В 1803 г. Людвиг ван Бетховен познакомился у князя Лихновского с молодым скрипачом Джорджем Бриджтауэром. Этот музыкант – сын чернокожего выходца с острова Барбадос – получивший первые уроки музыки от Йозефа Гайдна, рано проявил талант, уже в одиннадцатилетнем возрасте успешно выступая, и был замечательным виртуозом. Оценив по достоинству мастерство скрипача, композитор написал для него сонату с ироническим посвящением: «Мулатская соната, сочиненная для мулата Бриджтауэра, большого шута и мулатского композитора». Сонату для скрипки и фортепиано № 9 ля мажор композитор закончил накануне концерта, который состоялся в австрийской столице в мае 1803 г., и Бриджтауэр играл по авторской рукописи, а аккомпанировал ему сам Бетховен.
Хотя создавалась соната для Бриджтауэра, и именно он стал первым ее исполнителем, при публикации соната посвящалась не ему, а другому музыканту – Родольфу Крейцеру, который считался лучшим скрипачом своего времени. Что заставило Бетховена изменить посвящение? Существует версия, что музыкант и композитор поссорились на почве оскорбления, якобы нанесенной Бриджтауэром некой даме, но эту историю можно отнести к области легенд. Вероятнее всего, Бетховен решил посвятить произведение более известному и авторитетному музыканту, чтобы привлечь к нему внимание, и благодаря этому Соната № 9 известна как «Крейцерова». По иронии судьбы, сам адресат посвящения не исполнял ее никогда – по мнению скрипача, соната была неудобна для исполнения (впрочем, высказывается и иная версия: Крейцер не желал исполнять произведение, которое первоначально было посвящено другому музыканту).
Творения Бетховена нередко поражали современников своей необычностью, и это в полной мере относится к Сонате № 9. Традиционный трехчастный цикл звучит около сорока минут – это необычная для той эпохи продолжительность сонаты, но не только эта особенность выводит произведение за рамки камерного жанра. Сам Бетховен определил свою произведение как «сонату в очень концертном стиле». Первая часть – Adagio sostenuto – Presto – по масштабу и накалу страстей сопоставима с первой частью симфонического цикла. Прежде некоторые бетховенские сонаты для такого состава публиковались как «сонаты для фортепиано в сопровождении скрипки», более распространенная формулировка – «для скрипки и фортепиано», но к сонате «Крейцеровой» нельзя применить в полной мере ни то, ни другое определение: скрипичная и фортепианная партия в ней равноценны. Продемонстрировать свое мастерство на самом высоком уровне здесь должны и скрипач, и пианист. Соотношение партий в сонате заставляет вспомнить о другом инструментальном жанре – концерте, наименование которого, как известно, означает «состязание»: в ля-мажорной скрипичной сонате партии двух инструментов именно состязаются. Особенно напряженный «поединок» разгорается в первой части с ее истинно симфоническим размахом. Иное «состязание» – в тонкости музыкального рисунка – разворачивается во второй, медленной части (Andante con Variazioni I-IV), представляющей собою тему с вариациями. Стихия радости царит в заключительной части Presto, несущейся в стремительном ритме тарантеллы.
Судьба произведения получила неожиданный поворот в России. В беседе с Николаем Рубинштейном Лев Николаевич Толстой поинтересовался, какое произведение для скрипки и фортепиано музыкант считает наиболее значительным, и Рубинштейн назвал бетховенскую Сонату № 9, тем самым подсказав писателю идею повести «Крейцерова соната». Многие из тех суждений, которые вкладывает писатель в уста героя, кажутся спорными: вторую часть он называет «прекрасной, но обыкновенной, не новой», а финал представляется ему «совсем слабым», но первая часть всецело завладевает его вниманием. Герою кажется, что такую музыку нельзя исполнять «среди декольтированных дам», что она может звучать только тогда, когда «требуется совершить… соответствующие этой музыке важные поступки». Для героя повести первая часть сонаты Бетховена становится той «последней каплей», которая подталкивает его к поступку не столько «значительному», сколько страшному… Впрочем, через несколько лет Толстой утверждал, что не видит в сонате «того, что приписал ей в своей повести» – он уже не считал вторую и третью части «обыкновенными» и «слабыми»… Возможно, нелестное первоначальное мнение писателя о сонате объяснялось тем, что ему не сразу довелось ее услышать в достойном исполнении. Так или иначе, повесть Толстого стала одним из факторов, способствующих популярности произведения Бетховена, а в 1923 г. она вдохновила чешского композитора Леоша Яначека на создание Квартета № 1, снабженного подзаголовком «Крейцерова соната». Но если творение Яначека было опосредованным откликом на произведение Бетховена, то австро-венгерский флейтист и композитор Франц Допплер создал Фантазию на темы Крейцеровой сонаты для флейты и фортепиано.
Все права защищены. Копирование запрещено
Пока нет комментариев