фортепиано или скрипкой. И создавал вокальные партии в «Фиделио», «Торжественной мессе» или 9-й симфонии, мало заботясь о тесситурных удобствах для певцов. Но для нынешних молодых профессионалов, уже попробовавших и Прокофьева с Шостаковичем, и Стравинского, а то и вовсе авангардистские сочинения композиторов-сверстников, всё не так страшно. Хотя Молодёжная оперная программа Большого театра с момента создания в 2009 г. упорно держалась в стороне от суровой музы Боннского гения.
И вот час пробил – в Бетховенском зале, наконец, случился камерный вечер «Вокальная музыка Людвига ван Бетховена». Вдохновитель и куратор проекта – Семён Борисович Скигин. Петербуржец, уже более двадцати лет профессор Высшей школы музыки в Берлине, как никто может объяснить певцам русской школы особенности бетховенского вокального почерка. Добавило интернациональной краски и участие в концерте гостей из Вашингтонской национальной оперы.
В первом отделении мы услышали песни и романсы, написанные для голоса и фортепиано. Открыла программу американская меццо-сопрано Дэрил Стефани Фридман, исполнив «К надежде» (An die Hoffnung) на стихи Кристофа Августа Тидге, ор. 94. У неё звучный, крупный голос, под стать корпулентной фигуре, качественный немецкий язык. Но верхние ноты иногда «покрикивали», в тембре присутствовал как бы возрастной «песочек». Да и длинный опус к финалу слушался формально, скучновато.
Из своих участников МОП наиболее удачными в первом отделении показались выступления сопрано Елизаветы Улахович «Томление» (Sensucht) на стихи Иоганна Вольфганга фон Гете, op. 83 № 2 – чётко сделано и выразительно спето.
«Новая любовь, новая жизнь» (Neue Liebe, neues Leben) на стихи Иоганна Вольфганга фон Гете, op. 75, № 2 – бодрым мажором и упругим ритмом отлично подошли к баритону Александра Киреева.
Вокальный цикл «К далёкой возлюбленной» (An die Ferne Geliebte) на стихи Алоиза Исидора Ейтелеса, op. 98, завершавший камерную часть, стал откровением Ильи Кутюхина. В шести коротких романсах, где чистая любовная лирика соседствует с воспеванием красот природы, богатый насыщенный баритон Кутюхина ласкал бархатом пиано и наполненностью меццо-воче. Получилась зрелая интерпретация.
Второе отделение состояло из оркестровых вокальных номеров в переложении для голоса и фортепиано. Самое время отметить концертмейстеров! Американец Пол Дэвид Ярски показался в большей степени пианистом, чем ансамблистом. Понимание «вокального дыхания» проявили Михаил Коршунов и Даниил Орлов. Особенно чуткой и стилистически верной была фортепианная партия Бетховена у Сергея Константинова. И, конечно, высший класс концертмейстерского мастерства – когда за рояль садился сам маэстро Скигин.
Верный выбор той или иной арии в соответствии с фактурой голоса и темпераментом артиста дали шанс всем участникам показать достойный результат.
Открыли второе отделение Две песни Клерхен из музыки к трагедии «Эгмонт» Иоганна Вольфганга фон Гете, ор. 84. Задорные «Гремят барабаны» Марта Данусевич спела ярким литым звуком, образно и увлечённо.
Следом вышла сопрано-гостья, Лия Улис Хокинс. Концертная ария Ah! Perfido на стихи неизвестного автора, op. 65, – гигантское полотно минут на пятнадцать, написанное Бетховеном явно «по следам» виртуозных арий барокко, отсюда итальянский текст. Экзотическая внешность темнокожей певицы и огромный диапазон её тёмного драматического сопрано напомнили Джесси Норманн. Но для справедливого сравнения с Дивой пока не хватило интонационной точности в кантилене, верхних нот без напряжения и умения распределять силы в марафонском опусе.
Наконец, настал черёд единственной оперы Бетховена. Пять фрагментов из «Фиделио» прозвучали в хронологии либретто.
Квартет Леоноры, Марселины, Жакино и Рокко Mir ist so wunderbar – краткий миг воображаемого семейного счастья. Елизавета Улахович, Марта Данусевич, Сергей Радченко и Владимир Комович исполнили его как стройный, впетый ансамбль.
Ария Марселины O wär ich schon mit dir vereint из оперы «Фиделио» – точное вокальное и актёрское попадание Анастасии Барун.
И после милой порхающей музыки – вот он, самый предвкушаемый номер. Ария Флорестана Gott! welch’ Dunkel hier! Сравнения с природными немцами некорректны. Хотя по типу голоса Сергей Радченко близок именно тому «хельден тенору» – плотному, мощному, с баритональными низами, но без лишней здесь итальянской чувственности. Если придираться – только к зацепке в умелом crescendo начального «Gott!» Далее – восхищение музыкантской взрослостью всё ещё юного на вид артиста. Одна из самых трудных теноровых арий у Сергея Радченко не стала техническим экзаменом. Боль и отчаяние узника в философском адажио, свет и надежда в нервном тесситурном финале – всё прозвучало осмысленно, как в спектакле.
И столь же настоящая Леонора получилась у Марии Лобановой. Ария Abscheulicher… Komm, Hoffnung, где отважная женщина, переодетая юношей Фиделио, мечтает освободить из тюрьмы супруга Флорестана, – редчайший оперный дуэт сопрано и солирующей валторны. И так масштабен, терпок и горяч голос Марии, что и в концертном варианте мог бы посоревноваться с валторной. Вокальные навыки уже штатной солистки Большого театра достигли того уровня, что о сложностях партии главной героини забываешь. Сила духа и страстная жертвенность такой Леоноры могут украсить любую европейскую сцену.
Не менее убедительным злодеем Пизарро предстал американский баритон Хантер Нил Энок. Ария Ha! Welch’ ein Augenblick, в которой наделённый властью подлец смакует подробности будущего убийства, была спета и сыграна яростно, с нужной дозой отрицательного обаяния.
Для англоязычных американцев немецкий язык не столь проблематичен в пении, как для русских. Приличное свободное произношение всех наших участников – заслуга постоянного коуча Молодёжной программы Романа Матвеева.
Финал концерта получился на самой высокой академической ноте. Квартет Benedictus qui venit in nomine Domini из «Торжественной мессы», op. 123. К голосам Утариды Мирзамовой, Дарьи Шкредовой, Сергея Радченко и Владимира Комовича добавилась прозрачно-нежная скрипка Игоря Цинмана. По ансамблю здесь были вопросы. Но общее впечатление величавого покоя «Благословен грядущий во имя Господне» осталось как радостное послевкусие от доказавшего свою вокальную состоятельность Людвига ван Бетховена.
Все права защищены. Копирование запрещено
Пока нет комментариев