Знаменитый российский хореограф Борис Эйфман к своему 70-летию поставил обновлённую версию балета «Чайковский», впервые увидевшего свет в 1993 году. Балет имел неизменный успех как в Петербурге, где располагается Санкт-Петербургский государственный академический театр балета Бориса Эйфмана, так и в гастрольных турне. Появление «Чайковского» принято ассоциировать с началом новейшего этапа в творческой жизни этого театра – именно в начале 1990-х Борис Эйфман сосредоточивается на создании масштабных хореографических психологических драм и утверждает данную эстетическую форму в качестве основной для себя и своей труппы. Сегодня спектаклем «Чайковский. PRO et COTRA» он предлагает новое пластическое высказывание, соответствующее современным художественным и технологическим возможностям, которые освоил театр за прошедшие годы.
Балет «Чайковский. PRO et CONTRA», сочинённый на музыку Петра Ильича Чайковского, – итог многолетнего осмысления Эйфманом личности и творческого мира великого композитора, которого хореограф называет самым любимым. На его музыку балетмейстер поставил такие значительные спектакли, как «Идиот» (1980), «Красная Жизель» (1997), «Анна Каренина» (2005) и «Евгений Онегин» (2009).
«Обращаясь на протяжении многих лет к музыке Чайковского, я понял, насколько глубок, бездонен мир композитора, – говорит Борис Эйфман, – осознал разнообразие тем, связанных с его творчеством, психической сущностью, взаимоотношениями с близкими. Всё это не было в достаточной степени исследовано мной ранее. Мне хотелось создать произведение, в котором я мог бы глубже погрузиться в стихию творческих мук Чайковского. В произведениях Петра Ильича соединяются самые сильные эмоциональные составляющие: светлая одухотворенность и обреченность, возвышенный трагизм и восторженность, торжественность и проникновенный лиризм. Подготавливая новую версию спектакля, я стремился достичь более глубокого понимания природы творческих мук Чайковского и его душевных метаний. Для этого, среди прочего, была усложнена система персонажей, введены аллюзии на такие шедевры композитора, как «Пиковая дама» и «Евгений Онегин». Очень многое было изменено в хореографии. Фактически я сочинил другой пластический текст. Художники Зиновий Марголин и Ольга Шаишмелашвили подготовили новые декорации и костюмы. Если говорить об изменённом названии, то, добавляя PRO et CONTRA, я хотел подчеркнуть сложность, многоплановость личности Петра Ильича Чайковского».
Основу повествовательной ткани балета составляют наполненные фантасмагорией воспоминания умирающего композитора. Начинается спектакль с того, что на кровати в центре сцены – очень больной Чайковский (Олег Габышев) в ночной мужской рубахе белого цвета. Его физические и душевные мучения потрясающе, до мурашек по коже, переданы Габышевым в изломанной пластике под тревожные мелодии из оперы «Пиковая дама». Перед глазами измождённого Чайковского проносится вся его жизнь – как горячечное предсмертное видение. Белые лебеди пытаются защитить Петра Ильича от психологических сложностей жизни и физической опасности, заключая его в свой плотно сомкнутый (насколько позволяют пачки балерин) круг и агрессивно «шипя» на всех, кто так или иначе опасен для их создателя. Очень сильная, надо заметить, сцена!
В одном из болезненных видений Чайковского выскочившие огромные крысы из «Щелкунчика» напугали его, а в другом – он, счастливый триумфатор, дирижирует и кланяется на фоне знаменитого театрального зала, а затем радостно танцует с дирижёрской палочкой в руках. Аллюзии на его великие творения – балеты «Щелкунчик» и «Лебединое озеро» – смыкаются с фантазиями на тему гениальных опер «Евгений Онегин» и «Пиковая дама». Так, Двойник композитора (Сергей Волобуев), олицетворение его сложной и трагической природы, предстаёт перед зрителями в образах Ротбарта, Дроссельмейера, Онегина и Германа. Покровительница Чайковского Надежда фон Мекк (Мария Абашова) оборачивается в балете то Пиковой дамой, то злой Феей Карабос. Когда на сцену в женственном платье нежного цвета выбегает Антонина Милюкова (Любовь Андреева), ставшая впоследствии, хоть и ненадолго, женой Чайковского, он выглядит растерянным. А в сцене свадьбы с ней под осуждающий балетный ропот толпы – словно наказанным.
Надо отдать должное солистам труппы – отличная техника их танца и актёрская выразительность вполне соответствуют задаче, которую поставил перед ними Борис Эйфман: передать средствами балета психологическую драму. А выдающаяся пластическая и драматическая одарённость Олега Габышева делает создаваемый им образ Чайковского пробирающим до мозга костей. Вот как сам Олег рассказывает о своей работе над ролью: «Для меня это первое исполнение партии Чайковского, в старом балете я танцевал другую роль. Сложность состоит в том, что, создавая образ Петра Ильича, необходимо быть объективным и точным. Ведь композитор известен, любим и почитаем во всём мире, особенно в России, для нас Чайковский – национальный герой. Мне хотелось сделать его более ранимым, в то же время отразив глубину души Петра Ильича. Мне нравится, как композитор изображён в советском фильме «Чайковский», где играл Иннокентий Смоктуновский, – он получился скромным, деликатным. Мне показалось, что Чайковский был именно таким. В новом балете сама музыка наводит тебя на плавные и мелодичные линии, поэтому хореография для меня – не самое сложное в данном случае. Труднее было передать те переживания, боль и борьбу, из которых и рождались гениальные творения».
Балет «Чайковский. PRO et CONTRA» идёт в довольно быстром темпе. Во времена Чайковского темп жизни был не таким стремительным, как сейчас, но произведение Эйфмана – для сегодняшнего зрителя, да и сам он, «продукт» нашего века, живёт с ускорением, оттого и темп спектакля такой. Но это, скорее, плюс постановки.
Тайна рождения нетленных шедевров Чайковского, появляющихся словно наперекор миру повседневности с его низменной суетой, находится в центре внимания хореографа-мыслителя и становится ключевой философской идеей спектакля. Разнообразный хореографический текст новой постановки в эмоционально-драматургическом плане отлично гармонирует с музыкой композитора и убедительно передаёт переживания героев. Изобретательность пластического языка позволила Борису Эйфману проницательно исследовать внутренний личностный раскол, который мучительно переживался Чайковским, стал источником душевных страданий и предопределил трагически исповедальное звучание его произведений.
«Пётр Ильич Чайковский – творец, чья музыка десятилетиями вела меня и питала созидательной энергией, – объясняет мотивы создания своего нового детища Борис Эйфман. – Его произведения погружают слушателя в неукротимый поток эмоций, пробуждают мечты и фантазии, преображая и возвышая человека.
Я всегда стремился понять, почему композитор, достигший огромной славы и полностью реализовавший свой дар, создавал столь трагическую музыку? Видимо, главным источником мук, испепелявших его душу, стало гнетущее осознание собственной инаковости, трактовавшейся Чайковским как проклятие. Но не только это, конечно. Творческий процесс великого художника – всегда загадка. Понять его так же сложно, как и проникнуть в личную жизнь гения. Радость и страдание, победы и поражения, апофеоз мысли и вихрь страстей – всё возлагается на алтарь великих свершений в искусстве. Такова участь каждого творца: он постоянно окружён восторженными почитателями и завистниками, поклонниками и клеветниками. И именно это я стремился передать в своём новом балете».
Фото предоставлено
пресс-службой Театра балета Бориса Эйфмана
Пока нет комментариев